Изгнание владыки (илл. Л. Смехова)
Шрифт:
— Ну, начинается пурга. Видно, работу прекратили, — сказал Дмитрий Александрович. — Пойдем в кают-компанию. Туда, вероятно, и Иван Павлович придет.
Георгий Николаевич дома, в каюте?
— Да, спит. Мы с Плутоном тихо ушли, чтобы не разбудить его.
Они шли по темному безлюдному проходу между правым бортом и палубными надстройками. Ветер со свистом и ревом врывался сквозь открытый проем, неся с собой тучи снега. Ослепленные вихрем, оглушенные его воем, Дмитрий Александрович и Дима, закрывая лица руками, торопливо прошли мимо трапа, спеша укрыться от пурги.
Пройдя мимо палубной надстройки, Дмитрий Александрович остановился и, поколебавшись мгновение сказал:
— Подожди меня здесь, Дима. Я на минутку забегу к себе.
Он быстро направился к своей каюте.
— Часа четыре не наблюдал… мало ли что… — бормотал он, открывая дверь.
Дмитрий Александрович включил аппарат телевизефона и поспешно набрал волну. Экран засветился, и на нем появился участок слабо освещенного и тесно заставленного грузами помещения. С минуту Дмитрий Александрович манипулировал экраном так, что на нем появлялись и исчезали все новые участки помещения. Затем, словно убедившись в бесцельности этих поисков, он выключил аппарат, вновь включил и набрал новую волну. На экране появилось помещение, похожее на прежнее. Но здесь в дальнем углу копошилась согнутая фигура человека.
Дмитрий Александрович внимательно смотрел на экран.
Человек на экране выпрямился. Он был одет в широкую одежду вроде плаща, и лицо его было скрыто глубоко надвинутым капюшоном. Стоял он у какого-то высокого, узкого предмета с блестящими головками на передней стороне. Вот он поднял согнутую руку, словно смотря на часы. Другой рукой человек осторожно вращал одну из головок.
Дмитрий Александрович, почти не дыша, нагнулся к экрану.
Человек вдруг начал торопливо закрывать тюками и ящиками узкий предмет, которым он только что занимался. И едва этот предмет скрылся из виду, человек резко повернулся и чуть не бегом кинулся к выходу.
Дмитрий Александрович шумно перевел дыхание и провел рукой по покрасневшему лбу. Затем он быстро выключил аппарат и, немедленно включив его, набрал новую волну.
На экране появился капитан «Чапаева».
Увидев Дмитрия Александровича, он встрепенулся и живо спросил:
— В чем дело, товарищ майор?
— Немедленно направьте людей для обыска во всех грузовых трюмах «Чапаева». Только никого не берите из трюмной команды. Искать нужно длинные узкие черные ящики с блестящими головками на одной стороне. Я встречу вас лично у кормового трюма номер два.
Лицо капитана Левады стало белым, как листок лежавшей перед ним бумаги. Он хрипло произнес:
— Слушаю, товарищ майор! Будет сделано!
На корме у трюма Дмитрий Александрович нашел старшего помощника капитана с двумя людьми из экипажа судна. Пока открывали люк и опускались в трюм, подошел и капитан Левада.
— Люди разосланы во все трюмы, — тоном рапорта доложил он Дмитрию Александровичу.
Ящик быстро нашли в месте, указанном Дмитрием Александровичем. Майор отстранил от него людей и приблизил ухо к одной из алюминиевых головок. Послышалось спокойное тиканье часового механизма. Майор уверенным движением нажал и повернул головку против указания стрелки на ней.
Тиканье прекратилось.
Дмитрий Александрович выпрямился и облегченно вздохнул.
— На лед! — приказал он и обратился к капитану Леваде: — Поступайте таким же образом, с другими снарядами, если найдутся, и выносите их на лед. Прикажите искать на электроходе человека в плаще и капюшоне с кисточкой. Через пять минут встречу вас у трюма номер пять.
Он быстро поднялся на палубу и направился к трапу, у которого оставил Диму с Плутоном. Они стояли за каютами, прижавшись в углу, спасаясь от колючего снежного вихря, врывавшегося на палубу сквозь открытый борт.
— Извини, Дима, я немного задержался, — сказал майор спокойным тоном, словно он уходил выпить стакан лимонаду. — Ты не замерз?
— Нет, ничего, Дмитрий Александрович. Пойдем в кают-компанию?
— Сходи уж один, голубчик. Мне надо сначала кончить одно маленькое дело, а потом и я туда явлюсь.
Они собирались разойтись в противоположные стороны, когда Дмитрий Александрович окликнул мальчика:
— Ты не видел, Дима: здесь никто не проходил?
— Проходил. Только не здесь, а по трапу на лед, И пурги не побоялся.
Дмитрий Александрович остановился и внимательно посмотрел на Диму.
— Ты не ошибся, Дима? — спросил он серьезным тоном.
— Как ошибся? — ответил Дима. — Я ясно видел сквозь снег. Он очень быстро пробежал. Я даже подумал, не Георгий ли Николаевич. Доха очень похожа.
— Ты же сказал, что он спит в каюте!
— Ну да! Спал, когда мы с Плутоном выходили.
— Беги скорей к себе в каюту! Проверь, но не буди его. Я подожду тебя здесь. Плутона оставь со мной.
— Хорошо, Дмитрий Александрович. Плутон, останься!
Дима скрылся за штурманской рубкой.
Подавшись вперед, Дмитрий Александрович силился что-нибудь рассмотреть в кромешной белой мгле, бесновавшейся вокруг корабля, что-нибудь расслышать сквозь рев усиливавшегося ветра. Но ничего нельзя было разобрать в адском вихре за прозрачными стенами корабля.
Через минуту с левого борта донеслись голоса перекликающихся людей, топот ног и гул мотора. На борт поднимали какой-то тяжелый предмет.
«Левобортовый трап убирают», — с беспокойством подумал Дмитрий Александрович и оглянулся.
Из-за штурманской рубки вынырнул Дима.
— Ну что? — быстро спросил Дмитрий Александрович.
— Его нет в каюте, — задыхаясь, ответил мальчик. — И дохи его нет. И бинокля нет…
— Значит, это был он?
— Он, Дмитрий Александрович! — испуганно, заразившись тревогой Дмитрия Александровича, крикнул Дима. — Он был в дохе, с кисточкой на капюшоне! Я ни у кого не видел такой кисточки.
Дмитрий Александрович одним движением натянул на голову шлем своего электрифицированного костюма и бросился к трапу.