Изгнание

Еленин Марк Соломонович

— Так. — Врангель склонился над картой. — Будем отводить войска двумя группами. Через Чонгарский перешеек и Арабатскую стрелку. Подготовь приказ. Чем больше сил мы укроем в Крыму, тем дольше сможем удержать его. Попробуем отсидеться на укрепленных позициях. Они, кажется, неплохи.

— Пожалуй. Но Литовский полуостров остается нашей ахиллесовой пятой. Есть еще сообщение. Генерал Климович через фон Перлофа доносит, что Махно будет сражаться на стороне большевиков.

— А они?

— Приняли предложение, чтобы обезопасить свой тыл. Махно они, видимо, решили уничтожить потом.

— Нелегко.

— Пожалуй, труднее, чем когда мы начинали. Следует принять надлежащие меры, дабы не повторился Новороссийск.

— Даже так?.. Что ж... Как только

«крымская бутылка» закупорится, будем готовить приказ об эвакуации. Возлагаю это на тебя, друг мой. В грозный для России час у меня нет человека более надежного и верного.

— Благодарю за доверие, Петр Николаевич, — дрогнувшим голосом проговорил генерал Шатилов, почтительно вытянувшись перед главнокомандующим.

— Я немедля еду в район Перекопа инспектировать укрепления, — глядя куда-то вдаль, поверх его головы, сказал Врангель. — Вернусь завтра. Я хотел бы...

— Наметки плана эвакуации будут готовы, Петр Николаевич, — начальник штаба своими ответами как всегда предвосхищал вопросы главнокомандующего.

— И прошу, — заметил Врангель: — Строгая тайна, полная секретность.

— Естественно, Петр Николаевич. Желаю успешной поездки на фронт.

— Благодарю. До встречи. — Врангель милостиво кивнул и вышел. Его окружили верховые конвойцы. Подъехал автомобиль с дежурным генералом. Врангель, приняв привычную величественную позу, занял переднее место, откозырял охране. Автомобиль двинулся.

Врангель еще надеялся на что-то, на свою звезду, на чудо в конце концов, черт возьми! Зрела мысль: в чужих землях лучше появиться командующим, нежели неизвестным генералом несуществующего войска или штатским господином, хозяином несуществующих земель. Как азартный и опытный игрок, Врангель хотел верить, что сможет еще отыграться, но как человек военный и достаточно опытный понимал: это начало конца, пройдет сколько-то дней, и большевики сбросят его в море...

Информация пятая. ИЗ ДЖАНКОЯ В ЦЕНТР

«Оборона Крыма возложена на Кутепова.

Представителям прессы, созванным Врангелем, положение охарактеризовано как не внушающее опасений. Одновременно имеется сообщение штаба главкома № 661, где говорится об отводе войск на укрепленную Сиваш-Перекопскую позицию. Объявлено осадное положение. 26-го после заседания правительства состоялся секретный разговор Врангеля, Шатилова с Кедровым. Адмирал заявил, что имеющиеся в портах суда могут принять в случае эвакуации лишь 70 — 75 тысяч человек. Приказано: мобилизовать все, что держится на воде, вызнать, что можно, из Константинополя, задержать в крымских портах суда, в том числе и иностранные, закупить в Константинополе дополнительные запасы угля и масла. Кривошеину поручено успокоить членов правительства.

27-го Врангель прибыл в Джанкой. Кутепову дана директива — держаться, контратаковать, выиграть пять-шесть дней для обеспечения эвакуации. В штабе Кутепова запрещено произносить слово «эвакуация».

28-го, вернувшись в Севастополь, Врангель распорядился занять войсками почту, телеграф, главные учреждения , выставить усиленные караулы на вокзале и пристанях. В полдень принимал представителей иностранных миссий (просил корабли), затем вновь представителей прессы (говорил о героях, защищающих европейскую цивилизацию от большевизма: «Я вправе надеяться, что те государства, за общее дело которых сражалась моя армия, окажут гостеприимство несчастным изгнанникам»). 31-го им дан приказ об общем отходе войск через Чонгарский перешеек и взрыве за собой мостов.

Из Константинополя прибыл французский крейсер «Вальдек-Руссо» в сопровождении миноносца под флагом адмирала Дюмениля, командующего средиземноморской эскадрой. «Чарующий Дюмениль» сказал Врангелю: «Полагая положение на фронте безнадежным, я не вижу иного исхода, как эвакуацию гражданского

населения, желающего избежать расправы большевиков, вместе с остатками белой армии». Врангель, заметив, что эвакуация не может быть осуществлена без прикрытия французских кораблей, сказал: «В случае, если Франция не обеспечит перевозку армии на соединение с русской армией польского фронта (подчеркнуто), — в каком случае моя армия готова продолжать борьбу на этом театре, — полагаете ли вы, что и ваши войска прекратят играть роль воинской силы, помогающей правительству Юга России?» Адмирал ответил уклончиво. Врангель требует гарантий со стороны французов, указывая, что продовольствия, взятого с собой из Крыма, хватит лишь на десяток дней, что армия и беженцы окажутся без средств к существованию. Дюмениль так сформулировал точку зрения Франции: «Актив Крымского правительства, могущий быть употребленным на расходы по эвакуации армии и беженцев, их временное содержание и последующее устройство, составляет боевая эскадра и коммерческий флот русских. На них не лежит никаких обязательств финансового характера, и господин главнокомандующий распоряжается о немедленной передаче их Франции в залог». Врангель поставлен перед проблемой: как отдать в залог то, что уже продавалось? Известно ли французам о манипуляциях Кривошеина? Думаю, нет, — совпадение. Необходимо проверить.

Эвакуация армии планируется начштабглавом Шатиловым из всех портов Крыма: Севастополя, Ялты (предположительно части кавкорпуса Барбовича), Евпатории, Феодосии (части генерала Фостикова и кубанцы) и Керчи (терцы, донцы). Местные газеты полны дезинформации, печатают интервью, onрометчивые заявления генералов, называющих Перекоп «вторым Верденом», «Гибралтаром на суше» и т, п.

Еще более подскочили цены, усилились грабеж и бандитизм. В штабах — хаос, растерянность, обреченность. Железнодорожные пути забиты составами. Вновь получили широкое распространение разговоры о предательстве высшего командного состава, который головами рядового офицерства хочет купить себе спасение. Усилилось дезертирство с фронта. Недавно два батальона Дроздовской дивизии сдались в плен. Начальник дивизии генерал Туркул заболел нервным расстройством, передал командование и отправился в тыл. Объявляя осадное положение, Врангель предупредил своих противников, чтоб они не рассчитывали на снисхождение. Князья Долгоруков и Оболенский, Бурцев и ряд членов правительства после недолгого совещания постановили: обратиться к странам Европы и Америке с просьбой о помощи Врангелю. Телеграммы посланы в Париж, Лондон, Нью-Йорк: «Ключ спасения от большевиков в Крыму».

Задание на переезд понял. В связи с отдаленностью и незнакомыми условиями работы в Константинополе прошу представить дополнительные каналы связи. «Приятель» прибыл, однако считаю, необходимо минимум полгода для привлечения его к работе.

Вновь появился фон Перлоф, безуспешно закончивший миссию по вербовке Махно.

Баязет».

Примечание на информации: «Передано через Мокроусова».

Глава четырнадцатая. «КРЫМСКАЯ БУТЫЛКА». (Окончание)

1

По плану М. В. Фрунзе главный удар фронта возлагался на 6-ю армию. Она должна была переправиться через Сиваш и ударить в тыл врангелевцам. Ее поддерживали 2-я Конная армия и отряды Махно, которым следовало развивать наступление в Крыму в сторону Севастополя. 4-я армия наступала на Чонгарском направлении. Ее должна была усиливать Азовская флотилия, но ранние и сильные морозы сковали Таганрогский залив и лишили маневра корабли. Турецкий вал предстояло атаковать в лоб. 1-я Конная армия получила приказ переправиться через Сиваш вслед за 4-й армией...