Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции, 1920–1970 гг.

Гончаренко Олег Геннадьевич

– Да, – уверенно произнесла Даша.

«Может, в этом вся причина? – пронеслось в голове у Сони. – Может, кто-то из моих родителей не смог открыть правду?»

Соня принялась гадать, кто же из них больше походил на игрока? Мама была невероятно сильной духом женщиной. Она всегда добивалась своего и ничего не боялась, ну, кроме огня, конечно. Соня была уверена, что она открыла бы папе правду об Игре. Тем более, если бы от этого зависела жизнь ее дочери.

Папа? Смеющийся, озорной, вспыхивающий миллионом идей, он моментально предстал в мыслях Сони. Ее самый лучший друг, вечный заговорщик. Человек, с которым она могла поделиться всем на свете. У них не было друг от друга секретов. Их просто не могло быть. Тогда чего же кто-то из них боялся?

– И все равно я не понимаю твоего отца насчет отказа учить тебя, – проговорила Соня, стараясь затолкать надоедливые вопросы в уголки своего подсознания.

– В нашей семье испокон веков ген игрока передавался только по мужской линии. Женщины просто не играли! Поэтому папа и не думал меня обучать. Мама пыталась его убедить, но он просто не хотел тратить на меня лишние силы. А теперь понял, что просчитался.

– Это точно! – послышался тягучий голос.

С передней парты к ним повернулся Владлен.

– Я изучал историю Игры с трех лет. Я знаю имена всех ее участников, помню состав каждой команды и задание каждого тура. Даже сотую часть этих знаний невозможно выучить за один год. А если твоим образованием не занимались, считай, ты уже проиграла.

От этих слов Сони стало еще больше не по себе. Получалось, что к Игре многие ученики готовились с самого детства! Да о чем вообще думали ее родители?

– И откуда ты такой образованный выискался? – хмыкнула Даша, скрещивая на груди руки.

Очевидно, парень не уловил сарказма и ответил так, как будто ему задали вопрос.

– Совсем недавно я прилетел из Англии. К сожалению, родители не смогли прибыть со мной. Мой отец – один из самых влиятельных людей в британском парламенте. Его имя, по политическим мотивам, я не могу называть. А мать в данный момент занимается организацией благотворительного бала в пользу голодающих детей Африки.

Даша прыснула, пытаясь подавить смех. Черные глаза Владлена превратились в две узкие щелочки.

– А ты, видимо, из рода Церетели. Дай-ка подумать, восемь процентов выигрышей за всю историю. Ничтожно маленькие шансы.

Соня могла побиться об заклад, что Даша не поняла ни слова из того, что сказал парень. Но что-то в его тоне зацепило ее. Костяшки на кулаках девушки побелели от напряжения. Казалось, она вот-вот врежет зазнайке хорошим хуком справа.

В классе, кроме них троих и Георга, больше никого не осталось. Учитель делал вид, что складывает разбросанные по столу бумаги, но на самом деле внимательно слушал их разговор.

– Кажется, нам пора на обед. – Соня взяла Дашу под локоть и потащила к выходу.

– Не забудьте свои задания. – Георг втиснул им в руки желтые листки. – До встречи завтра на физкультуре!

Переступив порог класса, Даша взорвалась, как новогодняя петарда.

– Вот идиот! Да что он о себе возомнил?!

– Ой, милочка! Эти мальчишки такие непостоянные! – подмигнула ей смотрительница Любовь.

Она стояла как раз напротив двери и занимала собой почти половину коридора. Вторую половину отвоевала остальная часть класса.

– Мы вас уже заждались! – захлопала ресницами смотрительница. – Сегодня у нас на обед грибное рагу и запеченная телятина в вишневом соусе! Пальчики оближешь! Все за мной!

Смотрительница вывела ребят в холл и повела в противоположное крыло здания. Пройдя комнату с мраморными умывальниками, они очутились в уютном помещении. Стены от пола и до самого потолка были обиты фиолетовым бархатом. Точно такого же цвета тяжелые портьеры создавали в комнате приятный полумрак. Посредине стояли накрытые розовыми скатертями круглые столики. На них горели светильники с абажурами. Для полного сходства с рестораном не хватало только вышколенных официантов. Но, очевидно, здесь предполагался шведский стол. В самом дальнем углу стоял длинный буфет с золотыми блюдами. От них шел такой восхитительный аромат, что у Сони тут же потекли слюнки.

– Прошу вас, угощайтесь! – хохотнула тетушка Любовь и проследовала к самому большому столику в центре комнаты. Там ее уже поджидали Георг и остальные смотрительницы. Перед ними на серебряных блюдах лежало что-то невероятно аппетитное на вид и на запах.

Вслед за Дашей Соня взяла поднос и принялась обходить все блюда. В огромную тарелку она наложила себе картофельного пюре, взбитого со сливками, полила все это подливкой из телятины и украсила чудовищной порцией грибного рагу.

– И ты все это съешь? – Даша скептически покосилась на ее поднос.

Соня уверенно кивнула и направилась к единственному свободному столику у самой двери.

Девушка не могла вспомнить, когда в последний раз она ела что-либо подобное. Кусочки телятины таяли во рту, а рагу было таким вкусным, что хотелось плакать от счастья. Шесть месяцев на диете из овсянки и обезжиренного творога сделали из нее невероятного гурмана.

Следующие десять минут в комнате раздавался только стук ножей и вилок. Когда ребята насытились, послышались смешки и разговоры.

– Это было здорово! – похлопала себя по животу Даша. – Даже мама так вкусно не готовит.

– П-п-простите, все места уже заняты. Можно сесть с вами? – послышался слабый голос.

Возле их столика стоял Петруша. Девушки кивнули, и он с облегчением опустил свой поднос.

– Сидишь на диете? – спросила у него Даша. На тарелке у Петруши красовались вареные овощи и немного рисовой каши.

– Папа хочет, чтобы я похудел к началу Игры, – коверкая слова, промямлил он и принялся ковырять вилкой в овощах. – Но, по-моему, ничего у меня не выйдет.

Петруша ткнул пальцем в свой толстый бок.