Изгнанник отовсюду
Шрифт:
— Уведите его в камеру, пускай остынет, — смеясь, сказал комендант. — Браво, человек Максим, давно я так не развлекался!
— Благодарю, уважаемый Тормонд, но сейчас, если это возможно, я хотел бы все-таки заняться торговлей.
— Я внимательно слушаю твою цену, человек Максим, — тут же подобрался Буренор.
— Цена — хороший дом во владение меня и эльфийки, что живет со мной, гражданство для нас обоих с возможностью свободного посещения Иггдрасиля, стабильные выплаты из казны на достаточно безбедную жизнь, а так же тренер, способный обучить меня бою на двух кинжалах.
— Это… много, человек, — взгляд Буренора стал серьезным. — Для тебя одного это приемлемо, но с тобой маллореанка, которую ты хочешь протащить вместе с собой.
— Если Разрушители уничтожат Маллореан, вам так и так придется принимать беженцев. Все, что я прошу — чтобы она просто поселилась у вас чуточку раньше.
Посол задумался, поглаживая свою бороду.
— Мне нужно переговорить с Императором. Сам понимаешь, то, что ты просишь, выбивается из моих полномочий.
— Разумеется. Когда мы продолжим разговор?
— Трех часов мне хватит.
Быстро, однако, учитывая, что добираются они сюда три дня. Впрочем, раз у них есть электричество, то ничего удивительного в том, что они используют какие-нибудь сигналы. Вполне возможно, что у них даже какая-нибудь своя азбука Морзе есть.
Что ж, надо найти себе занятие на это время. Надо бы обрадовать Делину, дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.
Интерлюдия 33
Сильфида с поникшей головой стояла у трона.
— Отец, прошу, прости меня. Я потерпела неудачу.
Лицо Латрея не изменилось, однако в его красных глазах плескалась печаль.
— Ты знаешь, что означают твои слова, Сильфи.
— Знаю, отец. Я готова.
— Я тоже пойду, — раздался голос Мар.
— Я отправлюсь с вами, — руки Милли схватились за планшетку.
— Нет. Если случится худшее, кто-то должен возглавить нашу расу, — Латрей потрепал волосы своего младшего ребенка.
— Но…
— Никаких «но», Милли, — Сильфида поддержала отца. — Ты не участвуешь.
Щеки младшего дитя Лесии обиженно надулись, но более им не было произнесено ни слова.
— Радуйся, Маркус, — сказал Латрей. — Ты победил.
— Я не испытываю радости от того, что Ваша семья страдает, Ваше Величество, — ответил камергер. — Но есть вещи, которые необходимо сделать, не смотря на цену и риск.
— Да, ты прав, — король на секунду закрыл глаза. — Отдай распоряжение от моего имени. Скажи, чтобы подготовили побыстрее. Кто знает, сколько придется уговаривать нового претендента…
***
Я хотел пить и попросил воды, а мне налили хорошего вина — именно такие ощущения у меня возникли, когда я увидел особняк, который мне отдали. Полный штат прислуги (из гномов, конечно же), зарплата которой так же оплачивается из казны, полностью благоустроенное поместье и ухоженный сад, в котором за живой изгородью притаилась тренировочная площадка.
Ждать тогда пришлось не три, а четыре часа, к тому же в ответ так же пришли условия: император запретил мне селиться около замка, приезжать в него и принимать любое участие во внешней и внутренней политике Гномьего Двора. Смысл подобных требований был понятен — не допустить утечку информации, но поскольку все, чего я хотел, это сбежать от ненужной мне войны, я принял их, даже не задумываясь. Буренор, по всей видимости готовый торговаться и отстаивать эти условия, был явно удивлен. Дрожащими руками он забрал бриллиант и вручил мне заверенные бумаги, где гномьими рунами было самим императором подтверждена моя награда (со слов коменданта, разумеется, откуда бы я знал письменность гномов). По итогу спустя всего сутки мне подыскали подходящий (по их мнению) дом и на гибриде кареты с электромотором довезли туда. Кстати, такой же транспорт стоял у меня в гараже (да-да, тут есть даже гараж!).
Делину же это все не впечатлило. С равнодушным взглядом она отдала наши нехитрые пожитки и встала рядом со мной.
— Значит, это произойдет тут, — прошептала она так, чтобы ее слышал только я. — Пройдет несколько десятков лет, моя молодость увянет и я закончу свои дни здесь, не имеющая дома, старая, жалкая и никому не нужная…
— Ты нужна мне, Делина. Какой бы ты не стала, я не оставлю тебя.
— Ты так говоришь, пока я молода.
— Я так говорю, потому что я человек и меня ждет точно такое же будущее.
— В Маллореане Ее Величество предлагала тебе вечную юность, Максим.
Да. Жидкость во флаконе, имеющий характерный запах меда с вишней. Я помню.
— Это была взятка, которую я не мог взять.
— Почему? — девушка повернулась ко мне. — Разве смертные не хотят всеми силами обмануть смерть?
— Это, кстати, хороший вопрос. И мне тоже интересен ответ.
— Жизнь человека тем и ценна, что конечна. Он всеми силами пытается создать хоть что-то, что переживет его. Какое-то дело, например: разбивает сад, строит дом, растит детей… Человек добивается много как раз из-за того, что смерть всегда дышит ему в спину.
— Ты говоришь о своих людях. О людях с мира Земля. На Уршале нет ничего подобного из того, что ты сказал.
Создается впечатление, будто люди там… не знаю, не вышли из первобытного состояния?
— Я прибыл не из Уршалы.
— Да. Именно поэтому ты от них отличаешься.
Я обнял девушку, зарывшись носом в ее изумрудные волосы.
— Даже не имея бессмертия, мы все равно можем быть счастливы.
— Но что мы оставим после себя? Дом? Он построен не нами. Сад? Уже разбит слугами. Дети? Я никогда не смогу их тебе подарить, никогда.
Что ответить на это, я не нашелся.
Глава 9, Интерлюдии 34-36