Изгнанник вечности (полная версия)
Шрифт:
Еще до погребения жены Тессетена по городу поползли противоречивые слухи и кривотолки.
Женщины твердили о любовной подоплеке трагедии и припоминали случай в рухнувшем павильоне Теснауто, когда Ал и Ормона были столь неосмотрительны в своих отношениях, что вызвали гнев у ее супруга и вынудили его бросить Вызов старому другу.
Мужское население в эти сентиментальные глупости не верило. Ни один уважающий себя ори — а Тессетен был именно таким — не нанесет вред своей попутчице на основе такой чепухи, как ложная или даже действительная ревность. Это была очевидная борьба за власть между лидерами кула-орийской эмиграции, и роковой удар нанес не Сетен, а Ал, однако Тессетен зачем-то
Поскольку гвардия Кула-Ори сплошь состояла из мужчин, то вполне естественно, что здесь бытовала версия борьбы за власть. После отъезда гражданских в какой-то секретный Новый город, о котором даже Саткрон узнал только по ходу дела, открылись новые обстоятельства, прежде целителю неизвестные. Оказывается, делегация из Тепманоры была перебита гвардейцами Саткрона, и об этой миссии раньше не знал никто, кроме них и Дрэяна. Но кто поручил устранить северян? Ал? Тессетен? Паском? Кулаптр предпочел бы считать Сетена явным игроком, а Паскома и Ала, привыкших загребать жар чужими руками, — закулисными. Атме Тессетен из-за своей болезни, так некстати приковавшей его к постели, поручил выполнить поручение в Тепманоре жене, и та провела все блестяще, после чего стала не нужна ни Паскому, ни Алу. Ее подкараулили и попросту убили: натравили волка, она упала с напуганного жеребчика и, возможно, потеряла сознание, потому что окажись Ормона в состоянии действовать, убийце никто бы не позавидовал, уж кулаптр знал это не хуже Помнящих и менталов… А потом туда примчался Тессетен, помутился рассудком и сдуру взял вину на себя. Вот такой виделась картина происшествия большинству тех, кто остался в городе переселенцев. И служить интриганам захотели немногие. Даже благородный атме Дрэян, который, как поговаривали, испытывал чувства к жене северянина и после ее гибели был просто раздавлен, и тот остался с Саткроном, не желая больше видеть ее убийц.
— Значит, выступаем сегодня же! — прервал его мысли Саткрон, поворачивая гайну к комплексу Теснауто: они стояли точно на том месте, где разыгрался Поединок между Ормоной и кем-то из ее убийц. Кулаптру казалось большим лицемерием то, что Учитель Ала велел установить здесь вместо памятника скульптуру, сделанную атме Тессетеном. Мраморные мужчина и женщина замерли в одном из па сложного старинного танца, и стремясь друг к другу, и друг другу противоборствуя.
Целитель покорно опустил голову и не поднимал до тех пор, пока не послышался удаляющийся глухой стук копыт.
Правитель Оритана не успел довершить начатое. Природа сделала это за него.
Едва он с советниками из военного блока спустился в секретный бункер, чтобы отдать последние распоряжения и стиснуть ладонью роковой кристалл, реагирующий только на его генокод, отовсюду донесся страшный вой и грохот. Никто не понимал, что происходит. Офицеры только переглядывались, изображая условную невозмутимость. Господин Нэсоутен подумал было, уж не нанесла ли Аринора упреждающий удар, однако никаких сообщений от обороны не поступало.
Земля подпрыгнула, и все, кто был в бункере и что было в бункере, оказались на полу.
Огромные шары зданий Оритана и Ариноры раскалывались на кусочки, хороня под собой ничего не понимающих людей. Кто-то успел спрятаться в подземных помещениях, тоже полагая, что враждебное государство нанесло удар распада, кто-то остался под обломками.
И уже никому из них не довелось узнать, что случилось на самом деле.
Ни южане, ни северяне не успели выпустить скрытые в недрах смертоносные ракеты. Оритан занял точно полярное положение через сорок три
У аринорцев было чуть больше шансов уцелеть. Однако северяне за последние сто лет успели начинить свои горные территории таким количеством ракет распада, что в результате землетрясения там началась цепная реакция.
Аринора не воспользовалась своим шансом.
Чудовищные вспышки яркостью в миллионы солнц сопровождали оглушительный вой и рев, тысячеградусные волны огня плавили скалы, превращая льды в пар за какие-то доли мгновения. И отголоски удара обежали весь земной шар не единожды, соревнуясь в скорости с приливными волнами морей и океанов. Наросшие за пятьсот лет льды Оритана и Ариноры стремительно таяли.
Черная, лишенная снежной шапки Аринора не перенесла Потрясения. Уже мертвый, обугленный континент распался. Равнинные территории, на которых некогда процветала жизнь, крошась на десятки островков, оползли в воды океана. Над бурлящей поверхностью в клубах пара высились горы, обсосанные пламенем.
Судна и суденышки, не в добрый час оказавшиеся близ несчастного материка, были сметены раскаленным ураганом и в одно мгновение рассыпались в прах. Иным посчастливилось выжить, но люди, ставшие очевидцами трагедии, либо ослепли и покрылись страшными ожогами, либо уцелели — со знанием того, что дни их сочтены, а финал будет мучительным…
Тессетен провел взглядом по галерее, венчающей стены Нового города. Гвардейцы замерли на своих позициях в строго отведенных командирами местах. Все ждали, что вот-вот авангард бойцов Саткрона напорется на расставленные, вырытые или вкопанные по передней кромке леса ловушки. Или же не напорется, догадается о подвохе?
Все забыли дышать.
И тут, приглушенные, раздались первые взрывы. Всю ночь не покладавшие рук, люди с облегчением выдохнули. Их труд не пропал даром, и это был маленький шанс на победу.
Но все же, подумал Тессетен, у Саткрона и сейчас перед ними большое численное и техническое преимущество. У них же — сплошь гражданские, большинство из которых и атмоэрто в руках никогда не держали, а уж говорить о том, чтобы заряжать и стрелять из него, и подавно не приходится. Та небольшая группка военных, что пошла с ними в Новый город — долго ли она продержится под огнем сражения первого и второго уровней, когда бить будут не только орудия, но и военные целители?.. Что ж, есть еще надежда на кулаптров — Паскома, Фирэ, Тиамарто — на Помнящих вроде Афелеаны и самого Тессетена. Хотя какой он, к песьей брехне, теперь помощник! Он похож на иссякший энергокристалл, который разве что выкрасить да выбросить. Тьфу!
Но ни одной из этих мыслей экономист не позволил отобразиться на лице. Он бодро покрикивал на парней, временами отпуская колючие шутки по поводу недалекости военных, на миг замер вместе с остальными перед тем, как армия Саткрона налетела на фортификационные устройства, и под канонаду далеких взрывов стал взбираться по насыпи, быстро орудуя привычным уже костылем.
В галерее он первым увидел приемного сына, который удерживал на трех стальных цепочках подросших котят, матери которых был обязан лишним десятком серьезных шрамов. Звери вкрадчиво метались на своих поводках и норовили прижаться к земле: в отличие от людей, они радости при взрывах не испытали. Кисти на их ушах подрагивали.