Изгнанник

Фолсом Аллан

52

Северный вокзал. По-прежнему четверг, 16 января, 10.15

Инспектор Роже и двое полицейских из числа подчиненных Ленара вели Николаса Мартена и леди Клем сквозь толпу ожидавших отправки пассажиров по платформе, от которой отбывал экспресс «Евростар» — скоростной поезд Париж — Лондон, следующий по туннелю под проливом Ла-Манш.

Мартен шел с таким чувством, будто на него надели наручники и смирительную рубашку. Самостоятельные действия исключались — оставалось только выполнять чужие распоряжения да еще присматривать за Клем. Она была готова взорваться, но пока каким-то образом сдерживала гнев, вероятно, сознавала, что угроза Ленара насчет комментариев в британских таблоидах — не пустой звук. В этом случае ее отец будет не просто уязвлен, он будет взбешен и потребует

объяснений, а потом ничто не помешает ему обратиться к французскому правительству. И тогда в бульварной прессе начнется настоящая свистопляска. А преследования папарацци! Дело может дойти до того, что, согласно университетским правилам, леди Клем будет вынуждена уйти в отставку, или Мартену придется бросить учебу, или и то и другое вместе. Для Николаса опасность заключается еще и в том, что соответствующие газетные материалы могут попасться на глаза кому-нибудь в полицейском управлении Лос-Анджелеса. Короче говоря, как бы ни были плохи дела, они могли стать намного хуже, если Клем не сдержит себя. Ко всему прочему, реальной казалась потеря двух важнейших свидетельств. Прежде всего — полицейского досье на Реймонда, обнаруженного на компьютерном диске в ежедневнике Хэллидея, ведь там имелись отпечатки, которые можно было сопоставить с теми, что остались на оконном стекле «ситроена». Судя по всему, Дэн Форд, погибая, каким-то образом заставил своего убийцу «наследить». Досье находилось в мешке для мусора, спрятанном в фонтане во дворе Армана. А отпечаток — в архиве следственного отдела парижской полиции. Вместе эти два свидетельства помогли бы установить однозначную истину: или отпечатки пальцев совпадают, указывая на то, что убийцей Дэна Форда был Реймонд, или они не совпадают, а значит, безумец, с которым ныне приходится иметь дело, — другой человек. Было невозможно прийти к определенному заключению, не раскрыв имеющиеся материалы перед полицией. А этого Мартен сделать не мог. Если бы он пошел на такой шаг, материалы были бы немедленно конфискованы, а его самого посадили бы в тюрьму за то, что Ленар квалифицировал как «изъятие улик с места преступления». Таким образом, он оказался бы вне событий, затянутый в шестеренки механизма французской юриспруденции, и ему, скорее всего, пришлось бы дожидаться приезда какого-нибудь полицейского чина из Лос-Анджелеса для проведения дальнейшего дознания. А так досье пока оставалось в импровизированном тайнике.

Роже резко остановился у вагона под номером 5922.

— Пришли, — энергично повернулся он к Мартену. — Будьте добры, ваш паспорт.

— Паспорт?

— Oui.

Минуту спустя Мартен и леди Клем заняли кресла в эконом-классе. Между тем Роже и двое полицейских в форме стояли рядом в проходе, обсуждая ситуацию (естественно, по-французски) с контролером и одним из сотрудников охраны поезда. В конце концов Роже передал контролеру паспорт Мартена, а его владельцу сообщил, что паспорт ему вернут, когда поезд прибудет в Лондон. Затем с подчеркнутой вежливостью пожелал: «Bon voyage», оценивающе-выразительно взглянул на леди Клем и удалился.

Охранник и контролер, в свою очередь, одарили парочку неприязненным взглядом и тоже ушли, обернувшись лишь в конце вагона, перед тем как раздвинуть скользящие двери тамбура и перейти в следующий вагон.

— Ну и что?.. — Леди Клем вопросительно смотрела на Мартена.

— А что именно ты имеешь в виду?

— Твою беседу с полицией, когда тебе совали в нос фотокарточки. А потом ты с полицейскими спорил. О чем вы с Надин сговорились?

— Ни о чем.

— Нет, сговорились. — Клем оглянулась на входящих пассажиров, а затем вновь обратилась к Мартену. — Послушай, Николас, в отличие от других поездов, которые обслуживают Англию, этот ходит точно по расписанию. Он отбывает в десять часов девятнадцать минут, ни минутой позже. Это означает, что в твоем распоряжении, — женщина посмотрела на свои часы, — примерно тридцать пять секунд. После двери закроются и поезд отправится.

— Господи, да что ты несешь?

Клем наклонилась ближе к его уху и понизила голос, сейчас ее британский акцент звучал особенно отчетливо:

— В квартире Армана инспектор Ленар искал записную книжку покойного мистера Хэллидея. Не знаю, что в ней, но это определенно что-то важное. Иначе ты или Надин не стали бы ее прятать.

— Не знаю, с чего ты…

— Тридцать пять секунд.

— Клем, если бы я отдал им книжку, — зашептал Мартен, — то в эту минуту мы с Надин сидели

бы в тюрьме, а может быть, и ты вместе с нами.

— Николас, неизвестно, нашел инспектор эту книжку или нет. Но я знаю, что ты неглупый человек и хорошенько ее спрятал. Так что будем исходить из того, что ничего Ленар не нашел и нужно предпринять последнюю попытку забрать ее, прежде чем это сделает он. Двадцать секунд.

— Я…

— Николас, тебе нужно встать и сойти с поезда. Если придут контролер или охранник, я скажу, что ты отправился в туалет. Когда поезд прибудет в Лондон, городской полиции я скажу, что у тебя жуткая клаустрофобия. А поскольку тебе предстояло проехать по туннелю под Ла-Маншем, ты так запаниковал, что был вынужден сойти с поезда до отправления, но прежде поклялся мне, что вылетишь в Манчестер ближайшим авиарейсом и немедленно поставишь об этом в известность инспектора Ленара.

— Да как же я полечу в Манчестер? У меня нет паспорта!

— Николас, выметайся из вагона, кому говорят!

53

Питер Китнер наблюдал за тем, как черный «ситроен», миновав ворота, движется по подъездной дорожке к обширному четырехэтажному особняку на авеню Виктора Гюго. В машине, должно быть, находился доктор Джеффри Хиггс, его личный телохранитель и глава отдела разведки. Хиггс, скорее всего, уже выяснил, оправдывается ли худшее из опасений босса. Кто разговаривал с Китнером из темноты, спрятавшись за огнями прессы у отеля «Крийон»? Мог ли он быть тем, о ком со страшным предчувствием подумал Китнер?

— Откуда он может знать о Давосе? — допытывался его сын Майкл, когда они ехали из «Крийона».

Тогда у Китнера не выдержали нервы, и он раздраженно огрызнулся:

— Не знаю.

На самом деле он знал. Знал еще у отеля, но боялся себе в этом признаться. Правда, в конце концов все же признался и попросил Хиггса разобраться с этим делом как можно скорее. Больше всего его интересовало, намерен ли человек, задававший вопросы, лично присутствовать на форуме в Давосе.

Альфред Нойс и Фабиан Кюртэ были мертвы. Нож и кинопленка, долгое время хранимые как зеница ока, пропали. Их забрал убийца Кюртэ. Помимо Нойса, Кюртэ и его самого о существовании ножа и пленки знали только двое. Он был уверен, что нож и пленка находились сейчас в руках именно этих двоих — баронессы Марги де Вьен и человека, почти всю жизнь находившегося на ее попечении, Александра Луиса Кабреры. Можно было не сомневаться, что именно Кабрера разговаривал с ним из темноты.

В усталом мозгу вновь прозвучали слова Майкла: «Откуда он может знать о Давосе?»

Китнер сел за массивный письменный стол из стекла и нержавеющей стали. Подумалось: а может, это была всего лишь догадка? Может быть, Кабрера просто высказал предположение, что Китнер будет присутствовать на Всемирном экономическом форуме в Давосе, где не появлялся уже несколько лет? Захотел поиграть с Китнером и заодно разжечь интерес прессы. Наверное, все было именно так, потому что Кабрере действительно было неоткуда знать. Даже баронесса с ее обширными связями и источниками и та не была настолько информирована. То, что намечалось в Давосе, было слишком хорошо засекречено.

В дверь решительно постучали. На пороге появился Тейлор Барри, исполнительный секретарь Китнера.

— Доктор Хиггс, сэр.

— Благодарю вас.

Хиггс вошел, и Барри поспешно ретировался, плотно затворив за собой дверь.

— Ну и что у нас нового?

— Вы выразили опасение, что Александр Кабрера будет присутствовать на экономическом форуме в Давосе, — ровным голосом произнес Хиггс.

— Да.

— Его нет ни в одном из списков гостей. Он не числится участником ни одного из семинаров. Но в то же время на имя некоего Жака Бертрана, адвоката из Цюриха, арендована вилла в горах неподалеку от города.

— Продолжайте.

— Бертран — холостяк средних лет, который живет в Цюрихе в небольшой квартире вместе с престарелой тетушкой.

— И что же?

— Вилла называется «Энкрацер». В ней шестьдесят комнат плюс подземный гараж на двадцать машин.

— Но какое отношение это имеет к Кабрере?

— «Гелилинк», частная фирма вертолетных перевозок в Цюрихе…

— Я знаю про эту фирму. При чем тут она?

— В эту фирму поступил заказ на двухмоторный вертолет, который должен обеспечить сообщение между Цюрихом и виллой. Машина заказана на субботу, то есть через два дня. Заказ оформлен личным секретарем Жерара Ротфельза. Этот Ротфельз ведает европейскими операциями компании Кабреры.