Изгнанник
Шрифт:
— Еще раз спасибо, — улыбнулся Николас, а затем повернулся и вышел.
16.15
Примерно через двадцать минут, пройдя пять кварталов, он оказался перед фасадом посольства Российской Федерации — внушительного здания, официальный адрес которого звучал не менее представительно: Великобритания, W8 4QX, Лондон, Кенсингтон-Пэлас-гарден, 13. У ворот застыли охранники, во дворе о чем-то беседовали несколько человек.
Мартен постоял несколько секунд, разглядывая здание, а затем к нему шагнул вооруженный охранник.
— Все
И еще. Что смог бы предпринять Мартен, даже если бы наткнулся на что-нибудь необычное? Предупредить власти? Допустим. А что потом? Попытаться объяснить им, что происходит, чтобы они принялись выяснять его подноготную? Нет, на это он пойти не мог. Он должен был оставить все как есть. Здравый смысл подсказывал ему, что это чистой воды безумие — пытаться в частном порядке расследовать некий заговор, в котором участвовал — и из-за чего в итоге оказался убит — Реймонд. Но другой голос, звучавший в его мозгу, требовал, чтобы он не бросал своих попыток. Возможность довести расследование до конца искушала его, а он не мог противиться этому искушению, словно наркоман или алкоголик, который не имеет сил устоять перед смертельно опасной привычкой.
Второй голос одерживал пока убедительную победу, и с этим надо было что-то делать.
6
«Хэмпстед холидей инн», 21.00
Николас Мартен проснулся внезапно, словно его кто-то толкнул. Он не имел ни малейшего представления о том, где сейчас находился и как долго спал.
Он сел на кровати и увидел свет, падавший из приоткрытой двери, и только затем сообразил, что это — ванная комната и, очевидно, он сам не закрыл дверь. Потом воспоминания стали медленно возвращаться.
Отойдя от российского посольства, он прошел через Кенсингтон-гарденз на Бейсуотер-роуд, поймал такси и отправился в клинику «Бэлмор», чтобы повидаться с Ребеккой. Сестра была рада видеть его, но вид у нее был усталый — не пришла в себя после долгого перелета, поэтому Мартен не стал задерживаться у нее надолго. Пообещав прийти на следующее утро, он вернулся в гостиницу, снял куртку, лег на кровать, намереваясь посмотреть телевизор, и, видимо, уснул.
Смена часовых поясов, переживания, связанные с путешествием, утомили и его, но сон, пусть и недолгий, пошел ему на пользу. Он был снова бодр и готов к действиям. Вот только к каким?
Ополоснув лицо и проведя расческой по волосам, Николас спустился в вестибюль отеля и вышел на улицу. Воздух был теплым, уже зажглись вечерние огни.
Мартен перешел через дорогу и стал спускаться по Хаверсток-Хилл — обычный турист, вышедший на прогулку, впитывающий звуки и запахи нового для себя места.
«Предметы», — неожиданно для
«Предметы, — повторил голос, а потом еще раз: — Предметы».
— Нет! — вслух проговорил Николас и ускорил шаг. Сегодня он уже пережил такое же внутреннее сражение и не хотел его повторения.
«Предметы», — вновь послышался шепот, и молодой человек пошел еще быстрее, словно мог убежать от этого засевшего в нем невидимого мучителя.
Но нет, тот не отставал.
«Предметы, предметы, предметы…».
Внезапно Мартен остановился. Вокруг него кипела жизнь: рекламные огни, запруженные пешеходами тротуары, неослабевающий поток машин на проезжей части. И именно в этот момент он понял, что голос, звучавший в его мозгу, принадлежал не Реймонду, а ему самому. Бригады больше не существовало, но он-то остался! Он приехал в Лондон и привез сюда Ребекку только по одной причине: его привел сюда Реймонд и все то, что стояло за его спиной; поэтому последнее, что Николас мог предпринять, — уйти и забыть.
7
Хай-стрит, бар «У Пентрита», 21.35
Николас Мартен замер на пороге, оглядываясь по сторонам. Заведение «У Пентрита» представляло собой классический английский паб, обшитый панелями из темного дерева, шумный и тесный. Несмотря на будний день, здесь и сейчас яблоку негде было упасть.
Барная стойка, по форме напоминавшая лошадиную подкову, находилась в центре зала; вдоль нее тянулись высокие табуреты, а столики стояли в глубине зала. Один из барменов был темноволосым крепышом, второй — немного выше, худощавый, с коротко стриженными высветленными волосами. Обоим было примерно по тридцать с небольшим.
Наблюдая за их поведением, Мартен пришел к выводу, что главный здесь — крашеный блондин. Он то и дело отходил к концу стойки, чтобы перекинуться с кем-то парой слов, но его собеседника рассмотреть было невозможно.
«Если с кем-то и говорить, то именно с блондином», — решил Николас и начал прокладывать себе путь сквозь толпу по направлению к стойке.
В большинстве своем посетители напоминали студентов университета, но имелись и обладатели профессорской внешности, еще меньше было бизнесменов и деловых женщин. Иными словами, вряд ли убийца вроде Реймонда стал бы проводить время в обществе подобной публики. Но, с другой стороны, нельзя забывать и о том, каким хамелеоном являлся преступник, как ловко он менял внешность, манеры и даже язык. Ведь именно из группы студентов он выдернул Йозефа Шпеера. Человек с такой подготовкой и такими навыками мимикрии мог сойти за своего абсолютно в любой среде.
Протиснувшись между двумя молодыми парнями и глазеющей на них девицей, Николас наконец оказался у стойки, меньше чем в десяти футах от того места, где стоял бармен. Как оказалось, блондин разговаривал с двумя мужчинами в спортивных куртках. Один из них был незнаком Мартену, а второго он знал хорошо, даже слишком. Старый легавый пес из «убойного» отдела управления полиции Лос-Анджелеса, детектив Джин Вермеер. Один из двух дежуривших у его дома детективов, мимо которых он проехал, вывозя спрятавшегося на заднем сиденье Реймонда в аэропорт Бербанка.