Изгнанники
Шрифт:
– Это хорошо. Но почему тогда вначале пушки? Мне кажется…
– Пал Палыч, – капитан мягко, но решительно прервал доктора. – Это не обсуждается. Лучше у нас не будет раненых из-за того, что мы лучше вооружены и защищены, чем оборудование для лечения раненых, которые появятся из-за того, что наши орудия и защита недостаточно эффективны. Про убитых я вообще молчу. Согласитесь, профилактика лучше лечения.
Врач задумчиво кивнул, несколько секунд помолчал, потом вздохнул:
– Хорошо, я составлю списки.
– Ну, вот и замечательно. Время у вас есть, так что постарайтесь учесть все мелочи.
– Не учи ученого, командир, – доктор
«Подозреваю, что список у него давным-давно составлен», – подумал Соломин, выходя из медотсека. Впрочем, это было непринципиально: как обычно, капитана больше волновал результат, чем то, как он был достигнут. Результат же сейчас был, в любом случае, гарантирован – Ветишко был крутым профессионалом.
От медиков Соломин отправился в рубку связи. Выгнав салагу-радиста (специалистов по связи традиционно называли радистами, хотя нынешние средства связи имели мало общего со старинными средствами беспроводной связи), капитан плюхнулся в кресло, размял пальцы и, включив аппаратуру, набрал личный код. Примерно через пару минут экран засветился, и на нем обнаружилось лицо Петрова, внешне спокойно-безмятежное, однако давно знающий разведчика Соломин легко различил на нем признаки волнения. Качество связи было вполне приличным, поэтому разговор можно было вести во вполне комфортных условиях. Единственный минус – задержка в четыре секунды, но с этим можно было мириться. Расстояние для гиперсвязи роли не играло, однако тратилось время на расшифровку. Конечно, можно было бы обойтись и без видеосвязи, голосовая работала быстрее, однако Соломин предпочитал видеть перед собой лицо собеседника.
– Ну что, собутыльничек, ждешь?
– Жду, смешно было бы отрицать. Чем обрадуешь?
– Выполнил я твое задание, выполнил, не волнуйся. Отстрелялись, как на полигоне. Правда, и по нам тоже… отстрелялись, так что с тебя полноценный ремонт.
Даже с четырехсекундной задержкой облегченный вздох Петрова выглядел впечатляюще. Улыбнувшись, разведчик ответил:
– Какие проблемы. Что надо привести в порядок?
– Э, дорогой, не так быстро, с повреждениями мы еще не определились, но факт в том, что кораблю требуется доковый ремонт. И еще, раз уж ты обещал, что я могу закупить любое оборудование и вооружение, то хочу воспользоваться оказией. Раз уж все равно придется ремонтировать корабль, надо и модернизацию провести.
– Не вопрос, – Петров устало потер лоб. – Обещали – сделаем, даже бесплатно сделаем, раз уж обещали. Карт-бланш на все это у меня есть. Где бы ты предпочел ремонтироваться?
– Давай на Черном Новгороде. Там хорошие доки, да и народ нелюбопытный. Так, на всякий случай – мало ли, заинтересуется кто.
– Хорошо. Когда ты сможешь там быть?
– Через неделю примерно. Завтра сброшу список повреждений и что бы я хотел, помимо этого, модернизировать на своем корабле. Пойдет?
– Разумеется.
– Тогда до завтра.
– Удачи, – ответил разведчик и выключил связь.
Соломин кивнул, медленно встал, впустил в отсек изнывающего от любопытства (это у них профессиональное, наверное) радиста и поднялся к себе. Бухнулся на кровать, пытаясь уснуть, ощущения были самые что ни на есть паршивые – устал, поэтому неудивительно, что наиболее близким стало бы определение «выжатый лимон», однако сон не шел. Похоже, пересидел, переходил, да и две кружки чая, опрокинутые по ходу дела, сбивали сон. Можно было воспользоваться гипноизлучателем и, если бы Соломин хотел отдохнуть любой ценой, он так бы и сделал, но сейчас он хотел отдохнуть, так сказать, естественным путем.
Ну а раз сон не шел, то капитан принялся размышлять, анализируя прошедший бой, и пришел к банальному, но не потерявшему актуальность выводу – и он, и весь остальной экипаж сильно потеряли форму. Последние годы, занимаясь пиратством, они охотились исключительно на слабых, а совершенствоваться или хотя бы поддерживать себя в форме можно, только имея сильного противника. Вот и результат… соответствующий. Никакие тренировки в такой ситуации не помогут, повезло еще, что вообще справились и не погиб никто. Кстати, на «Альбатросе» дела обстояли лучше – там экипаж, только-только принявший корабль, заранее готов был и к тому, что крейсер незнакомый, а значит, будут дополнительные сложности, и к тому, что защитное поле менее мощное, поэтому выкладывались на всю катушку. А оставшиеся на «Эскалибуре» подсознательно считали себя неуязвимыми – вот и получили по мозгам.
Сейчас, как ни крути, требовался серьезный ремонт. Соломин в разговоре с Петровым немножко слукавил – большую часть повреждений наверняка можно было бы исправить в имеющемся под рукой трофейном французском доке, однако раз уж есть возможность отремонтироваться на серьезных верфях, да еще и провести модернизацию, этим надо было воспользоваться. Выйдет и лучше, и намного быстрее, чем возиться самим, да и оружие для модернизации трофея надо было закупить. Хотя деньги-то переведены уже, оставалось только выбрать необходимое и перевезти на базу. А раз так, алгоритм дальнейших действий был прост – «Альбатрос» охраняет базу, перевозит на нее новобранцев, а «Эскалибур» идет в ремонт, попутно забросив перегонную команду базы на курорт отдохнуть.
Ну а в том, что на Черном Новгороде все сделают, как надо, сомневаться не приходилось. Спецы там были классные, пожалуй, лучше даже, чем на многих верфях метрополии. Драли, правда, за работу нещадно, ну да не из своего же кармана платить, переживем.
Черный Новгород – это не совсем Российская империя. Точнее даже, совсем не Российская империя и, в то же время, ее неотъемлемая часть. Когда-то это была одна из первых колоний, основанных русскими, которая, по ряду причин, оказалась отрезанной от метрополии и забыта. Вновь к ней земные корабли подошли только двести лет спустя.
Черный Новгород получил имя от своего необычного черного цвета. Бывают планеты голубые, как Земля, зеленые, розовые… Эта планета была черной. При этом на ее поверхности было вполне светло, местное солнце было вполне видно на небосклоне, и никаких следов перегрева не наблюдалось. В общем, сплошная аномалия, необъяснимая с точки зрения современной науки, что, однако, не мешало людям вполне сносно жить на этой планете. Зато маскировкой цвет был идеальной – на такую планету, которая, по всем законам, должна была быть начисто лишенной жизни, никто не обращал внимания. В первый раз ее открыли случайно – на ее орбите месяц провисел разведывательный корабль с отказавшим гипердвигателем и, пока механики копались в его потрохах, исследователи на всякий случай (а проще говоря, от скуки) запустили зонды. Результат заставил их глаза расшириться, а волосы встать дыбом от удивления, ну и премию за открытие пригодной для жизни планеты ребята получили немалую. Во второй раз планету обнаружили только когда засекли, опять же случайно, работу одного из висящих на орбите спутников связи.