Изгнанники
Шрифт:
Лечилась болезнь достаточно просто – были мощные антибиотики направленного действия, курс был коротким и эффективным. Проблема была в другом – производили эти лекарства всего несколько стран, и лечить несколько миллионов человек (а раз эпидемия началась достаточно давно, то заражено достаточно большое количество народу) было крайне дорого. Вряд ли у провинциальной планеты найдутся достаточные средства.
В Российской империи эта болезнь в последний раз была зафиксирована почти век назад, однако на складах длительного хранения любой планеты был запас необходимых лекарств. На многих срок их хранения уже подходил к концу, и их должны были заменить на свежие. Сместить срок замены на год – и планету можно спасти, практически не затрачивая средств, за счет того, что и так пойдет на списание. Если бы не одно «но» – русские ни у кого и никогда не просили помощи, но и сами
Все это понимал Петров, это понимал и Соломин. Однако было и еще кое-что, о чем разведчику следовало знать.
– На планете два континента и куча островов. Один континент практически безжизненен – нечто вроде Антарктиды. Эпидемия поразила второй континент и часть островов, незатронутыми остались крупный архипелаг, на который эвакуировалось правительство, и несколько островов на периферии. На зараженную местность наложен строгий карантин, космический и морской флоты позволяют правительству обеспечит блокаду. Очевидно, они рассчитывают дождаться, когда все заглохнет само собой. Мое предложение очень простое – нужны врачи, нужны медикаменты, нужны корабли, чтобы все это доставить… Впрочем, кораблей я наловлю сам. И тогда мы в два счета сможем взять эту планету без боя, под видом помощи, борьбы с эпидемией. Потребуется только несколько точечных ударов. Сам понимаешь, завоеванная планета – это одно, а планета, на которую нас пригласили (а пригласят, ты поверь, жить-то хочется), – совсем другое. Итак, как считаешь?
– Это надо обсудить на более высоком уровне, но, в целом, идея заслуживает внимания.
– Вот и ладушки. Сколько времени мы простоим в ремонте?
– Обещают управиться за три, максимум три с половиной недели.
– Успеете согласовать?
– Успеем. Ладно, за успех, чтоб у нас все было и нам за это ничего не было, – и Петров залпом осушил свой фужер.
Спустя три с половиной часа «Эскалибур» вышел на орбиту Черного Новгорода. Планета, практически неразличимая, висела под брюхом корабля чернильным сгустком, выглядевшим темной кляксой даже на фоне космоса, зато на орбите кипела жизнь, интенсивная даже по меркам империи. Больше двух десятков орбитальных верфей, шесть посадочных терминалов, крепости, несколько крупных кораблей и куча мелочи. Маневрировать приходилось с крайней осторожностью, и, хотя для громады боевого корабля открыли «зеленый коридор», Соломин всерьез опасался сжечь кого-нибудь двигателями. Однако все обошлось, крейсер без происшествий совершил все необходимые маневры и аккуратно вошел в гостеприимно распахнутые ворота главной верфи.
Изнутри верфь выглядела подавляюще – ее размеры, даже по сравнению с «Эскалибуром», были несопоставимо велики. Она легко вместила бы на своих стапелях еще шесть, а то и семь таких кораблей, и еще осталось бы место для чего-нибудь мелкого, незначительного. Сейчас все это великолепие было отдано «Эскалибуру» и еще двум эсминцам, замершим неподалеку. Соломин догадался, что эти корабли предназначены для него, но вообще масштаб работы имперской разведки впечатлял. Только сейчас до капитана начало доходить, что операции и впрямь придается серьезная роль в политике Российской империи, и курируется она с самого верху.
Линейный крейсер своим ходом в ворота мог войти разве что теоретически. Обычно корабли таких размеров подтаскивали буксиры, а потом их подхватывали силовым полем и плавно затягивали внутрь, однако сейчас буксиры запаздывали, и пилоты «Эскалибура» показали местным штафиркам класс, с ходу затормозив точно перед воротами, да так, что буксиры были уже не нужны. После этого, не давая работникам верфи опомниться, двигатели дали короткий импульс, и корабль величественно вплыл внутрь гигантской металлической бочки, которой, собственно, и была верфь. Минуту спустя корабль уже покоился на посадочных платформах, опустившись на них так мягко, что момент касания смогли зафиксировать лишь самые чувствительные приборы.
Когда встречающие подошли к трапу «Эскалибура», их поведение было внешне совершенно спокойным, однако абсолютно белые лица выдавали, насколько они перепугались. Соломин их прекрасно понимал – вид броненосной горы, пилоты которой нарушают все инструкции и которая может развалить верфь на куски просто чуть-чуть промахнувшись, – это зрелище не для слабонервных. И не факт, что спасут системы защиты, потому что неторопливо двигающийся объект массой в сотни тысяч тонн обладает колоссальной инерцией, быстро остановить такой корабль физически не получится, и тем, кто окажется в разгерметизированных от удара отсеках орбитальной верфи, не позавидуешь. Это еще не учитывая, что тех, кто не успеет убежать, просто раздавит, а сама верфь от такого удара может запросто сойти с орбиты.
Однако начальник верфи и ее главный инженер держали марку – мол, и не такое видали. Хотя, кто знает, может, и видали – Черный Новгород имел широчайшую клиентуру, люди сюда залетали разные, в том числе и те, для которых единственным правилом было не признавать никаких правил. Впрочем, этих на Черном Новгороде быстро отучали от излишней самонадеянности – мягкими и всепрощающими власти планеты назвать было сложно.
Поприветствовав вновь прибывших, Соломин тут же, не давая им опомниться, поволок их в кают-компанию своего корабля, где уже ждали его офицеры. Одним движением смахнув со стола выложенные туда местными инженерами предложения по модернизации, он предложил свой список, обсуждая который новгородцы лишь кряхтели, как зайцы под катком, представляя сложность работы (они-то думали, что предстоит косметический ремонт, наивные), а Петров медленно наливался нездоровым румянцем, очевидно, представляя, в какую сумму его конторе обойдутся работы. Однако оглядываться на его физиономию, к концу разговора напоминавшую своим цветом вареную свеклу, капитан не собирался, резонно полагая, что уж на модернизацию одного корабля имперская разведка деньги найдет, не разорится. В конце концов, кому надо, чтобы предприятие закончилось успехом, – Соломину или разведчикам? Вот то-то, что разведке, поэтому нечего жадничать, тем более что ничего запредельного или невыполнимого капитан не просил, все его требования были взвешенными и технически грамотными, неоднократно согласованными со специалистами «Эскалибура». А что вы хотите? Они ходили на этом корабле раньше, им его эксплуатировать и потом, так что лучше них никто не представляет, что кораблю надо и как этого добиться. По предварительным прикидкам, боевая эффективность корабля после модернизации должна была возрасти как минимум вдвое, и Соломин не собирался отказываться даже от самого маленького болтика, который надо было ввернуть в декоративную панель кают-компании, не говоря уж о новом медицинском оборудовании, замене уже порядком изношенных реакторов или установке артиллерии последнего поколения.
Петров, кстати, тоже показал класс, когда пришла пора утрясать смету. Соломин так и не понял, как у него это получилось, но цену он сбил почти вдвое. В общем, новгородцы уходили с «Эскалибура» в состоянии легкого шока, переходящего в задумчивость, а довольные офицеры разбрелись по своим каютам – до начала ремонта было еще около часа, и это время стоило провести с пользой.
– Ну, ты даешь, – Петров мрачно посмотрел на Соломина. – Ты почему меня не предупредил?
– Да потому, дорогой мой Штирлиц, что ты сразу же начал бы прикидывать, во что все это обойдется, потом постарался бы доказать мне, что это абсолютно не нужно, я бы не уступил, в результате было бы то же, что и сейчас, с той лишь разницей, что мы попортили бы друг другу нервы. Зачем? Ты лучше скажи: твои люди на верфи есть? Впрочем, что я спрашиваю, есть, конечно. Напомни лишний раз: пускай не забудут установить прерыватели в системе управления огнем.
– То есть? – Петров остро взглянул на капитана. – Ты понимаешь, что это значит?
– Конечно, понимаю. Это значит, что ты сможешь при необходимости парализовать артиллерию корабля. А если прерыватели будут еще и в энергосистеме, то ты сможешь лишить корабль хода.
– Зачем тебе это?
– А затем, что я не вечен, а тем людям, которых ты мне сейчас даешь, я пока что не могу доверять. Потом, после длительного отсева… может быть… А пока представь себе, что будет, если вдруг на космических трассах окажутся люди без тормозов. И не говори мне, что ты об этом не думал и установить что-либо подобное не планировал. Давай лучше мы будем честны друг с другом, это куда безопаснее.
Петров задумчиво почесал переносицу и кивнул – только что старый знакомый в очередной раз сумел его удивить, в который уже раз за сегодня, и разведчик не знал пока, нравятся ли ему метаморфозы, которые произошли с капитаном за эти годы, или нет. С одной стороны, Соломин остался прежним в главном, с другой… С другой – произошедшие изменения, прошедшие мимо психологов его конторы, настораживали – определенная степень непросчитанной свободы, появившаяся у капитана, делали его реакции, в некоторых случаях, непредсказуемыми. А может, и наоборот – гусар постепенно уходил, а его место, похоже, занимал холодный и расчетливый циник. Впрочем, они, как всегда, играли на одной стороне, и нареканий к капитану пока не было.