Изгоняющий остылых: Путь по рубежному тракту
Шрифт:
Я стоял у камня с отцом. Он переминался с ноги на ногу и морщился в лучах восходящего света Титана Йодкейма.
— А что мы тут делаем? — Спросил я.
Но он не ответил. Через некоторое томительное время из деревни выехала повозка, полная детей. Четыре человека в робах сопровождали ее. Когда повозка поравнялась с нами, один из них спросил:
— Смотрите, даже капитан стражи своего привел. — Другие послушники, а это были приспешники Ордена, засмеялись.
Мой отец пожевал желваками.
— Я думал, тебе привилегию все же выписал барон за службу, — засмеялся другой, — а оказывается все
— Не тебе упрекать меня, сынок.
Казалось, он сейчас выхватит свой меч и порубит их. Он даже положил руку на рукоять меча, чтобы сделать это. Обстановка накалилась. Я испугался и прижался к отцу, вдруг сейчас завяжется драка. Но орденские приспешники не заметили этого и просто смеялись, держась за животы. В этот момент прокатилась волна холода. Словно оракул, а может быть я сам сказал: “Не удерживайте его, он может не успеть.” Мой отец с интересом наклонился ко мне и отпустил рукоять меча. Но один из послушников, который стоял в стороне, подошел к нему и спросил:
— Норн? Это правда ты? — спросил он.
— Гореветр? — Мой отец выдохнул и как-то осунулся.
— Да, да, дружище, это я! Ровен ли путь света Титана Йодкема?! — обратился к нему послушник, и отец убрал руку с рукояти клинка.
— Да, вот решил в Орден отдать своего первенца. На службу Ордену, — последние слова он словно выплюнул.
— Понимаю, — сочувственно кивнул человек в рясе, — Знаешь, меня ведь тоже хотят взять на стену по жребию, потому я и хожу сейчас, здесь, с этими, — обвел рукой повозку и послушников Гореветр.
— Но-Но! Не нужно нас равнять с тобой, ты так и не стал послушником, даже! — сказал один из них, самый молодой. И Гореветр развел руками.
— Порубить бы их всех здесь, за неуважение к капитану, — шепнул на ухо своему старому другу мечник. Послушники напряглись, один из них даже выхватил свою пастушью палку. Уже потом я узнаю, для чего она нужна.
— Знаю, что ты можешь, но потом придут новые, — развел руками Гореветр. В ответ мой отец вздохнул и сказал мне:
— Иди к моему старому другу, вот видишь, этот дядя, его зовут Гореветр
Положив руку мне на плечо, послушник сказал:
— Я позабочусь о нем.
Я ехал в повозке, забитой детьми, все дальше удаляясь от дома. Отец еще долго смотрел мне в след, стоя на дороге.
Еще вчера мать пообещала рассказать ту сказку про корабли мне до конца. Но, похоже, она не успела. Я жалел об этом и жалел о том, что не успел с ней попрощаться.
Видение уносилось от меня стремительно. Мгновения заканчивались, циферблат жизни отмерял последние секунды все сильнее замедляясь. Не хватало какой-то секунды до полночи, чтобы начался новый день…
И вдруг стрелка прищёлкнула и перешла на двенадцать, раздался удар. Часы стали бить полночь. А может быть это были медленные удары сердца.
Я вдохнул резко полную грудь воздуха. Меня за руку держал Гореветр:
— Все-все! Все закончилось! — Сказал он и переглянулся со своим другом. Его лицо выглядело еще более старым. Похоже, ему пришлось применить резерв, чтобы вылечить меня.
— Где мы? — На вдохе сказал я, все еще никак не получалось надышаться таким чистым и прохладным воздухом. Свет Титана Йодкема ласкал лицо, вокруг шелестела зеленая трава и листья яблонь.
— Бурлящая Котловина, ты
— Было не просто, — Сказал другой охотник, приехавший с Гореветром. Это был охотник-медведь, похоже, даже он истратил весь резерв исцеляя меня.
— Нам пришлось даже снять плащ, чтобы он не тянул из тебя жизнь. — Покачал головой охотник. Здесь нужна была каждая крупица, чтобы зажечь огонь жизни в тебе снова.
Я знал, что такое иногда бывает. Плащ был защитный, это правда, но внутри него было два зеленых кристалла, совсем маленьких, и один крохотный синий ограничитель. Иногда случалось такое, что после того, как он заблокирует особо смертельный удар или падение с опасной высоты, охотник все равно получал травмы и/или не мог шевелиться и/или уже был в бессознательном состоянии. И тогда плащ начинал вытягивать из него те последние задержавшиеся остатки жизни, из-за чего убийца остылых умирал. Когда два зеленых огонька загорались, включался ограничитель, блокирующий последующий поток. Но до того идет трата жизненной силы. Поэтому на дорогах, особенно в первое время, когда о таком не знали, встречались мертвые охотники и частично заряженные плащи. Дыхание только сейчас начало приходить в норму. Медведь-охотник отвернулся, осмотрев вход в Бурлящую Котловину. Там лежало множество тел тех, кто не успел сбежать:
— Говорили им не строить из дерева, потому что оно очень хорошо горит. Одна искра и будут сотни жертв.
— Похоже, все-таки сегодня котловина сгорит, — мрачно заметил Гореветр. — Такое количество ходячих остылых нам не нужно.
— Помоги мне подняться, — попросил я склонившегося надо мной охотника. И в воспоминаниях снова всплыло, как Гореветр подсаживает меня на телегу, полную детей. Никогда не помнил этого, но теперь, когда оно всплыло в памяти, я был уверен, что это правда было в моей жизни когда-то давно. По возрасту он, действительно, был ровесником отца.
На большой пожар собрались многие наемники из окрестных деревень. Он мог означать только одно — Бурлящая Котловина все-таки пала под натиском чудищ.
Глава 38: "Ворота Костеграда"
Первое, что встретит тебя на пути в Костеград, это водопад очищения. Акведук здесь льет воду прямо на дорогу, создавая арку из проточной воды. Всякий путник, пожелавший посетить город, омоется прежде от осерения, что могло налипнуть на него в дороге. Но сегодня здесь стояло несколько человек — гонец сразу вскочил на коня и пришпорив стремглав помчался в Замковый Дворец, а две женщины заулыбались, приветствуя героев, размахивая ветвями с листьями лавра. Они встречали уставших воинов, что рассекали собой водное зеркало. Почетный эскорт, охраняющий девушек, расступился и встал торжественно, пропуская прибывших. Водопад лился сверху на рыцарей в броне только для того, чтобы затем на нас насела копоть из угольных печей.