Изгой. Трилогия
Шрифт:
Повиновавшись, Рикар плюхнулся на заскрипевшую под его весом кровать и недоуменно переглянулся со священником.
Убедившись, что меня внимательно слушают, я продолжил повествование:
– Когда я пришел в себя достаточно, чтобы заняться делами поселения, вы все отметили, что я гораздо умнее прежнего барона. Заметили множество связанных со мной странностей – непонятные словечки, излишне мягкое обращение с людьми, самостоятельность в принятии решений. Да что тут объяснять – вы, святой отец, едва не отлучили меня от Церкви, когда я велел прекратить постройку церкви. Рикар опустил на мою голову лезвие топора, решив, что я перевертыш, занявший чужое тело. Помните?
Оглядев задумчивого священника
– Последние месяцы я постоянно думаю о произошедших со мной изменениях и систематизирую их…
– Что делаете, господин? – поразился здоровяк. – Сисемти…
– Систематизирую, – терпеливо пояснил я. – Это значит, что я привожу свои воспоминания и мысли в порядок. Вот и еще один пример – откуда недалекому провинциальному барону знать такие мудреные словечки?
– Думаю, такие словечки заставят задуматься и мудрейшего главу имперской канцелярии, – сухо засмеялся священник. – Милостью Создателя, я живу на этом свете уже достаточно долгий срок, сын мой. Подобных слов я не слышал никогда и ни от кого.
– Вот видите, – кивнул я. – Человек, потерявший память, становится беспомощней годовалого ребенка, зачастую его приходится заново учить ходить, надевать штаны и пользоваться ложкой. В лучшем случае он сохраняет свои умения, но не воспоминания. И уж точно не приобретает новых знаний и слов. Но я отвлекся от сути. Вернемся к охоте. Не считая мелких порезов и ушибов, кабан оставил на мне только два серьезных ранения – глубокий порез на голове и распорол мне бедро. Как только стало ясно, что я не помню ничего из прошлого, все начали суетиться с моей ушибленной головенкой, но никто не обратил внимания на поврежденное бедро – в том числе и я. Раны поджили, нас с головой затянули обыденные заботы о поселении и населяющих его людях. Все остальное оставили на потом. Оно и верно – когда каждый день грозит смерть от голода или от лап шурдов и нечисти, тут уже не до потерянных воспоминаний. Прожили день – и ладно.
Переведя дыхание, я окинул взглядом внимательных слушателей и убедился, что они не пропускают ни одного моего слова и стараются вникнуть в суть. Если Рикар все еще скреб в бороде и открыто недоумевал, то святой отец, похоже, начал понимать, к чему я клоню.
– Иногда меня посещали странные сны или видения. Причем в каждом таком сне я был в иной ипостаси. То я защищаю неизвестную мне Твердыню от орды захватчиков и гибну от подлого удара наемного убийцы. То читаю лекцию о двуручном мече, при этом рассуждаю о смертельном оружии как о давно канувшем в Лету – с тем же пренебрежением мы могли бы сейчас рассуждать о вытесанных из камня топорах или палицах. Эти видения посетили меня, когда я лежал в горячке на грани жизни и смерти вот на этой кровати, что сейчас жалобно скрипит под вашими задами.
– От моего седалища не пострадает даже тонкая травинка, – отозвался субтильный священник и покосился на здоровяка. – Ты продолжай, сын мой.
– Следующее сновидение посетило меня, когда я не мог совладать с мечом и щитом – беспомощней меня мог быть только младенец.
– Не наговаривайте на себя, господин! – возмутился здоровяк. – Просто вы еще не оправились от ранений!
– Хватит со мной нянчиться, – рыкнул я на Рикара. – Я не мог справиться даже с четырнадцатилетним мальчишкой! Но не об этом речь! Хватит меня сбивать и просто слушайте! В ту ночь я заснул и увидел сон – уже виденный мной в предыдущем сне Защитник Твердыни несколькими ударами огромного меча посеял панику в рядах противника. На следующий день я вооружился двуручным мечом из нашего жалкого арсенала, и как внезапно оказалось, я умею с ним обращаться, хотя, по словам Рикара, меня никогда не обучали бою на двуручных мечах – это удел тех,
– Вы показали несколько связок и стоек из западной школы фехтования, – вставил здоровяк, когда речь зашла о любимом оружии. – Могу повторить: старый барон не желал смерти своему сыну и велел обучать его бою с коротким мечом и щитом на случай, если молодому господину придется вступить в имперскую армию.
– И последнее видение я увидел четыре дня назад, в подземной пещере под Подковой. Необычайно четкое и явственное видение – ласковое лазурное море, несколько островков, покрытых белоснежным песком, и мягкий шелест теплого ветерка. На одном из островков стояла закованная в доспехи молчаливая фигура, опирающаяся на массивный двуручный меч. Воин стоял молча, не отводя от меня пристального взгляда. Я видел лишь его изборожденное шрамами лицо в поднятом забрале шлема. Затем меня окликнул пронзительный вопль еще одного незнакомца, который требовал вернуть то, что принадлежало ему по праву. Когда я взглянул в лицо кричащего мужчины, я испытал леденящий ужас – на меня глядело собственное лицо. Лицо барона Кориса Ван Исер…
Вздохнув, я утер с лица выступившую испарину. Здоровяк с отцом Флатисом сидели молча и ждали продолжения рассказа. Никто не пытался убедить меня, что это лишь сон и ничего более.
– Сегодня я заметил сильно хромающего мужчину, который сорвался со строительных лесов и повредил бедро. Это заставило меня вспомнить, что когда мы падали с последнего водопада, меня сильно ударило бедром о камень или бревно плота – в темноте я ничего толком не видел. Ударило именно тем бедром, которое некогда распорол покалечивший меня кабан. Я остался в сознании, когда меня насквозь пронзило ледяным шипом той невидимой твари из разоренного поселения, и мгновенно провалился в забытье от удара по бедру. Учитывая, что кость не сломана и появился лишь обширный синяк, удар был не особенно сильным.
– К чему ты клонишь, сын мой? – медленно спросил отец Флатис. – Поясни.
– Большая часть моих видений и сновидений посещали меня лишь тогда, когда я либо серьезно болел, либо был расстроен, либо… получал хороший удар по левому бедру. Святой отец, ведь вы можете видеть разлитую вокруг нас магическую энергию?
Дождавшись короткого кивка от святого отца, я попросил:
– Отец Флатис, взгляните на мое бедро и скажите, что именно вы видите.
– Сын мой, в человеческом теле не может быть никакой энергии, кроме собственных жизненных сил, – удивленно произнес святой отец. – Не думаешь ли ты…
– Святой отец, вы просто взгляните, – прервал я священника. – Одним глазком. Если там ничего нет, то я буду только рад.
Повиновавшись, священник прислонил деревянный посох к стене пещеры и на несколько секунд закрыл глаза. Открыв их, он медленно повел глазами по сторонам, зацепился взглядом за низкий каменный свод и лишь затем посмотрел на мои ноги. Пару секунд он продолжал сидеть со скептическим выражением лица, но затем произошли разительные перемены: глаза отца Флатиса изумленно расширились, он весь подобрался, словно гончий пес, сделавший стойку на загнанного зверя.
– Создатель милостивый… – глухо пробормотал он, не отрывая взгляда от моей ноги.
– Там что-то есть, святой отец, – утвердительным тоном изрек я, уже зная ответ.
– Да, – заторможено кивнул священник. – Пульсирующая искра энергии. Но такого не может быть!
Задумчиво взъерошив волосы на затылке, я сделал шаг к лежащему на полу мешку и, покопавшись в нем, достал оттуда светящуюся шипастую сферу.
– Вот такая пульсирующая искра энергии? – уточнил я.
– Да, сын мой, – несколько пришел в себя отец Флатис, – именно такая. Но тогда получается…