Излом зла
Шрифт:
Людмила, поговорив с Васей и видя его нежелание вести отвлеченные разговоры, улеглась в низинке за стеной, скинув верхнюю часть комбинезона и подставив грудь солнцу. В этот момент к ней подсел Тамерлан, с ходу прижал к земле и принялся стаскивать комбинезон. Людмила, конечно, знала приемы рукопашного боя, но в пределах универсальной школы, Тамерлан же был киллхантером и мог справиться с любым «черным поясом». Сопротивление женщины только раззадорило его, принятое за игру, а ее молчание он принял за слегка завуалированное согласие. Вася услышал стон и вмешался в борьбу в тот момент, когда Тамерлан, обездвижив Людмилу болевым приемом, пытался раздвинуть ей ноги.
– Эй, – тихо позвал Василий, надеясь, что его
– Приходи позже, «волкодав», будешь вторым.
И тогда Василий от души врезал ему ногой в область ребер с поворотом пятки. Удар назывался по-японски «ики-о кирасэру» и переводился как «сбой дыхания». Умело примененный, он всегда заставлял противника отступать.
Тамерлан был отличным бойцом. Краем глаза заметив движение, он почти успел уйти влево и попытался парировать удар внешним блоком – ребром ладони, однако в этот момент носок стопы Балуева повернулся, и пятка впечаталась в бок киллхантера, сбрасывая его с женщины на метр в сторону. Он тут же вскочил, пригибаясь, растопырив руки, и вид его был так воинственно-смешон – с расстегнутым клапаном-ширинкой комбинезона и торчащим оттуда детородным органом, что Вася невольно засмеялся.
Он тут же пожалел об этом, потому что в глазах Тамерлана разгорелся огонек ненависти и нешуточной угрозы, а киллхантер был из тех людей, кто обид не прощает и вполне способен воткнуть нож в спину независимо от ситуации. Однако и спустить подлость привыкшему побеждать наглецу Вася не мог.
– Молись Богу, «волкодав»! – прошипел смуглолицый завоеватель и прыгнул к Балуеву. Когда у него в руке появился нож, Вася не заметил, но был готов к любому повороту событий.
Он мог бы в принципе тут же и пресечь бой, применив всплывшее в памяти само собой описание ТУК – техники усыпляющего касания, и все же прежде сработали навыки мэйдзина, владеющего багуа-чжан – техникой «восемнадцати форм ладони». Вася развернулся влево, уходя с линии атаки, пропустил руку Тамерлана с ножом под мышку, снова развернулся, надавливая на локоть, и Тамерлан вынужден был выпустить нож, чтобы противник не сломал ему руку. В то же мгновение Вася ударил его «клювом» – сжатыми вместе пальцами – в глаз, и Тамерлан отступил, прижав лодонь к лицу. Затем точным движением выхватил пистолет. Вася «качнул маятник», собираясь метнуть сюрикэн во второй глаз киллхантера, и едва успел удержать бросок, потому что сзади послышался лязг затвора и голос Ибрагимова:
– Отставить стрельбу! Что не поделили?
– Я тебе еще припомню этот день, сука! – глухо проговорил Тамерлан. Спрятал пистолет, развернулся и, все еще держась за глаз, исчез за полуразрушенной стеной.
– Не нравишься ты мне, «волкодав», – задумчиво поиграл затвором «кедра» майор, оглядел спокойно стоящего Балуева, потом Людмилу, застегивающую комбинезон, с закушенной губой. – Все ты норовишь влезть в чужие дела.
– Он не виноват, – ровным голосом сказала женщина.
– Очень ты мне не нравишься, – не обратил на ее реплику внимания Ибрагимов. – Знаешь закон? Попал в стаю – лай не лай, а хвостом виляй.
– Что за шум, а драки нет? – появился из-за стены майор Шмель, оглядел Василия и Людмилу насмешливым взглядом, весьма схожим с прицеливающимся взглядом командира. – Я вижу, наш «супер» снова перебежал дорогу Тамерланчику? В чем дело, Хасан?
– Он не виноват! – зло глянула на него Людмила. – Следили бы лучше за своими бандитами. У вашего любимца слово не расходится с делом.
– Наше слово правое, наше дело левое, – хмыкнул Шмель, повернул голову к Василию. – Не боишься, «волкодав», что получишь пулю в спину?
Вася молча подобрал нож Тамерлана и неуловимым движением кисти бросил. Нож просвистел в сантиметре от носа майора, вонзился в ствол скрюченного самшита, пришпилив свисающий с ветвей кусок веревки.
Ибрагимов снова оглядел молчавшего Балуева с ног до головы, кивнул Шмелю, и они отошли, скрылись в глубине двора завода.
– Он тебе не простит, – тихо проговорила Людмила, имея в виду Тамерлана.
– Переживу, – буркнул Василий, вдруг почувствовав неуютное дуновение опасности. – Последним смеется тот, кто стреляет первым, как говорил один генерал.
Людмила подошла, тряхнула его руку, хлопнула по плечу и нырнула в заросли остролиста, как бы приглашая за собой. Вася сделал вид, что не понял, и снова занял позицию часового, выбрав место наблюдения таким образом, чтобы никто не мог зайти к нему в спину.
До вечера ничего больше не случилось.
А в начале девятого они заняли места в бронетранспортере, и севший на место водителя Маугли повел железную грохочущую коробку на север, в сторону столицы Чечни.
Проводники знали в округе такие дороги, на которых не стояли посты новоиспеченной ичкерийской ГАИ, поэтому до Грозного добрались без приключений. БТР оставили под мостом через Терек, Ибрагимов и Шмель переоделись в форму местной милиции и вышли на дорогу, где остановили джип «Мицубиси» с двумя пассажирами, пристрелив обоих, молодого и пожилого, сидевшего за рулем. В половине двенадцатого ночи въехали в город, опять же минуя посты ГАИ и милиции, и, попетляв по улицам почти полностью погруженного в темноту Грозного, остановились у ресторана «Великий Джихад», от которого до трехэтажного особняка на улице Дудаева, где жил сын президента Чечни Амирбек Шароев, известный в криминальных кругах под прозвищем Безумный, было рукой подать.
Подготовка операции заняла минуты, место и цель каждого перехватчика были определены заранее, действия согласованы и пути отступления оговорены. Однако Ибрагимов сделал кое-какие замены, и Василию вместо роли страхующего досталась роль главного перехватчика. Он должен был проникнуть в дом Шароева вместе с Тамерланом, Киром и Шмелем, захватить Безумного и вынести из дома. В дальнейшем предполагалось перевезти террориста за город, дождаться вертолета и переправить его в Россию. Почему первоначальная схема операции изменилась, Ибрагимов объяснять не стал, но было ясно, что он получил приказ по рации, самолично менять до деталей разработанный план он бы не посмел.
Полчаса они наблюдали за особняком, пользуясь биноклями и приборами ночного видения. Дом, построенный в стиле псевдоренессанса лет пятьдесят назад (как ему удалось уцелеть после ракетных и пушечных обстрелов города – приходилось только гадать): цокольный этаж, высокие первый и второй этажи, балюстрада, аттиковый этаж, пилястры, вальмовая крыша, – охранялся не только боевиками Шароева, но и милицейским нарядом со стороны улицы, поэтому надо было рассчитать каждый свой шаг, нейтрализовать охрану периметра и лишь потом штурмовать резиденцию Безумного.
Первыми из джипа выскользнули Шерхан и Маугли. Они тенями перелетели улицу и скрылись из глаз за стеной декоративного, давно не стриженного кустарника, отгораживающего проезжую часть дороги от тротуара. Через несколько минут рации донесли остальным членам отряда тихий двойной щелчок, что означало: путь свободен, – и машину покинули Ибрагимов и Шмель. За ними ушли в ночь Тамерлан и Кир. Они должны были обезвредить внешнюю охрану здания, в качестве которой работали бывшие головорезы из отрядов Радуева, Басаева, Хасбулатова и других полевых командиров времен чеченской войны. Шароев, подобно всем его предшественникам, очень любил вооруженных до зубов людей и окружил себя целым батальоном хорошо обученных бойцов. Но – обученных стрелять, а не охранять особо важных персон или участвовать в специальных операциях. Поэтому численность охраны группе перехвата не была значительной помехой.