Измена: ты больше не мой
Шрифт:
Я наступала на него, уже почти крича, маленькая, не достающая ему даже до плеча, в дурацких розовых шлепанцах и огромной мужской рубахе, а он пятился. И на лице у него было написано удивление — как так, я не бросаюсь к нему на грудь со слезами, не умоляю не бросать меня, страшную изменщицу, не говорю, что все прощу, а отчитываю как детсадовца. Не этого он от меня ожидал.
И, видимо, от удивления, Виталик оступился, и упал, как и пятился, спиной, вытянувшись на полу во весь свой немаленький, под два метра, рост. Чудом не приложился ни обо что головой. Мне конечно хотелось добавить ему второй фонарь,
Однако он быстро взял себя в руки и начал подниматься, высокий и худой, собирая под себя конечности как большой человекообразный богомол.
Я не стала ждать, пока Виталик поднимется, развернулась и ушла в спальню. Нужно было принять душ, переодеться, снять рубашку и подумать, что с ней делать. Шеф с одной стороны меня выручил, а с другой — знатно по всем фронтам подставил, в том числе по деньгам: дорогие рубашки не стирают, их относят в химчистку, а это дорого. Я знала, потому что не раз, и не два относила его рубашки и костюмы в химчистку, и забирала тоже я. У меня даже была кредитка специально на этот случай, но пользоваться ли ею сейчас? Думаю, это будет лишнее.
Когда я вышла из ванны — успела туда проскользнуть, избежав встречи с Виталиком, он меня уже поджидал. Я очень, очень хотела избежать скандала, но у мужа были на этот счет другие планы.
Он схватил меня за руку чуть выше локтя и потащил за собой, на кухню, где толкнул на маленький диванчик у окна и навис надо мной.
— Трусы тебя не устроили, да?! — Он сразу начал орать, распаляясь с каждым словом все сильнее, — а что я не первый год рогоносцем хожу, так это тебя устраивает?! Думаешь, я не знаю как ты из простой секретарши в личные помощники выбралась?! Но я все это время молчал, молчал и ни словом тебя не упрекнул! А когда мне захотелось хотя бы немного тепла от женщины, которой нужен именно я и только я, так ты тут как тут и строишь из себя святую монашку!
На этих словах он схватил со стола кружку, мою любимую со смешной очкастой совой, она осталась там стоять после утреннего кофе, и со всей дури швырнул ее на плиточный пол кухни. Гребаные осколки полетели во все стороны, на меня, на диванчик, один неудачно отскочил и впился мне в щеку, оставив неглубокий, но неприятный порез.
— Ты рехнулся? Так сложно представить что я, со своим высшим образованием и постоянными курсами повышения квалификации сделала карьеру не через постель, а потому что спец хороший? — Тут я подпустила в голос яду, — не все же как твоя “пууууся” лезут в постель к начальнику чтоб хоть что-то из себя представлять!
Я встала с диванчика, с моего халата с дробным стуком осыпались попавшие на него осколки, попыталась оттолкнуть Виталика, чтобы уйти, но он мне не позволил, схватил в охапку и потащил. Откуда только столько сил в нем взялось, как я ни брыкалась, а вырваться, не смогла. Он донес меня до спальни, швырнул на кровать и потянулся к поясу моего халата.
Глаза у него были совершенно сумасшедшие.
Глава пятая
Виталик потянулся к поясу моего халата и глаза у него были совершенно сумасшедшие. Но тут я не выдержала, огрела его подушкой.
— Знаешь что, ты меня достал, своей необоснованной ревностью, своими попытками контролировать даже сколько времени я на работе провожу, беспочвенными обвинениями в том, что я в лифте соседу якобы улыбалась! Но это тебя я застаю без штанов с любовницей!
— Да ты как все бабы, слишком хорошо шифруешься, а так как была… — он запнулся, подбирая, видимо, цензурное слово, — вертихвосткой, так и осталась! Всем мужикам вокруг глазки строишь!
Я слезла с кровати так, чтобы она оказалась между нами.
— Я, значит, шифруюсь хорошо, а ты даже на это не способен оказался! Позорище, труселя на люстре!
— Снял б, просто не успел, — Виталик все таки слегка смутился, но продолжил гнуть свою линию, — но ты сама виновата, ты охладела ко мне, к нашей семье, перестала вкусно готовить, Андрюша все лето провел с моей мамой, а не с тобой и даже сейчас наш сын не с нами, а с бабушкой!
— То-то бы ему понравилось слушать как его отец спал с какой-то левой бабой, а теперь орет на мать, ой понравилось, ты этого хочешь?! Давай, позвони своей маме, пусть приводит его, заодно тоже послушает, кого воспитала.
— Ты маму не трожь!
— А давай, я сама наберу, — я достала из кармана телефон и начала искать в последних звонках номер свекрови.
— Ты психованная?! — Виталик попробовал обежать кровать и отобрать у меня телефон, но я была проворнее. — Шизофреничка, не смей вмешивать в эту грязь мою маму!
— А пусть знает, что ее сын на работе вместо работы делает! Я вошла в раж и уже нажала кнопку “позвонить” и поставила телефон на громкую связь… Неизвестно чем бы это кончилось, но трубку взял Андрюша. Наш сын родился с легким пороком сердца, но врачи категорически запретили ему волноваться. За шесть лет мы настолько привыкли при нем сдерживаться, что и сейчас наш скандальчик утих как будто сам собой. Бабушка была занята ужином и узнав у внука, что ничего срочного мама с папой не хотят, в разговор вступать не стала.
— Я о тебя ухожу, — я положила трубку и потащила из-под кровати чемодан.
Тот самый, с которым мы летали в отпуск все втроем: я, Виталик и наш шестилетний сын Андрей. Туда влезали все наши вещи на две недели и еще оставалось место для сувениров. Я открыла этого монстра и начала скидывать все свои вещи в его бездонное нутро.
— Куда ты пойдешь, кому ты нужна? У тебя никого нет, кроме меня, опомнись! — Виталик сел на кровати и говорил это уже спокойным насмешливым тоном. Он явно не верил, что я на подобное способна. До последнего не верил, потому что, когда я показала ему неприличный жест, рассмеялся, встал и ушел играть в танчики.
Козел.
Мои родители давно умерли, а подруг у меня не было. Когда-то были, конечно, но Виталик постепенно меня от них избавил. Они все были не такие, кто-то с ним якобы заигрывал, кто-то не подходил для общения с приличной женщиной, а кто-то и сам отвалился. Еще наши посиделки были слишком поздно, аж до полуночи, слишком пьяно (да я даже шла ровно!) и слишком дорого. Хотя надо понимать — мы не пили ящиками вдову клико, не заказывали марципаны на золотом подносе, мы даже в бар не всегда ходили, предпочитая собираться у кого-нибудь дома. Но все расходы, которые шли “не в семью” расценивались моим мужем как разбазаривание семейного бюджета.