Измена. Бес в ребро
Шрифт:
— Да, наш папа если начинает психовать, то только переждать. Перебить не получится. — Вспомнила Оля.
— И вот она приходит. Несчастная. Избитая. Рыдает у него на груди. — Продолжила я, поднимая взгляд на Иру.
— И папа летит разбираться с обидчиками? — Спросила Ира.
— Конечно. Помнишь, как он бегал скандалить в школу, когда ты соседу чернила в рюкзак приоткрытые поставила и сосед за это тебя за капюшон куртки дёрнул и ты у лужи грохнулась? А папа дома был. Увидел тебя в слезах и рванул
— Так, он же должен нас защищать, а не её. Мы же его дети! — взволнованно сказала Оля.
— Сейчас у него сбиты приоритеты. И он защищает то, что рядом, — со вздохом сказала я, переведя взгляд на Олю.
— Но ведь тогда с чернилами, это же папа докопался до сути, — воскликнула Ира, отстраняясь от моих волос и вставая.
— И сейчас докопается. Верь. — Твёрдо сказала я ей.
Девочки должны не потерять окончательно веру в мужчин. Как бы ни было мне больно. Им нужно верить. Если бы я ещё сама бы верила в его благоразумие.
— Мне непонятно, почему он к её мнению прислушивается. Я поняла его горячность. Но, очевидно же, что она врёт, — задумчиво проговорила Оля.
— Это нам очевидно. У него информацию подаёт Наталья. — Ответила я ей.
— Но это же явная ложь! — Горячо воскликнула Оля.
— Мы прожили с ним вместе двадцать лет. И он привык. Привык прислушиваться к тому, что говорит женщина рядом. Привык доверять женщине рядом. А сейчас рядом Наталья. — Сказала я.
— И что? Неужели он не видит разницы? Он что? Ослеп? — Резко повернувшись ко мне спросила Оля.
— Когда он разберётся во всём, когда он всё поймёт, когда он вернётся, ты его простишь? — Спросила Ира.
— Я не могу думать о прощении. Хочу разбить о его голову вон ту вазу с цветами. Мне сложно адекватно воспринимать его, — затараторила я закипая.
Девчонки дальше пыхтели над моей шевелюрой. А я задумалась. Как-то странно он выглядел, когда прибегал. Что-то с ним не то.
Я вспомнила, как мы спорили с Сергеем, и я доказывала, что не стоит по каждой слезинке ребёнка бежать и наказывать обидчиков. Нужно вначале попытаться разобраться, что к чему.
А он говорил, что ему плевать виноват его ребёнок или нет. Обидчик получит по-любому. Чтобы знал. И не смел. Что он своих девочек никому не позволит обижать.
Вот и не позволяет. Только поменял нас троих на одну. Экономия.
Я прерывисто и судорожно вздохнула, не позволяя себе плакать.
Сегодня с утра прибегал Александр узнать довольна ли я сиделкой. Опять приволок два пакета с продуктами. Натащил мяса, говорит, что нужно варить хаш. Вот буду думать о мясе. О бытовых проблемах. О чём угодно, но только не о нём, не о моём муже.
Что то он говорил про вечер. Он придет?
Двадцать вторая глава
— Ир, в понедельник возвращается адвокат. И он готов заняться моими делами. — Сказала я, когда Иришка принесла мне воды.
— Он согласен работать с нами? — Спросила она.
— Я договаривалась, что ты будешь ему помогать. Думаю, будет верно и правильно, если мы привлечём и того молодого человека, что был с тобой в тот вечер. — начала говорить я, поглядывая на реакцию моей старшей дочери.
— Олег? Да, он тоже хотел, — проговорила она, якобы небрежно, но, всё-таки волнуясь.
— Как думаешь, мне нужно переговорить с его отцом? Или это будет чересчур. Как будто я не доверяю Олегу? Нет, не буду связываться с его родителями. Это лишнее. — рассуждала я вслух.
— Там такой суровый папа. — Сказала Ира.
— Давай так. Встретимся все вместе с адвокатом. Там всё и решим. — Предложила я.
— Да, это будет оптимально. Я приглашу Олега. — Обрадовалась Иришка.
— А кстати, Ир, расскажи, если хочешь, этот Олег — твой ухажёр? — спросила я.
— Какое смешное слово ты нашла, мам. Ещё скажи — кавалер, — засмеялась она.
— Он тебе нравится? — Улыбнулась я.
— Он прикольный. И он очень правильно повёл себя тогда. Он мой друг, — задумавшись ответила моя взрослая девочка.
— Ты изменилась. Перестала агрессивно краситься и манерничать. Рада, что ты переросла эту болезнь. — серьёзно проговорила я.
— Я увидела себя как бы со стороны. В образе Наташи. Это так вульгарно оказалось. Лучше уж без этого как-нибудь. — Ответила также серьёзно Ира.
— Ты красивая девочка. Тебе много дано природой. Просто не порти это.
Пожалуй, вот так много свободного времени, чтобы никуда не бежать и ничего не делать у меня не было уже очень давно. И конкретно теперь мне это время бездействия было не на пользу. От того, что стоило только о чём-нибудь задуматься, как тут же находилось напоминание о нашей жизни с Сергеем.
Я проваливалась в воспоминания на каждом шагу.
Здесь, дома, в этой квартире, всё, куда не кинешь взгляд, было сделано Сережиными руками. Сидела сейчас на диванчике у открытого окна на балконе и вспоминала, как мы вместе утепляли этот балкон.
Было лето. Те редкие августовские дни в городе, когда внезапная южная жара маревом окутывает всё. На улице резко пахло нагретым асфальтом и казалось, что он вот-вот расплавится. Горячий, сухой воздух висел над крышами домов шапкой. Ни ветерочка, ни сквознячка. Ошалев от кондиционированного воздуха, ныряешь в этот жаркий и плотный городской поток на улице, будто в море. И моментально покрываешься весь испариной. Словно в сауне.
В такие дни по улицам города ехали поливальные машины и брызги воды расцветают радугой, моментально испаряясь.