Измена. Месть подают холодной

– Миледи… Мы не ожидали вас видеть!

Дворецкий Портрон, много лет следящий за порядком в городском доме нашей семьи, вздрагивает и пятится. Не так приветствуют внезапно прибывшую хозяйку, не так. Приподнимаю брови и решительно вхожу в дом.

Слуги собираются вокруг меня, как свора голодных щенков. Кажется, каждый готов броситься мне в ноги, но только не пустить на второй этаж.

– Миледи, разрешите забрать ваше пальто!

– Изволите чаю?

–

Под несмолкаемое трещание горничных, экономки и дворецкого я, сохраняя осанку, плавно поднимаюсь по лестнице. Отчаяние на их лицах ясно говорит, что они готовы поступиться чем угодно и даже схватить меня за руку. Остановившись, резко поворачиваюсь, сверкнув на них морозно-голубыми глазами – единственным, что во мне остаётся от ледяного дракона.

Они отступают, сдаваясь. Но паника на их лицах непередаваема.

На второй этаж я вступаю в гордом одиночестве. Но здесь не тихо, отнюдь. Увешанный портретами родни моего мужа коридор наполнен женскими визгами. Натурально. Может показаться, что леди режут, а может, она попросту отчаянно переигрывает.

Останавливаюсь у двери спальни и прислоняюсь к ней лбом.

Что дальше?

Ведь я знала, что обнаружу в доме. По какой ещё причине муж мог так часто и надолго срываться в столицу в последние месяцы? Он никогда не пылал страстью к работе. Да и поведение слуг с порога дало понять, что мои подозрения – не просто мнительность.

Ноги почти не держат, но я нахожу в себе силы стоять. Почему я вообще мнусь у этой двери, как потерянная институтка? Ладонь ложится на дверную ручку, опуская её до щелчка.

Моего появления даже не замечают. Два совершенных тела сплелись в танце страсти. По рельефным мышцам Эйвана стекают капельки пота. Его глаза закрыты в чистом экстазе. Девушка сидит на нём, в полумраке комнаты она напоминает фарфоровую статуэтку. Идеальная белая кожа, платиновые волосы, густыми локонами ниспадающие на точёные плечи.

Девушка один в один похожа на меня, как может быть похожа только родная кровь.

Пожалуй, именно это меня и добило.

Всхлипываю и закрываю рот рукой. Второй приходится схватиться за дверной косяк – ноги меня не слушаются. Одновременно с этим комната заполняется низким мужским стоном.

– Эйван? Лисса? – сорвавшимся шёпотом зову я, не желая верить в происходящее.

Лисанна, моя любимая младшая сестра, лениво оборачивается, откидывая тяжёлую копну волос через плечо. Она смотрит на меня смешливо, как, впрочем, и всегда. Только ситуация не располагает к улыбкам.

Эйван принимает непринуждённую позу, закинув руки за голову. Одеяло едва прикрывает самое сокровенное, зато выставляет напоказ широкую мускулистую грудь, рельеф пресса с красно-рыжей дорожкой волос, спускающейся вниз. Его обнажённая кожа покрыта испариной.

Они совсем не смущены.

– Вилле! – приветствует мой муж. – Ты вовремя.

– Нам тебя не хватало, – мурлычет Лисса, похотливо потираясь телом о моего мужа.

Моего мужа!

Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Они, казалось, не замечают этого. Лисса, наконец, спрыгивает с Эйвана и обнажённая идёт к тумбочке, где стоит початая бутылка с игристым и два бокала. Она наполняет один и протягивает мне.

– Ну же, угрюмая старшая сестричка, расслабься!

– Присоединяйся, – лениво говорит Эйван, приподнимаясь на локтях. На его лице играет широкая ухмылка.

Возмущение пронзает меня током.

– Что? – очерчиваю я губами, ибо голос парализовало.

Как он смеет? За кого он меня принимает?

Эйван неторопливо подходит ко мне, касается горячими пальцами подбородка. В его глазах я вижу похоть, предвкушение, превосходство.

– Что слышала. Ты моя жена и обязана подчиняться. Раздевайся.

Его рука смыкается на моей шее. Пытаюсь освободиться, дёргая головой, но это не спасает от его хватки. В его глазах янтарь пополам с лавой. Эйван наклоняется и хрипло шепчет мне на ухо:

– Нужно наказать тебя за побег. Я не разрешал тебе покидать дом.

Я пытаюсь разомкнуть его пальцы и схватить ртом воздух, но Эйван и сам отпускает мою шею, только чтобы переключиться на платье. Словно со стороны я наблюдаю, как поддаётся тугой узел шнуровки.

Апатия, в которой я пробыла последние годы, тает. Я ногтями вцепляюсь в его ладонь и с омерзением отшвыриваю его руку от себя.

– Я не твоя рабыня, не пленница и не вещь! – шиплю я, отступая к двери. – Я сама решаю, когда покинуть дом, куда мне идти и, быть может, это я должна наказать тебя за измену!

Эйван приподнимает бровь, окидывая меня пылающим взглядом.

– Ничего себе! Так ты всё же можешь быть не такой холодной, как показывала мне все годы нашего брака! Всё же ты дракон, пусть и ледяной.

Лисса хихикает, игриво и наигранно.

– Ну Вилле больше не ледяной дракон, – напоминает она, потягивая напиток из бокала.

Как будто она могла сделать мне ещё больнее. Но это отрезвляет. Я нахожу в себе все силы и гордость моего рода и отвешиваю пощёчину негодяю.

– Не смей прикасаться ко мне, – чеканю я.

Резко разворачиваюсь и выхожу из комнаты, прежде чем он успевает меня схватить. Он должен быть в гневе, но я слышу его смех за спиной. Больной извращенец!

Назад, к экипажу. Резвые кони донесут меня до портала, я вернусь в поместье, соберу вещи и уйду.

– А ну стой, – рявкает муж, останавливаясь у лестницы. Я спиной чувствую его прибивающий к полу взгляд. – Ты что о себе возомнила? Что можешь ослушиваться моих приказов? Распускать руки? Ходить, где тебе вздумается?

Это слышат слуги, весь дом. Я замираю на середине лестницы, оборачиваюсь, глядя на него снизу вверх, как рабыня. Дурацкие ступени!