Измена. Мне (не) нужен врач
Шрифт:
Всё, поздно, слишком далеко они с Вадимом зашли. Не могу…
Я откидываюсь обратно на подушку и бездумно зависаю взглядом на потрескивающей лампе дневного света, прикрученной к высокому белому потолку. Моя грудь поднимается и опускается, поднимается и опускается, всё быстрее и судорожнее.
Еле слышно шепчу:
— Чёрт…
Сажусь на кровати, скукоживаюсь, утыкаюсь лицом в одеяло и беззвучно ору:
— Чёрт. Чёрт. Чёрт. Ненавижу. Ненавижу вас обоих…
Не сразу понимаю, что опять плачу. Рыдаю так, что на пододеяльнике появилось мокрое пятно. Перед глазами опустилась пелена, во рту соль, и надсадно ноет в затылке. А телефон
Дрожащей рукой хватаю его, размахиваюсь и изо всех сил бросаю в сторону двери. С глухим стуком он разбивается на куски и, наконец, прекращает издавать звуки.
Снова падаю лицом в одеяло и плачу. Это другие слёзы. Слёзы облегчения. Надо было сразу. Пошли вы все. Отстаньте от меня. Никто мне не нужен. Ни Лариска, ни Вадим, ни…
Вдруг чья-то тёплая ладонь ложится на мою голову.
Глава 8
Кто-то осторожно и ласково гладит мои волосы. Потом усаживается рядом. Близко-близко. Приподнимает меня, укутывает одеялом и своими руками. Я утыкаюсь влажным от слёз лицом в накрахмаленную ткань, пахнущую больницей. Чтобы не намочить, поворачиваюсь в сторону и чуть выше, к тёплой шее с еле слышным ароматом кофе и табака.
— Дела не фонтан, Ксюшонок? – низкий тихий голос, сочувственные интонации и «то самое» прозвище из детства заставляют меня всхлипнуть и захлебнуться в собственном горе ещё больше.
Киваю и захожусь в рыданиях.
— Тихо, малышка… — Алексей прижимает меня к себе ещё крепче, шепчет на ушко, — всё проходит. И это скоро пройдёт. Наступит новый день, он будет лучше вчерашнего. Вот увидишь.
Он еле-еле покачивает меня, нежно шепчет успокаивающие слова, каждый раз всё тише и тише. Они сливаются в непонятный шелест. Я хочу расслышать, о чём он говорит. Но чтобы разобрать эти почти невнятные фразы, мне приходится заставить себя прекратить истерику. Навострив уши, замираю. Но получается опознать лишь отдельные слова. И я расслабляюсь окончательно и перестаю думать о них. Просто наслаждаюсь вибрациями голоса Алексея, его теплом и запахом. Сидела бы так вечно…
Через некоторое время у меня получается приоткрыть горячие веки. Отодвигаюсь, прислонив висок к его плечу и осоловело рассматриваю шею, на которой быстро бьётся венка, ползу взглядом вверх, по мужественному подбородку с тёмными точками щетины к тонким чётко очерченным губам.
Сквозь саднящую боль в висках задумываюсь, зачем Алексей сейчас здесь? Он беспокоится обо мне? Ему жаль меня или… Может… В глубинах подсознания затрепетала надежда. А если я ему тоже нравлюсь? Хочу видеть его лицо. Освобождаюсь от объятий, скидываю одеяло с плеч. Промаргиваюсь от пелены перед глазами, с головой погружаюсь в синий водоворот. Меня неудержимо влечёт в космос его взгляда. Утекаю, растворяюсь в каком-то параллельной реальности, где с нежной полуулыбкой уголком рта Алексей легко и немного щекотно проводит шершавыми подушечками пальцев по моему лбу и скуле, убирает намокшую от слёз прядь, заправляет за ухо.
— Отпустило?
Делаю глубокий судорожный вдох. Моё сердце останавливается оттого, как Алексей прищуривается, поедая меня взглядом.
Мир вокруг нас теряет чёткие границы, становится серым туманным фоном. Воздух густой и горячий. Я не могу дышать в нём больше. Мне прямо сейчас нужно искусственное дыхание. И, раз уж в этой палате только один врач, именно он должен мне его сделать.
Кладу ладони на плечи Алексея и подаюсь вперёд. Не понимаю, как докатилась до такого. С непостижимым для меня нахальством касаюсь его приоткрытых от удивления губ своими.
Обречённо готовлюсь к тому, что он оттолкнёт меня сейчас. Но вдруг ярко чувствую его горячий жадный язык у себя во рту. С растерянным стоном закатываю глаза и чуть откидываюсь назад, голова больше не держится, кажется. Замираю так. Я как будто пьяная. Ловлю вертолёты. И опять хочется плакать без всякой причины. В животе словно взорвался воздушный шарик, наполненный горячей водой. Мне жарко и ошеломляюще хорошо.
— Так. Стоп. Давай-ка, — сбивчиво хрипит Алексей, отрывая меня и отстраняясь.
Он поднимается, а я обиженно хныкаю и тянусь обратно.
И неожиданно возвращаюсь в чувство.
Мамочки. Что это было? Что я делаю-то? Кошмар… От стыда хочется срочно раствориться в воздухе, провалиться, улететь на другую планету, разделиться на белки, жиры и углеводы…
Закрываю лицо ладонями. Щёки пылают. Не могу ничего сообразить, я сошла с ума, наверное…Или просто опять влюбилась в него? Да, скорее всего, так и есть. Не как в детстве, конечно. Совсем немножко. Но от этого не легче.
Интересно, а почему он ответил на мой поцелуй? Поднимаю лицо, ладони не убираю, только чуть раздвигаю пальцы.
Алексей растерянно улыбается, поглаживая себя по шее.
Прокашливается:
— Ладно, не переживай. Мне не привыкать, — усмехается, немного запрокинув голову, — Шучу, шучу.
Его жест, наверное, должен был изобразить непринуждённость. Но именно в этот момент мне кажется, что у Алексея свело шею.
Он снова кашляет, будто прочищает горло, и отворачивается к окну. Тихонько убираю руки от своего лица и теперь рассматриваю его в открытую. Алексей покраснел. Я смогла его смутить. Почему мне сейчас приятно от этой мысли? Забираюсь на кровать, подтягиваю согнутые ноги к себе, обнимаю их и замираю, положив на колени голову. Стараюсь дышать как можно тише.
— Зачем зашёл… — внезапно вспоминает Алексей, — звонил твой отец. Сказал, что ты трубку не берёшь. Просил передать, что они с твоей мамой уехали в Сочи на четыре дня по делам фирмы. Чтобы ты не беспокоилась.
Он говорит задумчиво, постепенно затихая. Потом поворачивается ко мне, а выражение глаз виноватое. Я, подмагнитившись к его взгляду, распрямляюсь, вытягиваюсь и накрываюсь одеялом с головой. Мне стыдно. Не только за поцелуй. Но и за то, что я дочь, которая не нужна. Невеста, которая не нужна. Пустое место, а не девушка. Мной все пренебрегают. Уважаемый всеми папа, достойная восхищения мама, перспективный жених. Мне стыдно быть такой никчёмной в его глазах. Я опять ужасно тоскую, сама не знаю, по кому или чему. Просто хочется, чтоб кто-то утешил.
Но слышу тихое:
— Извини, мне пора идти. Сейчас придёт санитарка, уберёт обломки телефона.
Раздаются удаляющиеся шаги и глухой стук двери.
Глава 9
Да пожалуйста, уходите все из моей жизни. На все четыре стороны валите.
И Алексей мне больше не нужен тоже. Вдруг он такой же, как остальные. Пожалел меня, а я размякла. Нет, мне не пережить, если ещё и он оттолкнёт меня.
Сейчас пойду на пост медсестры и накатаю расписку, что в медицинской помощи больше не нуждаюсь. Уйду домой. Здесь мне нечего делать. Телефон я разбила. Чем мне заниматься, помирать от скуки?