Измена. На краю
Шрифт:
Я стояла в дверях и смотрела, как Кирилл ублажал Лилю. Ее стройные ноги, обвили его талию, и она стонала так, будто это первый мужчина, что доставил ей удовольствие. В тот момент, держа в руках свою сумочку, я вспомнила, как он задерживался на работе последние два месяца, ссылаясь на рассеянную практикантку, что не может набрать документ без ошибок. Теперь же, эта практиканта (какая ирония), безошибочно ставит печати своими пухлыми губами на теле моего мужа.
– Ой! – взвизгнула Лиля и широко распахнула глаза. – Любимый, там твоя…жена.
Я улыбнулась при слове «любимый» и развернулась, чтобы
– Не надо драм.
– Какие драмы, я приехала за остатками своих вещей.
– Так забирай! – отпустил меня и развел руками.
– Сколько ей? Двадцать?
– Какая разница. Или ревнуешь?
– Мы давно чужие люди.
– Ха, - Кирилл почесал затылок. – Тут ты права. Рад, что мы оба это понимаем.
Смотря на него, с трудом представила, как могла хотеть от него ребенка. Я неделями проходила обследования, пила лекарства, ходила к психологу, чтобы разобраться, что не так. А всё было до банального просто. Мой муж не желал детей. Никогда.
– Я желаю тебе счастья с Лилей или с любой другой девушкой.
– Оставь ключи в коридоре, пожалуйста.
«Оставь ключи» - всё, что он сказал напоследок. Семь лет супружеской жизни заслужили только такого финала.
Уткнувшись в шитье, я представляла, как вернусь в родные края. Ведь здесь, мне действительно не стоит задерживаться. Без того косые взгляды прохожих, переросли в осуждающий взор. Не многие понимали, что произошло, и каким образом, я причастна ко всей истории с Серегой, но пользовались возможностью, бросить что-нибудь обидное вслед. Стремилась не обращаться на них внимания, вот только не всегда удавалось. В представлении людей я была падшей женщиной, что посмела очернить их тихий город своим присутствием.
С третьей попытки созвонившись с Иркой, я предупредила, что возвращаюсь назад. Она усмехнулась, когда я вспомнила об ее предупреждении насчет Вани. Конечно, сестра была в легком шоке, но не стала пытать вопросами. Иголка выскользнула из рук, и пришлось искать ее между шелковистых складок. Сгоряча, я бросила будущую юбку на стол и выругалась. Никак не могла настроиться на рабочий лад. Очевидно, что пора ставить точку и прекращать работать. Тут еще Персик, нашел для себя игру, задевая висящую нитку мохнатыми лапками. Хлопок двери привел в чувство. Сидя на полу, по обуви поняла кто зашел в гости. Выпрямившись, встретилась глазами с Иваном. Гладко выбритый, в строгом пальто, он ждал от меня реакции на свое появление.
– Ты не обратил внимания на время работы? Ателье, откроется в девять.
– Это имеет значение?
– Вообще-то, да. Или вы все менты, такие наглые и упрямые?
– Слишком много вопросов. Я не пришел выяснять отношения. – Он потер нос и засунул руки в карманы.
– Мы все выяснили.
– Я хочу чтобы ты дала показания в суде. А прежде, рассказала все до мельчайших деталей. И это не обсуждается.
– Вся информация есть у Голицына, - посмотрела на него, а потом добавила.
– Вот настоящий Иван. Рада, что он, наконец, показал себя. Нет ничего схожего с милым папочкой, что учит дочь рыбачить. Кстати, Люба твоя дочь, или очередной
– Она внучка Матвея, живет с ними, так как, его единственная дочь, трагически погибла три года назад.
– Какие чудеса! И жену себе ты тоже нафантазировал?
– Намерена продолжить? У меня мало времени. Уезжаю в Москву, и должен быть уверен, что ты поможешь в этом деле.
Я терпеливо воздержалась от желания бросить в него чем-нибудь тяжелым. Подошла и привстала на цыпочки, чтобы как можно ближе подобраться к его физиономии.
– Я никому ничем не обязана.
Обвел глазами мое лицо, и усмешка скривилась на губах. Затем невозмутимо покинул мастерскую. Меня потрясывало от скопившейся ярости и от мысли, что я занималась любовью, с этим…этим…даже слова не шли на ум.
У высоких каблуков, был свой не идущий ни в какое сравнение цокот. Они попеременно перестукивали друг друга, пока Анна Леонидовна не остановилась у кабинета, вытаскивая из кармана ключи.
– Зачем вы так поступили? – я адресовала свой вопрос, стушевавшемуся врачу.
– Боже мой, у меня сердце в пятки упало. – Выдохнула Анна Леонидовна.
– Вы обещали, что все останется между нами и не покинет этих стен. – Я ударила ладонью по белоснежному дверному косяку.
Она приняла вид сочувствующего человека. А затем, прибегла к другой тактике.
– Закрой дверь, пожалуйста. – Попросила Анна Леонидовна.
Выполнив просьбу, я принялась добиваться ответа:
– Я пришла к вам потому что, мне было плохо, больно и стыдно. Если бы знала, что все обернется против меня, не переступила бы этот чертов порог.
– Ты думала только о себе. К чему это привело? Тебя пытались убить. Да, мне известно об этом тоже. Ваня просил, чтобы я зафиксировала данный факт и дала свою экспертную оценку.
– Вы были в моем доме? – Я повысила голос.
– Не волнуйся, мы сделали все как положено. Тем самым обеспечили Сергею насыщенную жизнь за решеткой. Кстати, ты не могла бы поставить свою подпись на кое-каких документах?
– зашуршала Анна Леонидовна.
– Да пошли вы…
Слезы подобрались к глазам. Совсем немного и хлынут водопадом. Ускорившись, я выскочила на улицу. На холоде слегка опомнилась и сдержала соленый поток. Какой-то незнакомец, подоспел ко мне с вопросом:
– Елена Александровна, можно пару вопросов?
Нацелил на меня фотоаппарат и приготовился нажать кнопку. Я пихнула парня, и он обронил свою камеру. Говоря вслед самые нелестные слова, он собирал остатки былой роскоши, пока я, садилась в машину. Уже столичные акулы пожаловали, чтоб состряпать «горячую» новость. Я уеду. Мне всё это не нужно…
Поставив в известность всех клиентов о том, что я уезжаю, лишь от Настасьи Павловны услышала добрые, душевные пожелания. Было горько осознавать, что и в таком городе как этот, мне не посчастливилось найти свое место. Разумеется, столица не готовит радушный прием, и там мне не станет легче или проще жить. Просто рядом будет семья, от которой, когда-то хотела убежать. И как бы странно не звучало, на всем белом свете не найдется никого ближе и роднее, чем они все вместе взятые. Жаль, что раньше этого не понимала.