Измена. Обратная сторона счастья
Шрифт:
– Давай заберём лишь тех, кто поместится в этот рюкзак? Хорошо?
– Только ты сама будешь укладывать, ладно? – тут же выдвинула свои условия дочурка. – Виктория! Ну куда ты собралась? Зачем тащить ребёнка на ночь глядя к чёрту на кулички? – Илья встал в проёме двери, опираясь плечом о косяк, и сложил руки на груди.
Помолчал секунду и обратился к дочке:
– Людочка? Поехали домой? С папой?
Тринадцатая глава
Илья присел на корточки и двумя руками подхватил
Милочка засмеялась весело и немного испуганно.
Моё сердце упало. Разбилось мелкими колючими осколками, царапаясь. Горло сдавила невидимая рука паники и закружилась голова.
– Поедем домой, принцесса! – улыбаясь, придержал муж дочку и победно посмотрел на меня, чуть скривив свои губы.
Я онемела от ужаса. Страх сковал все внутренности, и ледяной ком зашевелилась в животе. Да что же это такое происходит?
Не представляла, что можно сделать в подобной ситуации. Отнимать дочку? Перетягивать её?
Или совестить и просить мужа в надежде, что он меня пожалеет? Он, который все наши восемь лет цинично обманывал, изменял, и который вообще не чувствует вины за свои действия?
Да скорее солнце повернёт вспять, и небо упадёт на землю, чем у Ильи пробудится понимание аморальности своих действий и жалость ко мне.
Перевела взгляд на дочь, и мне скрутило ледяной воронкой живот от предчувствия беды.
А Илья ухмылялся уже откровенно. Я вглядывалась, не отрывая взгляда, в его глаза, и явственно видела в них довольство и усмешку над моей беспомощностью. Ему доставляло наслаждение прогибать меня под свои желания! Ему это определённо нравилось!
До тех пор, пока моя Люсинда не решила высказать свою точку зрения на происходящее. Она вначале просто вертелась в руках, пытаясь освободиться. Затем осознав бесполезность своих усилий, включила «иерихонскую трубу». Заголосила во всю мощь своих голосовых связок.
Мою дочь, как всякого ребёнка, легко обидеть и заставить плакать. Нужно просто не обращать внимания на её желания. И, как и любого малыша, сложно потом успокоить.
Всегда считала, что лучше не доводить до таких слёз. Отвлечь чем-нибудь, занять, заболтать, в конце концов. На то мы и взрослые, что можем увлечь и переключить свою дитёшку, заботясь о её здоровье. А не возгонять психику ребёнку до истерики.
И никогда прежде я не замечала за мужем таких садистских наклонностей.
Нет, он всегда давил авторитетом. Но вот так хватать дочь и, невзирая на её крик, куда-то тащить? Упиваясь её и моей беспомощностью?
И это Илья, который говорил, что не выносит детский плач? Что ему физически больно, когда при нём плачут дети? Что дети должны расти в любви и заботе? Его что, подменили?
Я впала в ступор.
До какой низости ещё может дойти мой ещё вчера любимый мужчина? И как ещё вчера импонировавшая мне его черта – упорство в достижении своей цели – смогла повернуться своей неприятной стороной против меня? Я словно попала в кривые зеркала. Или, наоборот, лишилась искажающего реальность своего влюбленного взгляда на нашу жизнь?
А Милочка боролась за свою свободу, извиваясь с воплем в его руках.
– Отпусти, – тихо и каким-то чужим, низким и грудным голосом произнесла я. – Отпусти ребёнка, ирод! Что же ты творишь?
Илья сморщился от очередного визга моей малышки и, наконец-то, поставил её на пол. Милочка пошатнулась, а я перехватила содрогающееся тельце дочери и прижала к себе. Шептала ей ласковые, отвлекающие слова. Но она и не думала успокаиваться. Слишком далеко зашлась в своём крике.
– Людмила, прекрати истерику! – громко гаркнул на неё муж, кривясь.
Из-за этого моя малышка расплакалась ещё больше, уходя на следующий круг.
Да, что же ты делаешь! Это невыносимо! Феерический дурак!
Добралась с дочкой до ванной и захлопнула дверь перед носом мужа. Сейчас самое важное – успокоить ребёнка. Остальное подождёт.
Отвлекая и забалтывая, обещая дома разрешить поиграть с бабушкиными котиками, умывая и тормоша, наконец-то, утешила малышку. Мила затихла, уставшая и потная от долгих слёз. Но мыть и переодевать её сейчас я не буду! Не ко времени и не к месту. Все потом. Нам бы вырваться из квартиры теперь!
Когда Люся перестала всхлипывать и уже начала деловито обговаривать со мной детали кошкиного дома, я открыла двери ванной комнаты, искренне надеясь, что Илья свалил из квартиры.
Но не тут-то было!
Этот… отец года пошёл на второй круг:
– Людмила, тебе ведь нравится твоя комната в доме? Почему ты не хочешь поехать со мной?
Моя Милочка, глядя с ужасом на Илью, накуксилась опять и прижалась ко мне сильнее, намереваясь вновь заплакать.
– Да имей же ты сердце, уйди! Папаша, блин! Свали уже! – помня о беременности, тем не менее я подняла Милочку на руки.
Ничего. Она лёгонькая. Авось ничего не случится!
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне, Виктория! Ты не торговка на рынке и не на площади! – скривил губы Илья.
– Куда уж мне до твоих высоких стандартов! – фыркнула, делая шаг к выходу из квартиры, – Вобла твоя из нашей квартиры без трусов всякий раз уходит, что ты скопил здесь целую коллекцию?
Муж вспыхнул, как факел. В момент! Завелся с одного движения!
– Что ты позволяешь при ребёнке? – зашипел, поддаваясь ко мне вперёд.
Я прижала к себе дочь плотнее и, чуть отвернувшись от него, прошипела:
– Своя правда глаза жжёт?
И в этот момент раздался телефонный звонок. Кто-то позвонил мужу, и Илья, отвлекаясь от нас, принял вызов, сделавшись сразу холодным и сосредоточенным.
Я прихватила рюкзак с игрушками и выскочила из квартиры с дочкой на руках.
Четырнадцатая глава
Илья
Как только за женой закрылась входная дверь, я, разговаривая с фактическим владельцем основного пакета акций банка, внутренне улыбался. Так вот чего боится моя прекрасная жёнушка! Вот где волшебная кнопка! С кем будет дочь, там будет и Виктория!