Измена. Развод. Смерть
Шрифт:
— Попалась…
Глава двадцать четвертая
Меня за ворот пиджака держит волосатая рука вся в наколках до синевы. А я испуганно скребу по асфальту ногами, ткань одежды начинает подозрительно потрескивать, того и гляди, швы разойдутся.
— Когда долги возвращать будешь? — рычит над ухом незнакомец. — Или решила, что муженек помер, то и долги возвращать не надо.
— Ааааааа, — только и вырывается от страха из моего рта.
И тут моего преследователя словно ураган
— Нас прислал Богдан, присматриваем вот за вами, — улыбаясь, говорит один из них.
— С-сп-спа-си-бо, — только и могу выдавить я из себя.
А эти двое подбирают моего преследователя за руки, тот в совершенно бесчувственном состоянии, и утаскивают куда-то в сторону фургона газель с затемненными стеклами.
А я выдыхаю, поправляю одежду и иду в офис.
Офис встречает меня гулом, как разорённый улей. Офисные работники слоняются без дела, в руках бутерброды и одноразовые стаканчики, все бурно что-то обсуждают.
— Ой, а мы вас не ждали, — пищит Настенька.
По ее столу сразу понятно, что не ждали, потому, как на столе стоит початая бутылка коньяка, лежат разные закуски на тарелочках, нарезка колбасы и сыра.
— Мы тут решили помянуть Станислава Олеговича, — бормочет Настенька.
— Помянуть? Ну, поминайте, — кидаю в ответ и ухожу к себе в кабинет.
И сразу на моем пороге появляется Лев.
— Как ты? — вместо приветствия говорит он.
— Нормально, но пока еще не привыкла, — отвечаю сухо. — Меня только что на нулевом этаже поймал какой-то бандюган и пытался стрясти долг.
— Чёрт, — бормочет Лев и набирает номер на телефоне. — Савелий, я же просил об отсрочке!
Он рычит в трубку на какого-то Савелия, угрожает, при этом ходит по кабинету и активно жестикулирует. А когда останавливается и скидывает звонок, я у него спрашиваю: Кто этот Савелий?
— Один авторитет Московский, дернул же чёрт твоего муженька взять бабки у криминала, — рычит зло Лев.
— Мой муж как-то был связан с криминалом?
— Нет. Но ему нужны были большие деньги для крупной закупки под последний тендер. Тендер он выиграл по объему очень большой, больше, чем мог проглотить.
— Он совсем из ума выжил?
— Нет, просто мое мнение, что хотел отжать как можно больше денег, а потом смыться, — Лев усмехается. — Глупый бизнесмен средней руки, он хотел, как в девяностые, всех кинуть на деньги и сбежать за границу. Только сейчас не девяностые, так не получится. Тем более с бандитами.
— Может его и убили бандиты?
— Это вряд ли, зачем им было отрезать член? Да убили бы выстрелом в голову. А тут все сложно. Весь истыкан ножом, член отрезан, явно женщина мстила.
— Так у него их столько было, что пойди, найди какая из них.
— Следствие найдет.
Я только хмыкнула. Следствие только на месте топчется.
Но не поминай чёрта всуе. И мне приходит звонок от следователя.
— Василиса Александровна, мы проверили всю вашу недвижимость, но следов проживания Станислава Олеговича нигде не обнаружили, не могли бы вы подсказать, где он еще мог проживать, может у кого-то скрывался?
— Нет. Не знаю. Хотя он появлялся каждый раз со стороны озера. И лодка то исчезала, то появлялась возле пирса, словно переплывал с того берега на этот. Может там у кого-то жилье снимал?
— Спасибо, Василиса Александровна, за помощь.
Проходит несколько часов. Я сижу за столом и тупо пялюсь в окно. Слышу, как за дверью ходят мои подчиненные. Сегодня Стасу девять дней, они активно поминают, очень активно. Похоже, уже не первый ящик коньяка выпили. Настенька с кем-то хихикает. Басит Эдик и, по звукам, пытается с кем-то из девочек целоваться в засос. Лев иногда рычит на них и разгоняет. Только я сижу молча. Никак не могу себя собрать. Настроение унылое.
Но через некоторое время возня возле кабинета стихает. Видимо, коллектив, приняв на грудь, разбредается по домам. Вечереет.
Внутренний телефон надрывается. Приходится встать и выйти из кабинета. В приемной тихо, пусто, только в воздухе висит кислый запах спиртного и съестного. Настенька исчезла, даже не предупредила меня. На столах удивительно пусто. В углу стоит огромный мешок с использованной одноразовой посудой и куча пустых бутылок.
Снимаю трубку внутреннего телефона, мне звонит охрана.
— Василиса Александровна, к вам тут женщина хочет пройти, так пускать ее или нет?
— Пустите…
Через несколько минут слышу, как к нам на этаж поднимается лифт. Створки кабины разъезжаются, и на этаже появляется беременная девушка, что я встретила в коридорах Следственного Комитета.
— Здравствуйте, — чуть более уверенно улыбается мне девушка.
— Здравствуйте, мы так и не познакомились, Василиса, — протягиваю я ей руку, та слабо пожимает мне пальцы.
— Катя.
— Проходите, Катя, — и я веду ее в свой кабинет. — Присаживайтесь.
Катя нервничает, сжимает и разжимает кулачки, трет ладошки, пытается поправить безупречную прическу. Но садится в предложенное мной кресло. Выглядит она сегодня лучше, чем прошлый раз. На ней платье явно из очень дорогого магазина, безупречная прическа, макияж, в руках брендовая сумочка.
— Какой у вас срок? — спрашиваю ее, кивая на животик, я пытаюсь разредить обстановку, но получается только хуже, она же защитным жестом прикрывает живот.
— Двадцать недель, — потупив глаза, говорит Катя.
— Так о чем вы хотели поговорить, Катя, вы ведь за этим пришли, — смотрю на нее, а она еще больше начинает нервничать.
— Это правда, что Стас хотел с вами развестись?
— Ну, не совсем. Это я хотела развестись со Стасом из-за его измен, и развелась бы, если бы он не взбрыкнул, — спокойно отвечаю ей.