Измена. Вторая семья мужа
Шрифт:
У меня дикая потребность с кем-то поделиться. А глядя в его понимающие, заботливые глаза, признания сами срываются с губ.
— Ясно… — протягивает задумчиво. — У меня лучший друг — адвокат, дело свое знает, могу поручиться за него.
— У меня на данный момент нет финансовой возможности оплатить его услуги, — вздыхаю. — Свекровь против адвоката. Я очень хочу оставить это все в прошлом… но… — от своих же слов наваливается безысходность.
— Этот вопрос решаем, Валерия.
— Николай Владимирович, спрошу еще раз, зачем вам это все?
После
— Честно, — открыто смотрит мне в глаза. — Не знаю. Просто не могу пройти мимо. Хочу помочь. Возможно, потому что сам был в похожей ситуации. Но я уже прошел измену, развод и вот… теперь ее брак с моим братом… С человеком, который мне был другом, товарищем. Я с ним делился всем, доверял безгранично, а он два года кувыркался с моей женой. А потом меня еще и во всем обвинили, я был и плохим мужем, и братом… Родители тоже встали на его сторону, — он старается говорить отрешенно, но каждое слово пропитано болью.
Нет, он еще ничего не пережил. Боль продолжает мучить его, но он свыкся с ней, принял, как часть себя.
— Как я вас понимаю. Не просто измена, а предательство самых дорогих людей.
— Но у меня была финансовая подушка безопасности. Я сражался. Тот адвокат, которого хочу вам порекомендовать — это настоящий друг. Он не только юридически, но и морально меня со дна вытащил. Я тоже нашел поддержку там, где меньше всего рассчитывал.
— У меня есть первая семья моего отца. Они не дали мне окончательно сломаться, но эти люди столько всего пережили, что я не имею права обрушивать на них свои проблемы. Хоть частично это и сделала.
Мне с ним так легко, словно сто лет знакома. Чем больше говорим, тем становится легче, словно груз на плечах уменьшается, и я могу вздохнуть без удушающей боли.
— Валерия, тем более не отказывайтесь от помощи.
— Не буду, Николай Владимирович, — отвечаю без особых колебаний. — Я не в том положении, чтобы гордо отказываться. Мне надо вырваться от свекрови, от мужа, матери, сестры. Я хочу начать жизнь с чистого листа, — в глазах вижу понимание. Он сам не так давно принимал похожие решения. — И если вы мне поможете, я позже, встав на ноги, непременно вам все отдам.
— Помогу, Валерия, — ободряюще улыбается.
Мне становится тепло. В моем бесконечном черном лабиринте зажигается маленький свет. А желание бороться становится еще сильнее, ведь у меня за плечами появилась поддержка.
Я ему верю. Незнакомцу с теплыми и грустными глазами. Вот просто, без логики, анализов, руководствуясь внутренним голосом. И даже не допускаю мысли, что снова ошибаюсь.
Долго сидеть в кафешке не могу. Обменявшись телефонами, договорившись списаться в ближайшее время, он вызывает мне такси. Возвращаться в дом свекрови не хочется. Спешу к дочурке, к Светлане, только тяжесть возвращается. Мне надо выбираться из ее дома, кричит внутренний голос и я с ним абсолютно согласна.
Пока еду в машине, открываю в телефоне социальную сеть. Обнаруживаю там два сообщения от женщин, которые интересуются картинами Павла.
А вот во временном жилище не все так радужно. Свекровь встречает меня на пороге, губы поджаты, глаза прищурены.
— Ты совсем из ума выжила? По мужикам решила пробежаться? Интересно, а может, мой сын тебе изменял в отместку на твои похождения?
Глава 55
— Лариса Эдуардовна, а с каких пор охранник ограничивает мое передвижение? — после фразы свекрови во мне поднимается волна злости.
— С тех пор как я стала заботиться о твоей безопасности! Ты только родила и уже побежала хвостом вертеть? Зуб тоже был предлог, чтобы из дома улизнуть? Дочь на Светлану скинула, как удобно!
— Мне не нужно предлогов, чтобы выйти из дома. Я не в клетке, не под стражей. Я благодарна вам за помощь, но, Лариса Эдуардовна, я не позволю собой манипулировать, — прохожу мимо нее.
Нет желания продолжать дурацкий разговор, хочется как можно скорее увидеть Аришку.
— Ты видимо совсем не ценишь доброты! Не понимаешь, что охрана непросто так. И я тебе не враг! — голос становится немного мягче, вижу, как она пытается взять себя в руки.
— Лариса Эдуардовна, я не просила охрану. И простите, не собираюсь сидеть на цепи дома.
— По мужикам побежишь? Чего тебе не хватает? Бедных родственников поселила, всем обеспечила!
— Я буду жить так, как считаю нужным. Я не буду перед вами оправдываться, — взбегаю по ступеням вверх.
После недолгого общения со свекровью хочется принять душ и отмыться.
По коже расползается липкий страх. Прикажет охранникам меня удерживать, и что я сделаю?
Вызову полицию. Буду бороться. Хватит с меня.
— А мы покушали и спим, — Светлана встречает меня с улыбкой. — Как зуб?
— Зуб хорошо. А вот свекровь — плохо.
Подхожу к дочурке и любуюсь ее милым личиком. Мое сокровище, мои силы, ради нее я выстою.
— Я слышала, вы так кричали.
— Извини, что вас во все это втянула. Теперь понимаю, что решение было необдуманным перевозить вас. Я тут долго не выдержу. Да и вам тяжко… атмосфера в доме удручающая, — иду в ванную, умываюсь.
А слова свекрови будто прилипли к коже и не отмываются.
— Ты все правильно сделала. Одной это все проходить нереально. Тем более мы только рады, — Светлана стоит у входа в ванную, вижу отражение ее доброго лица в зеркале.
Сколько всего прошла, годами просвета не видела, а не утратила человечность.
— Вам и без меня тяжело, а тут еще мои вечные проблемы, — обнимаю сестру, утыкаюсь носом в ее плечо. — Я очень благодарна за помощь. И я отблагодарю! Только на ноги встану.
— Будь счастлива, Лер. Это лучшая благодарность.
— Мы все будем счастливы, — говорю со странной уверенностью в голосе. — А теперь давай о приятном!