Измена. Яд между нами
Шрифт:
– Вы про каждый экспонат можете рассказать? – спрашиваю я, удивленно глядя на женщину.
– Конечно, – смеется Рая. – Если бы я чего-то не знала про эти дорогие игрушки, мой муж этого не пережил бы. Обрати внимание на ножны. Эти две массивные обоймицы выполнены в том же стиле, что и детали рукояти. При помощи обоймиц меч крепился на поясе воина горизонтально лезвием вниз.
Мы переходим к следующей витрине, и я наклоняюсь, чтобы повнимательнее рассмотреть, что находится внутри.
– А это меч Моро, который еще называется кампилан – длинный двуручный меч. Одним из самых распространённых
– Как интересно, – восхищенно говорю я. – Как будто в музее, а вы очень хороший экскурсовод.
– Пошли дальше. Тут еще много интересного, – Рае самой доставляет удовольствие проводить мне экскурсию. – Как же я давно здесь не была. Со смерти мужа. Скоро забуду, как меня зовут, а вот все, чему он меня учил, помню.
Женщинапроводит рукой по следующей витрине и на мгновение замирает.
– Что за черт? – удивленно спрашивает она. – Это что такое?
Я перевожу взгляд туда, куда смотрит Рая, и вижу, что стекло с витрины сдвинуто, а очередное старинное оружие лежит не по центру, а в углу.
– Это нож хайбер, – по инерции женщина продолжает рассказывать. – Этот нож считается типично афганским оружием. Господи, он еще в чем-то вымазан. Что этот мальчишка себе позволяет? Колбасу он им резал, что ли?
– Вы про Германа? – спрашиваю, продолжая рассматривать хайбер и пятна, которые его покрывают
– А про кого же еще? – Рая раздражается еще больше.
Она протягивает руку, чтобы еще сдвинуть стекло, но я останавливаю ее. Бурые пятна на ноже кажутся мне подозрительными.
– Рая, вы простите меня, но, мне кажется, это не просто пятна. Это кровь, – тихо говорю я. – Очень уж похоже.
Бабушка Германа отдергивает руку и с ужасом смотрит на меня. Ее губы мелко начинают дрожать, и она хватает ртом воздух.
– Что? Что случилось? Вам плохо? – я подхватываю ее под руку и практически вытягиваю из комнаты. – Я сейчас скорую вызову.
– Не надо скорую, – хрипит Рая. – Воды принеси и таблетки. Таблетки в сумке.
Я трясущимися руками наливаю воду из графина и достаю блистер. Я не с первого раза могу достать таблетку, но когда это все-таки получается, я, не задумываясь, сразу засовываю лекарство в рот женщины и подношу стакан к ее побелевшим губам.
Выскакиваю в коридор и несусь в спальню Германа.
– Герман, просыпайся, Рае плохо, – я тормошу его за плечо, но он сонно пытается от меня отмахнуться. – Ядов, просыпайся!
Мой крик приносит плоды, и мужчина открывает глаза.
– Янка, ты чего орешь? – он садится на кровати и потирает руками лицо. – Я только уснул.
– Рае плохо. Включай мозги!
Он вскакивает и несется к двери, но полотенце, которое с момента нашего совместного приема ванны, оставалось у него на бедрах, предательски скользит на пол.
– Ты с голым задом бежать собрался? – говорю я, подбирая полотенце.
– Скорую вызвала? – на бегу спрашивает Герман, начиная лихорадочно натягивать боксеры и брюки.
– Нет. Она не разрешила, – я направляюсь к двери, говоря на ходу. – Ты одевайся. Я к ней пойду.
Вернувшись в кабинет,
– Влад, я тебе сказала. Через пять минут ты должен быть здесь, – она нажимает на красную кнопку и поворачивается ко мне. – А ты чего так испугалась? Все нормально девочка. А будет еще лучше, когда мой внук объяснит мне, что у нас произошло в экспозиционном зале.
Именно на этой фразе в кабинет врывается Герман, на ходу застегивая рубашку.
– Фу, – выдыхает он, глядя на бабушку. – Такими темпами меня кондратий точно хватит. Что произошло? Как ты себя чувствуешь?
Он присаживается на диван рядом с Раей и внимательно к ней присматривается.
– Уже хорошо, внучек, – язвительно говорит бабушка. – Это ты мне расскажи, что творится с дедушкиной коллекцией?
– А что с ней творится? – удивление Германа было неподдельным. – Я туда заходил пятнадцать лет назад, еще когда дед жив был.
Он недоуменно переводит взгляд с Раи на меня и обратно. Я поднимаюсь и иду в сторону комнаты, в которой находится коллекция. Герман поворачивается и только сейчас замечает открытую дверь в святая святых.
– Рая, ты решила Яне провести экскурсию? – понимаю, насколько хорошо внук знает свою бабушку.– А чего меня не позвали? Я бы тоже с удовольствием послушал.
– Идем, – говорю я, стоя на пороге. – Я что-то тебе покажу.
Войдя в комнату, я сразу же подвожу его к витрине с хайбером.
– Посмотри на нож, – говорю я. – Тебе ничего не напоминают эти пятна?
– Похоже на кровь, – тихо отвечает Ядов.
И я наблюдаю такую же реакцию, как и у Раи, только без таблеток. Герман резко разворачивается и идет в кабинет.
Одновременно со мной в кабинет входит и Владислав Викторович, которого Герман тут же увлекает в сокровищницу.
– Рая, – я сажусь напротив нее и спрашиваю, глядя в глаза. – Что происходит? Почему и вы, и Герман так разволновались?
– Я говорила тебе, что моего сына и невестку убили в этом доме, – вздыхая начинает рассказывать женщина. – В этом кабинете. Тогда орудие убийства не нашли. Сын был убит ножом, а его жена получила удар по голове каким-то тупым предметом. Грабеж исключили сразу же, потому что ничего не пропало. Основной была версия об устранении конкурентов, но доказать ее тоже не смогли. Поэтому я так и отреагировала, когда ты заикнулась про кровь.
– Надо вызывать полицию, – говорит Владислав Викторович, выходя из комнаты с коллекцией. – Я понимаю, что вы всеми силами избегаете выносить сор из избы, но не в этом случае. Кто знал код от этой комнаты?
– Я, отец, мать, Рая, – перечисляет Герман, глядя на бабушку. – Рая, как ты думаешь, Аня знала?
– По крайней мере, я ее не посвящала? – бурчит госпожа Ядова, показывая свое отношение к бывшей жене Германа.
Владислав Викторович вызвал полицию, и дом заполнился чужими людьми, которые непрерывно о чем-то расспрашивали, фотографировали, заглядывали во все углы. Приехал следователь, который в свое время вел дело об исчезновении Анны, и нам пришлось рассказать, что она жива, а также обо всех происшествиях, которые происходили с семьей Германа и со мной.