Измена. Забудь меня
Шрифт:
С бюстгалтером он тоже расправляется довольно быстро.
— Марк. Я… Я сама!
Стучу зубами.
— Вижу я, как ты сама. Сейчас разотру тебя хорошенько. Но вначале нужно все снять!
Вижу, как вспыхивают его глаза. Довольно-таки жадно. Марк опускает руки на мои брюки, быстро дергая молнию вниз.
И почему его руки даже сейчас такие горячие? Он же вместе со мной был под этим ледяным дождем!
Марк быстро стягивает с меня прилипшие к ногам брючки. Сама бы я точно не сняла их. Пальцы
— Ох, черт. Маша.
Выдыхает хрипло сквозь сжатые зубы. Вижу, как раздуваются жадно его ноздри.
Марк так и замирает, продолжая сжимать крепко мои бедра обеими руками.
— Сейчас. Я сейчас. Дай мне секунду.
Ног не чувствую. Но замираю вместе с Марком, глядя в его расширенные зрачки.
Там, где его руки, будто миллионы иголок пронзают кожу. До самых костей.
— Ты совсем закоченела, маленькая.
Марк наконец отмирает.
— Ничего. Сейчас разотру и все будет в порядке.
Отходит на несколько шагов в поисках нового полотенца.
А я как завороженная смотрю на его полностью обнаженное тело.
То, что Марк меня хочет, не вызывает сомнений. В свете от огонька плиты это видно очень даже сильно.
Надо же. Он ведь тоже заледенел!
— Вот так.
Марк накидывает на меня огромное махровое одеяло.
Быстро начинает растирать. Плечи, ключицы, опускается ниже…
Кожа начинает гореть и покалывать. Дыхание сбивается само по себе. Марк тоже тяжело дышит и иногда останавливается, чтобы со свистом выдохнуть сквозь сжатые зубы.
— Какая ты, Маш… Господи, да от одного твоего запаха крышу сносит!
Почти рычит Марк, и я вижу, как трудно ему сдерживать себя. Но он сдерживает.
— Дальше я сама, — лепечу, когда он добирается до моих бедер. Раздвигает ноги, чтобы растереть их с внутренней стороны.
А у меня искры из глаз летели уже когда он до живота добрался!
— Перестань. Чего ты боишься? Разве я животное, чтобы… Сделать что-то, чего ты не хочешь?
Обиженно бурчит Марк, переходя к внутренней стороне моих бедер.
Он растирает их прямо с какой-то дикой одержимостью.
Так, что сейчас трением, кажется, добьется того, что на моей коже вспыхнет огонь!
Я не вижу его лица сейчас, потому что Марк опускается передо мной на корточки.
Но сама кусаю губы, еле сдерживая блаженный стон.
— Все. Только стопы остались, — хрипло выдыхает Марк с явным облегчением. — Сейчас…
Осматривается по сторонам и кивает сам себе.
Подхватывает на руки и несет к дальней стене домика. Опускает на узкую кровать. А я ее даже не заметила, свет же слишком тусклый и слабый.
— Вот так.
Бережно заворачивает меня в теплые одеяло. Снаружи остаются только
Черт. Это блаженство. На самом деле.
Марк очень умело занимается моими стопами. Растирает каждый пальчик на ногах. Это и правда, просто нереально приятно. Так, что я уже даже и не сдерживаюсь.
Просто откидываюсь головой на подушки и с моих губ слетают стоны. Сами по себе.
Марк останавливается.
Поднимаю голову, открыв глаза и наталкиваюсь на его просто безумно напряженный взгляд.
Мы так и замираем. Не в силах ни моргнуть, ни пошевелиться.
— Спасибо, Марк, — наконец выдаю, сама не узнавая собственного голоса. — Я очень согрелась. Очень.
Быстро втаскиваю ноги под одеяло, заворачиваясь в него, как в самый настоящий кокон.
Я не эгоистка. Для Марка тоже есть еще одеяла. Мысленно благословляю лесничего, у которого здесь все так хорошо приспособлено.
— Сейчас сделаю чай, — отвечает Марк таким же хриплым голосом, все так же напряженно глядя мне в глаза.
Чайник, кажется, уже давно кипит. Но мы оба даже не шевелимся.
23 глава 23
— Твою мать, — Марк наконец отлипает.
Шумно сглатывает, и я вижу, как дергается его кадык.
Отходит от меня, полностью игнорируя разрывающийся чайник.
Резко распахивает дверь наружу и просто стоит под холодными порывами ветра.
Слышу, как мощно вдыхает воздух.
— Тебя тоже неплохо бы растереть, — бормочу, когда он наконец возвращается, плотно прикрыв дверь.
— Спасибо, Маша. Но это… Лишнее, — хрипло бросает, не поворачиваясь ко мне.
— Держи.
Приносит большую кружку с кипятком, в который насыпал что-то из пакета.
— Там травы, — добавляет, глядя на меня в упор немигающим взглядом.
— Сейчас разберусь, что у нас с едой, — быстро возвращается к плите.
Заваривает и себе чай.
Быстро глотает и матерится, явно обжигая себе горло.
Начинает возиться у плиты, в поисках пищи.
— Марк, а дальше мы что будем делать?
— Когда стихнет, вызовем кого-то из деревни. А нет. Твою же мать. Мой телефон в дребезги. А твой…
Он подхватывает сброшенные на пол мои брючки.
— Твоего, Маш, вообще нет. Похоже, вылетел, когда мы прыгнули. Ничего. Отогреемся, просушим вещи и пойдем искать дорогу завтра.
Обалдеть!
Кто бы мог подумать. Что в двадцать первом веке можно вот так вот заблудиться и полностью остаться без связи! А если бы не этот домик, то… Даже не представляю, что бы с нами было!
— Или лесничий вернется. Он же здесь бывает. Не переживай об этом, Маш. Разрулим все. Главное, чтобы у тебя пневмонии не было! Ох, да это просто охренеть!