Изменчивое постоянство
Шрифт:
Поправочка, он никак не ожидал увидеть голую, мать вашу, Гермиону Грейнджер!
========== Часть 3 ==========
— Малфой, мои глаза выше, — фыркает Грейнджер и поворачивается к нему спиной.
Драко отводит взгляд от этого зрелища и поспешно отворачивается, предварительно оценив вид сзади.
А оценивать есть что… Девушка за это время очень похорошела: аппетитные формы, тонкая талия, короткие волосы, милое личико и просто огромное количество веснушек на теле. Мельком он успевает заметить татуировку какого-то животного на спине и узоры на левом предплечье.
Чувствуя как краснеют шея и уши, Драко вспоминает ее слова «Спасибо
— Грейнджер, — все еще стоя спиной к ней, говорит Драко, — прежде чем ты меня заавадишь, прости, я не специально! — голос хрипит как у перевозбужденного подростка.
— Всё в порядке, Драко. Мы взрослые люди. Ты девушек голых не видел? — хмыкает она.
— Я никогда не видел обнаженную Грейнджер, это совершенно… Стоп, ты назвала меня Драко? — в шоке он чуть не оборачивается обратно, но вовремя себя одергивает. Парень облокачивается на стену и с нетерпением ждёт ответа.
— Ну, раз ты с порога не упал в обморок, когда очутился в жилище грязнокровки и не плюёшься ядом на мой неподобающий вид, то почему бы и нет? Мы ведь напарники, нужно привыкать.
— Не называй себя так, — под возобновившийся звук воды он продолжает. — Я никогда не считал тебя грязной, мои суждения были совершенно ошибочными и уж точно навязанными Люциусом! Я был глупым и несмышлёным ребенком. Кстати, пользуясь случаем, хочу принести тебе свои искренние извинения. Я был говнюком!
— Извинения приняты, — искренне отвечает она, — а теперь, если ты не против, пройди, пожалуйста, в гостиную, я присоединюсь к тебе через несколько минут.
— Ага.
Салазар, ну как можно было так проебаться?
***
Выходя из спальни, она увидела Драко на своем диване. Гермиона была права, когда говорила, что это уже не тот Драко, которого она знала раньше.
Парень заметно возмужал: из истощенного подростка превратился в красивого, статного мужчину с мужественным лицом, острыми скулами, проницательным взглядом и всё той же платиновой макушкой. Работа евгеники во всей красе. И искренние извинения приятно удивили девушку.
— Чай, кофе, вино, огневиски?
— Огневиски, пожалуйста, — ответил Драко.
— Извини за вопрос, но ты называешь отца Люциусом? Почему? — спросила девушка, разливая напиток по стаканам.
— Потому что отца у меня не стало в тот день, когда Пожиратели, по приказу безносого ублюдка, который поселился в моем доме, попытались изнасиловать мою мать, а этот кретин даже пальцем не пошевелил! — со злостью выплёвывает Драко. — Мне пришлось ползать перед ними на коленях и умолять этого не делать. Я пообещал, что сделаю всё что угодно ради её защиты! Так у меня появилась эта дрянь на предплечье и задание убить Дамблдора.
— Пиздец, — только и отвечает она, делая глоток напитка и присаживаясь к Драко на диван.
— Встречный вопрос, Грейнджер, — Драко закидывает ногу на ногу и корпусом поворачивается к ней. —Почему ты уехала из Лондона? И почему решила вернуться?
— Во время войны я наложила Обливэйт на своих родителей, дабы уберечь их от преследования Пожирателей. После похорон Люпина, Тонкс, Фреда, Браун и ещё многих знакомых я полетела в Австралию где были родители, чтобы восстановить им память. Но было слишком поздно — из-за большого количества прошедшего времени отменить заклинание без вреда для мозга родителей невозможно. Поэтому мои родители остались жить в Австралии и даже не подозревают, что у них есть взрослая дочь. А в Лондон я вернуться не смогла.
— Я знаю, не поверишь, но я приглашен.
— Серьезно?! — удивилась она. — Драко Малфой приглашен на вечеринку в дом Поттеров в честь возвращения Гермионы Грейнджер?! — на это блондин просто кивает.
— В конце концов, я соскучился по крестнику и его взбалмошной мамаше, а с Гарри и Роном мы видимся только на работе – месяц выдался тяжелый.
— Боже, Гарри не говорил мне, что вы общаетесь! Да, я даже не знала, что ты крестный Альбуса!
— Я думаю, они не хотели, чтобы ты беспокоилась. Всё-таки перед тобой я так и не успел извиниться.
— О, не беспокойся, вечером их ждет допрос с пристрастием, — улыбаясь говорит Гермиона.
— Не завидую Поттеру, — хмыкает Драко, — Итак, давай к делу. У нас два трупа. Две девушки, двадцати четырех и девятнадцати лет, — он достает папку и раскладывает на журнальном столе перед шатенкой колдографии убитых.
— Первая жертва — Элизабет Доун, 24 года, работала танцовщицей в пабе «Пьяный кролик». Тело нашел прохожий пять дней назад, вечером. Была обездвижена заклинанием, изнасилована. Ублюдок вырезал на лбу девушки цифру 2 и задушил гарротой{?}[Закручивание, затягивание; казнить) — испанский способ казни и пыток. Здесь имеется ввиду небольшая крепкая петля с двумя палками для удержания на концах.], после чего ею же перерезал горло.
Драко протягивает фото убитой. На первом снимке изображена симпатичная светловолосая девушка, а на следующем сплошной ужас: обнаженное тело со следами побоев, на шее кровавая линия прорезает горло девушки, белки глаз алого цвета с лопнувшими капиллярами.
========== Часть 4 ==========
И просто невообразимое количество крови вокруг тела. Но оно и понятно — при повреждении сонной артерии её довольно много.
— Следы на теле? Эпителий под ногтями? Что со второй жертвой? Свидетели? Родственников жертв опросили? — сыплет вопросами Гермиона.
— До вчерашнего дня мы даже не подозревали, что имеем дело с серийником. Так как одно убийство предположительно психбольным человеком не показатель. Наши, конечно, начали прорабатывать дело, но за пять дней нихуя не успели, по правде говоря. А когда обнаружили вторую жертву, дело передали нам, — переводит дыхание блондин.
— Вчера днем обнаружили еще одну жертву. Рэйна Трой, 19 лет. Муж — Эдриан Трой, 29 лет. Детей нет, не работала. Убита у себя дома на полу в гостинной. Муж мелкий бизнесмен. На лбу цифра 3 и тот же почерк убийства. Изнасилование, цифра, удушение гарротой с последующим перерезанием горла, — говорит Драко и передает девушке снимки второй жертвы. Те же отметины, такая же кривая цифра на лбу, то же расположение синяков. В глаза бросается некогда светлый персидский ковер, что теперь наполовину алого цвета.