Изменчивое постоянство
Шрифт:
— Свидетелей нет. Следов тоже никаких. Связи между жертвами пока не установили. Убийца использовал очищающее на месте преступления. Во избежание упущений, родственников опросим по новой. Либо мы с тобой, либо Уизли с Блейзом. Там уж как Поттер решит. Всю информацию по убитым и их родственникам наши люди уже начали пробивать.
— Так, вроде я все поняла, но по полочкам в голове разложить не помешает, — девушку передёргивает от омерзения. — Остальное обсудим завтра с опергруппой, если ты не против. Не знаю как тебе, а мне Джинни голову оторвёт если я приду на её вечеринку при минимальном
— Да, конечно, мне тоже пора. Увидимся вечером, — отвечает Драко вставая с дивана и направляясь к камину. Но резко оборачивается и, смотря девушке прямо в глаза, произносит с лёгкой, завораживающей улыбкой. — Рад тебя снова видеть, Гермиона!
Малфой исчезает в зеленых вспышках камина, а девушка на миг задумывается о том, как приятно осело на теле звучание её имени из его уст.
Тем же вечером
Для сегодняшнего вечера Гермиона выбрала узкие черные джинсы, короткий атласный топ без бретелей, изумрудного оттенка и большой черный пиджак, который небрежно накинула на плечи. Некогда длинные непослушные кудри сейчас лежат небрежными волнами, едва достающими до ключиц. На лицо нанесен легкий вечерний макияж. Собравшись с духом, ведьма ступила в камин и отправилась на долгожданную встречу с любимыми друзьями.
Переступая порог на Гриммо 12, девушка совершенно не ожидала увидеть столько народу. Здесь были почти все её друзья: Гарри и Джинни, Молли и Артур, Рон, Луна, Драко, Билл и Флёр, Джордж и Анджелина с едва заметным животиком, Перси, Невил и даже Блейз Забини с Пэнси Паркинсон. Хотя присутствие последних было для неё загадкой.
«Ну Джинни! Ну сучка! — подумала Гермиона. — Тихая семейная встреча с самыми близкими, — передразнила она подругу».
Перейдя на ультразвук, к ней кинулась рыжеволосая бестия, чуть не задушив девушку в объятиях. В эту же кучу сбились Гарри с Роном. Джинни плакала и шептала как она скучала, параллельно стискивая рёбра и приговаривая, какая же Гермиона Грейнджер задница. Мальчишки с мокрыми глазами нежно шептали о том, что безумно скучали. Да что там говорить, она и сама едва сдерживала слёзы. В такой трогательный момент единения никто не решался подойти. Никто, кроме Малфоя.
— Вы ее задушите, кретины. Уизлетта, я не про тебя, — он начал отлеплять от девушки парней, попутно обзывая их придурками.
— Шикарно выглядишь, но наряд днем мне понравился больше, — подмигнул он ей. Вот засранец!
А потом началась какая-то вакханалия: её обнимали, тискали, отвешивали комплименты изменившемуся внешнему виду, задавали просто невообразимое количество вопросов! Молли причитала как её малышка сильно похудела и проклинала опасную работу. Мол, хватило ей четырёх оболтусов, а тут ещё и за бедную девочку переживать придется.
Спустя несколько часов разговоров, от шума со всех сторон у неё закружилась голова. Быстро прошмыгнув на кухню, Гермиона решила дать себе минутку отдыха от шумной компании. Стоя у раковины, она вслушивалась в отдаленный гул голосов и смеха, исходящий от родных и безумно любимых людей. Вдруг девушка словила себя на мысли, что этого ей как раз таки и не хватало в Америке тихими, одинокими вечерами.
Шумной и вечно суетящейся Джинни, заботливого
«Почему я не вернулась раньше? Как смогла пропустить рождение Джеймса и Альбуса? Когда я стала такой эгоисткой, что смогла бросить их и уйти залечивать свои раны, не подумав о единственных близких, что у меня остались?» — всё эти вопросы набатом били в её голове.
Тряхнув головой, Гермиона прогнала дурные мысли — если бы она не уехала, то не стала бы той, кто она есть. Ей нужна была помощь и она её получила. Но только не в Лондоне, который после войны вытягивал из неё все силы и радость подобно дементору.
Решения, которые она принимала, позволили ей вырасти из неуверенной в себе и своих силах девчонки в сильную, ставящую на первое место себя и свою жизнь девушку. Ту, что не стыдится своего происхождения, ту, которая гордится своими мозгами, но больше не стремится доказать это всему миру! Девушку, вошедшую в пятерку лучших сотрудников Американского отделения Аврората! Поэтому и загоняться ей не нужно, если бы она не помогла себе — не смогла помочь никому.
Мысль прервали тихие покашливания за спиной. Обернувшись, она обнаружила тройку друзей.
— Ты чего тут одна? — спрашивает Рон. — Устала?
— Нет, просто отвыкла от такого сумбура, — улыбается Гермиона. — Серьезно, ребят, Малфой? Почему вы раньше не сказали? — Джинни подходит и, приобнимая её за талию одной рукой, кладет голову на плечо и тихо вздыхает.
— А ты бы нам поверила? В десятиминутном разговоре раз в две недели трудно успеть рассказать о том, что бывший школьный враг начал думать своей головой, а не жить установками больного папаши, — отвечает Гарри.
— К тому же, хорёк хоть и перестал быть циничным сукиным сыном, он все ещё остается язвительным придурком, — буркает Рон.
— Придурком с отличным задом, попрошу заметить, — подмигивает рыжая.
— Джинни! — хором отвечают парни, возмущённые её репликой, а девушки только посмеиваются.
В этот момент на кухню входит Драко с фирменной ухмылкой на породистом лице и двумя бокалами.
— У кого тут отличный зад? И кстати, Рыжик, Пэнс тебя уже обыскалась, — Рон выпучивает глаза и стремительным шагом вылетает из кухни. Малфой передает Грейнджер бокал огневиски и вскидывает брови, явно ожидая ответ на свой вопрос.
— Мы говорили про твой зад. А почему Паркинсон искала Рона? — спрашивает она.
— Вы ей до сих не рассказали? — удивляется Драко.
— Не рассказали что? — Гермиона по очереди смотрит на парочку партизанов.
— Пэнси и Рон уже полтора года вместе. Полгода назад съехались и живут в немагической части Лондона.
— Оу, ну я рада за него, так а молчали то чего? Дайте угадаю, не знали, как я отреагирую? Да бросьте вы, почему я должна быть против? Если они счастливы вместе, то я желаю им только всего наилучшего. В конце концов, он взрослый парень. Давно мог набраться смелости и сообщить мне о таком важном для него человеке. Все мы давно изменились и повзрослели. Вон, — кивает она в сторону Малфоя, — живое тому доказательство.