Изменившая судьбы
Шрифт:
– Он любит королеву. Не так ли, Эш?
Его глаза так сузились, что я невольно задалась вопросом, были ли они вообще открыты.
– Он может и любит королеву, но я не думаю, что ему нравишься ты.
Со стоном я согласилась.
– Ага, это преуменьшение месяца.
Тело, только что исцелившееся от атак Гриффина, все еще болело, но я не могла позволить себе роскошь - взять выходной.
Гранит осмотрел нас.
– Сеятели, готовы?
Мы кивнули.
– Эндеры, готовы?
Эндеры усмехнулись. М-да, это будет грубо.
– Начали!
Я
Слева от меня Блоссом задыхалась:
– Ларк, есть другие идеи?
Я вытерла пот со лба. Смешиваясь с грязью, он обжигал мою кожу.
– Понятия не имею.
То, что я по-прежнему размышляла над визитом отца, который оставил меня без какой-либо существенной поддержки, ничуть не помогало. Конечно, он приходил, чтобы заделать дыру, не важно, я ли ее проделала или нет. Но что это было на счет восточного фронта? Не об этом ли упоминали рейнджеры, говоря, что леса погибают? Что-то происходило, неужели целитель не смог остановить болезнь?
При наступлении вечера Эндеры заставили исчезнуть песчаников, как будто их никогда и не было.
Гранит проверил каждого из нас, а затем ушел в свою комнату.
Новости о восточном фронте и очевидное беспокойство отца не оставляли меня в покое. У меня больше не было связи с Коулом, чтобы узнать у него последние сплетни, и это значило, что я должна узнать все непосредственно от источника.
Гранит знал, что произошло, и я думала, -нет, даже надеялась - что он расскажет мне, если я спрошу. Возможно, я ничем не могла помочь, но не хотела оставаться в неведении. Мне было ненавистно чувство, что знают все, кроме меня. Особенно сейчас.
Я постучала в дверь, чувствуя, как кровоточат раны и болят ушибленные места.
– Войдите, - крикнул он.
Дверь беззвучно открылась.
– Гранит, у меня есть вопрос.
– Ларк, у меня нет времени для вопросов.
– Я проигнорировала его и прошла вперед, остановившись у сильно потертого деревянного стола.
– Что случилось на восточном фронте?
Он поднял глаза от бумаг перед ним, полностью исписанных. Я увидела слова «болезнь» и «смерть». Больше беспокойства вызвало «распространяется слишком быстро», это я увидела прежде, чем он успел спрятать бумаги в ящик стола. Я напряглась, чтобы увидеть больше, но только мельком заметила пачку зеленых человеческих денег, используемых Эндерами, когда они бывают в человеческом мире.
– Тебе не следует об этом беспокоиться. Твоя работа состоит в том, чтобы учиться, и учиться хорошо.
– Но...
Он быстро встал, и я приготовилась, отступая одной ногой назад, принимая более устойчивое положение, и если бы он решил нанести мне удар, я бы смогла его отразить. Его лицо на мгновение осветила улыбка.
– Ты растешь. Но еще недостаточно хороша, чтобы иметь с этим дело. Иди отдыхать и поешь.
Я вышла из комнаты расстроенная. Я не была ребенком, но меня все же воспринимали как малое дитя.
– Черт подери!
Я ударила на ходу по стене,
Моя собственная комната была в самом дальнем конце казарм, и я внезапно не смогла выдержать мысль о том, чтобы быть там. Но куда еще я могла пойти?
Правда была в том, что никуда. Это был мой дом; это было место, где я должна была оставаться. Не было никакой возможности побега, никакого возвращения к обязанностям Сеятеля, или - я фыркнула - жизни в Спирали. Казармы были моим домом.
Я проскользнула в свою комнату, закрыв за собой дверь, и прислонилась к ней спиной .
Я осмотрела небольшое пространство, часто моргая, и задалась вопросом, где были мои вещи.
– Черт.
Моя комната была чиста и опрятна, с заправленной кроватью и сложенной одеждой. Хотя я оставила ее в беспорядке. Как будто кто - то внезапно решил, что моей комнате срочно нужна уборка. На кровати лежал какой-то конверт.
Я взяла его, покрутив пару раз прежде, чем вскрыть.
«Встреть меня в своем доме как можно скорее. Я буду ждать.»
Ферн.
Я перевернула бумагу и поднесла ее к носу, чувствуя запах. Был намек на цитрусовые, которые приятно пахли. Кассава ненавидела запах цитрусовых, таким образом, я была вполне уверена, что это была не она. Почти уверена. Хорошо, я знала, что это могла быть своего рода ловушка. Но что, если это была Ферн? Возможно, у нее было сообщение от моего отца. Или, возможно, она могла рассказать мне, что происходило на восточном фронте. Этого было достаточно, чтобы пойти.
Я спрятала конверт в мой жилет. Какого хрена Ферн было от меня нужно? Мы не были такими уж друзьями, она относилась ко мне так, будто сама была принцессой, а я скромным цветком, все годы нашего знакомства, не смотря на то, что это ее семья работала на полях, а моя в Спирали.
Мир был устроен странным образом, посылая меня на поля, а ее в руки короля.
Вне казарм несколько человек шли по главной дороге. Большинство людей были у себя дома с домашней едой, отдыхая после тяжелого дня. Те, кого я встретила по пути домой, были похожи на меня. Одиночки.
И все же взглядом со мной никто не встречался. Я высоко подняла подбородок и шагала вдоль главной улицы, ноги сокращали расстояние до моей квартиры в самом конце Рима. У подножья моего дерева, я взглянула на балкон и окно своей комнаты. Резкое движение, шторы всколыхнули потоки воздуха, исходящие от человека, скрывавшегося за ними, бледная, худая рука коснулась кончика материи. Я обошла дерево, проверяя периметр в поисках охраны. Сюрпризов не оказалось.
Похоже, Ферн не шутила.
Я поднялась наверх и скользнула в дверной проем. Она не зажгла свечей, тусклое свечение садящегося солнца было единственным освещением. Она села на кровать, скрестив руки, протирая глаза время от времени. Каждые несколько минут она вставала, подходила к окну и внимательно изучала улицу. И как она не заметила моего прихода?
Не двигаясь, я оставалась в тени.
– Ферн, что с тобой?
Она посмотрела в окно.
– Лакспер, это правда ты?
– Да, я получила твое письмо.