Изумрудное пламя
Шрифт:
Сержант Муньос вошел в комнату и одарил меня своим суровым взглядом копа. Средних лет, светлокожий, с усталым от жизни видом, он выглядел как полицейский, который всегда был полицейским. Было невозможно представить его молодым или наивным. Казалось, будто он так и пришел в этот мир — авторитетный, пресыщенный властью, но уполномоченный городом Хьюстоном взять на себя все его хаотическое безумие.
Позади него детектив Джиаконе обвел комнату взглядом. Выше Муньоса на шесть дюймов и младше его лет на пять, он носил костюм получше и стрижку подороже. Увидев Муньоса, вы понимали,
Беззвучное окошко уведомления выскочило в углу ноутбука. Берн подключился к камере наблюдения в конференц-зале. Десять к одному, что все, кроме Леона, смотрели сейчас трансляцию.
— Превосходная Бейлор, — поприветствовал Муньос. — Превосходная Роган-Бейлор.
— Доброе утро, джентльмены. — Я указала на два стула перед собой. — Пожалуйста, присаживайтесь.
Офицеры сели. Следом за ними в комнату вошла Патрисия Тафт и заняла место справа от меня. Стройная, со светло-коричневой кожей и привлекательными чертами, Патрисия излучала уверенность. На ней был бежевый брючный костюм, а ее темно-каштановые волосы были подстрижены в идеальный боб до плеч, но все в комнате чувствовали, что она предпочла бы быть в униформе, а волосы убрать под берет. Все вокруг нее было точным, эффективным и сплоченным. На удивление она была полной противоположностью своей супруги Регины, которая носила цветочные макси-платья и сандалии на ремешке.
Муньос смотрел на меня с прищуром. Я же излучала всю теплоту айсберга. Я облачилась во внучку Виктории Тремейн как в удобный пиджак. Образ был мне к лицу, и Джиаконе заерзал под моим холодным взглядом. Его спина выпрямилась, а плечи напряглись.
— Я не вижу Леона Бейлора. — Муньос посмотрел на меня. — Почему его здесь нет?
— Он присоединится к нам, если я увижу в этом необходимость.
— Он — лицо, причастное к текущему расследованию.
— Если вы поясните мне, каким образом это случилось, и если я решу, что у вас достаточно веская причина для его допроса, вы сможете его увидеть.
Мы с Муньосом уставились друг на друга.
— Похоже, мы неудачно начали, — сделал примирительный жест Джиаконе. — Мы все на одной стороне.
Я смерила его своим взглядом Тремейн, и он заткнулся.
— Помощь в вашем расследовании — это мой жест доброй воли, и только поэтому мы с вами сейчас разговариваем без адвоката нашего Дома. Если же вы предпочитаете провести эту беседу в присутствии Сабрины, я ей позвоню. Полагаю, вы помните Сабрину, сержант?
Судя по глазам Муньоса, он помнил.
— Я начну, в духе доброй воли. — Я откинулась на спинку стула. — Мисс Дуарте — наша бывшая клиентка. Она настойчиво пыталась завязать романтические отношения с Леоном, но он ей отказал. Она пыталась отправить ему несколько дорогих подарков, которые мы вернули, и демонстрировала склонность к одержимости.
— Как? — спросил Джиаконе.
— Она отправляла бесчисленные текстовые сообщения и совершала множество телефонных звонков, даже после того, как ее попросили прекратить это делать.
— Вы сообщали об этом в полицию? — спросил Джиаконе.
— Нет, но мы
— С этим мы согласны, — кивнул Муньос. — Где был ваш кузен, когда он получил сообщение?
Хорошая попытка.
— Это было не сообщение, а звонок. Он был на семнадцатом этаже «МРМ».
Лицо Муньоса ничего не выдало.
— Почему он был в «МРМ»?
— Это были профессиональные дела, несвязанные с этим расследованием. Помимо Леона, встреча включала меня, Корнелиуса Харрисона, Августина Монтгомери, и его ассистентку, Лину Дупличен. Все они могут подтвердить свое присутствие. «МРМ» сможет предоставить точное время, когда он покинул здание.
— Куда он отправился после «МРМ»? — спросил Джиаконе.
— Он сопровождал Корнелиуса Харрисона, отвозившего найденную нами маленькую обезьянку-тамарина ребенку, у которого она была украдена. Ее семья и мистер Харрисон вам это подтвердят. Затем он поехал домой. — Я щелкнула по своему планшету и повернула его к ним. — Вот вчерашняя запись с камер наблюдения.
На экране Леон припарковался перед будкой, вышел из своей «Шелби», подошел к окну и приложил руку к отверстиям, просверленным в пуленепробиваемом стекле. Прошло мгновение. Леон вернулся к своей машине. Баррикада повернулась, уходя в землю, и он поехал к своему стояночному месту. Мы смотрели, как он входит в здание. Отметка времени на видео показывала 18:33.
— Он не покидал дом после возвращения прошлым вечером, — сказала Патрисия. — У меня есть многочасовая, очень долгая и очень нудная запись с камер, если вам будет угодно ее посмотреть.
Муньос вытащил планшет и поставил его напротив меня. Он щелкнул по экрану. Появилась запись жилого комплекса, высокого прямоугольного здания в стиле арт-деко, усеянного балконами. Вероятно, запись с камеры наблюдения, установленной на другой стороне улицы.
— Где это? — спросила я Муньоса.
— Апартаменты «Айви Ривер Оукс».
Резиденция Одри, высококлассный жилой комплекс.
На экране «Леон» вошёл в здание. Таймер показывал 18:27.
В 18:39 «Леон» вышел из здания и пошел прочь. Он двигался, как Леон, и носил такую же одежду, но он не был моим кузеном, потому что Леон был здесь, в этом здании, когда все это случилось.
— Она мертва? — спросила я.
— Мертва, — ответил Муньос.
У меня подскочил пульс и на секунду я испугалась, что они его услышат.
Сначала, они попытались спровоцировать Арабеллу обличить ее магию. Когда это не удалось, они принялись за Леона. Они попытались заманить его в ее апартаменты телефонным звонком, а когда он не появился, то подставили его в убийстве Одри. Это было уже выше простого нападения — слишком тонко и элегантно. Эти люди были не просто другим Домом, затеявшим вражду. Все было выполнено с профессиональной безукоризненностью, что говорило об опыте.