Изумрудное пламя
Шрифт:
— Зачем ты вообще это сделал? — вспылил Альберт. — На видео видно не только твое лицо, но и весь рисунок Каскада. Им стоит всего лишь позвать любого местного псионика, чтобы тот его распознал. Нападая на нее, ты никак этого не исправишь.
Заклинания Домов были уникальными, сложными и тщательно охраняемыми. Магические таланты были таким же неповторимыми, как отпечатки пальцев. Виктория и Невада обе были правдоискателями, но даже несмотря на кровное родство, природа их талантов слегка разнилась. Круги, разработанные одной семьей, не работали ни для кого другого, поскольку были настроены только под магию определенного
— Если это выйдет наружу, нашему Дому конец. — Альберт схватился за голову. — Мы не нуждаемся в деньгах. Ты задолжал кому-то услугу? Тебя шантажировали? Зачем?
— Потому что я так хотел. — Кристиан стал мрачнее тучи, его щеки побагровели, а рот превратился в перекошенную прорезь на лице.
Старая как мир причина. Всем псионикам приходилось себя сдерживать. У их талантов не было практического применения, кроме военных задач или же редких случаев, когда местным правоохранительным силам требовалось взять толпу под контроль. По интернету гуляли мемы, изображавшие печальных людей с подписью «Псионик в ожидании бунта». Они ощущали ту же потребность использовать свою магию, что и любой из нас, и им пришлось возвести самообладание в ранг религии.
— Ты так хотел? — Альберт обронил руки, хлопнув себя по ногам. — Разве мы животные, отец? Разве у нас нет самоконтроля? Разве не ты вбивал мне в голову «Мантру псионика», еще до того, как я начал говорить?
— У нас есть проблема посерьезнее. — Кристиан сверлил меня взглядом. Если бы взгляды были лезвиями, на мне бы уже не было живого места.
— Вы недостаточно сильны, — повторила я. Я точно знала, как выгляжу — немного скучающей, безэмоциональной, с холодным выражением лица.
Кристиан задрожал, с трудом сдерживая ярость. Все свои силы он уже вложил в первый удар. Если бы он атаковал меня сразу после Дыры, я была бы разбита наголову и бросилась бежать… прямиком под машину, с края какой-нибудь крыши или в ближайший водоем. Куда угодно. Но у меня было время восстановить силы.
— Кто еще знает? — процедил Кристиан сквозь сжатые зубы.
Когда я поняла, что Альберт серьезно относится к браку и не собирается уезжать, я попросила Берна проверить прошлое семьи. Он наткнулся на старое деловое партнерство между сестрой Саманты Корнерс и дальним родственником Кристиана Равенскрофта. Другие люди изучали прошлое Кристиана, но никто из них не был Берном. Будучи магом-структуры, Берн собрал кусочки вместе, а затем покопался в персональных компьютерах других людей, пока не нашел запись двухмесячной давности.
— Специальный консул Министерства юстиции. Вам предложат тайную сделку. Саманта Корнерс была посредником, но она не подписала чек. Им нужны люди, которые вас наняли.
Альберт уставился на меня.
— Он подстрекал толпу к насилию, а они готовы пойти на сделку? Он убивал людей.
— Они предлагают сделку, потому что, если эта запись станет достоянием общественности, это может спровоцировать гражданские беспорядки. Воздействие на псионика, в целом, будет иметь катастрофические последствия. Национальная Ассамблея хочет защитить псиоников. Министерство юстиции хочет избежать беспорядков и дальнейших человеческих жертв. Они пришли к соглашению в интересах общего блага.
Эта сделка оставила неприятный привкус во рту. Линус объяснил мне это после того, как я
Кристиан оперся на стол, будто собирался перелезть через него. Будь я на расстоянии вытянутой руки, он бы задушил меня.
— Откуда ты все это знаешь? Ты никто.
— Не важно.
— Каковы условия сделки? — спросил Альберт.
Я указала на Кристиана.
— Для него все кончено.
— Изгнание? — Альберт побледнел.
Я кивнула.
— Он даст показания в качестве замаскированного свидетеля, вам будет позволено сохранить все имущество, и его изгнание состоится на закрытом заседании Ассамблеи.
Альберт повернулся к отцу, затем снова ко мне.
— Я пришла сюда за информацией. Если вы мне ее не дадите, то я загружу это видео на все основные стриминговые платформы. Как только тайное станет явным, общественность будет жаждать вашей крови, и вы сможете попрощаться со своей сделкой со следствием. Ассамблея просто разорвет вас в клочья. Ваш Дом не восстановится. Если вы попытаетесь навредить мне или задержать, то я сделаю вам лоботомию, а затем выложу видео. Если вы пристрелите меня сейчас, видео все равно будет загружено, а мой Дом убьет всех, кого вы любите.
Кристиан выругался.
Альберт повернулся ко мне, с широко распахнутыми от удивления глазами.
— Кто ты такая?
— Это также не важно.
— Мой отец не стал бы никому ничего рассказывать о Леоне. Он бы о нем даже не вспомнил.
— Я думаю, все было наоборот.
— Почему это так важно?
— Кто-то решил взять мой Дом под прицел, Альберт. У вас есть одна минута, чтобы дать мне ответ.
— Я хотел на тебе жениться, — прошептал Альберт.
Мне хотелось сказать, что мне жаль. Я хотела обнять его и сказать ему, что это не конец света, но любая слабина с моей стороны, любое проявление доброты или сострадания, и Кристиан сможет выскользнуть у меня из рук.
Я позволила своей магии излиться из меня. Когда я заставляла людей влюбляться в меня, мои крылья были великолепными, зелеными, золотыми и мерцающими. Крылья, выросшие из моей спины, теперь были черными. Кончики моих перьев пылали алым, словно я окунула крылья в кровь. Это была другая сторона медали. Я узнала о ней после ухода Алессандро, когда мне было плохо, и я хотела, чтобы меня оставили в покое. Однажды вечером Леон пристал ко мне за ужином, я потеряла контроль, и состоялся дебют «черных крыльев». Семья ошеломленно молчала целых тридцать секунд. А потом всю неделю все называли меня принцессой готов, а Арабелла продолжала оставлять у моей двери романы о вампирах.
Мои крылья расправились, огромные, черные, пугающие. На самом деле я ничего не могла с ними поделать, как могла бы использовать свои другие крылья, чтобы соблазнить, но они выглядели впечатляюще.
Оба мужчины сделали шаг назад.
— Не думаю, что мы стали бы хорошей парой, Альберт. Двадцать секунд.
— Он ничего не знает, — продолжил настаивать Альберт.
— Десять секунд.
Кристиан плюхнулся в кресло.
— Ладно.
Альберт нахмурился.
— Ты рассказал кому-то о ее кузене?