Изумрудные зубки
Шрифт:
– И где это домоуправления берут таких уборщиц-растяп? – нахмурил он свои смолянисто-черные брови. Рассмотрев плащ, он переключился на розы, которые тоже каким-то невероятным образом оказались запачканы грязной водой.
– Я не уборщица, – прошептала Таня, уставившись на его шикарные дорогие ботинки. – Я учительница.
– А я папа римский, – сказал мужик и уселся на только что вымытую ступеньку.
– Встаньте, – попросила его Таня.
– А то что, испачкаюсь?! – он менял интонации, словно профессиональный
– Простите, – опять прошептала Таня.
– Да ладно! – махнул он рукой. – Может, оно и к лучшему.
– Что... к лучшему?
– Меня мама с утра так вырядила. Заставила купить эти розы и идти свататься. А? Как сюжетец?! – Он неожиданно рассмеялся. – По вашей вине я не сделаю предложения. Кто же в грязном плаще дарит невесте грязные розы?
Таня почувствовала себя самой несчастной на свете женщиной. Зачем она поставила это ведро посреди площадки? Зачем пошла отмывать кровь? Зачем отхлебнула горький коньяк, который бунтует теперь в желудке? Зачем одела этот бесформенный старый костюм, а голову повязала старушачьей косынкой? Почему, наконец, поленилась поменять грязную воду на чистую?
– Хотите я вас отмою? – спросила она, вцепившись в перила.
– Нет! Не хочу! – Он старательно изобразил сильный испуг. – Я хочу, чтобы вы позвонили моей маме и... и сказали, что это из-за вас я не смог жениться. Что вы испортили плащ, который она привезла мне из Франции. Что розы, которые она выбирала, безнадежно испорчены. И объясните ей, что вы уборщица, которая ставит свои грязные ведра под ноги приличных людей.
– Я учительница.
– Мне плевать на вашу специальность.
– А мне плевать на ваш плащ, ваши розы, вашу невесту и вашу маму.
– Я подам на вас в суд. Вы заплатите мне за моральный и материальный ущерб.
– Вы отвратительный тип, и я не завидую вашей невесте.
Таня сняла косынку и пригладила волосы.
– Тогда это вам. – Он протянул ей грязный букет. Наверное, он рассчитывал оскорбить ее этим. Думал, она швырнет ему розы в лицо. Но она взяла и понюхала нежные трогательные цветы.
Никто, никогда не дарил ей таких дорогих букетов. Пусть даже и грязных.
– Сколько я вам должна за розы и испорченный плащ?
– Три тысячи долларов, – не моргнув, сообщил он и тут же поспешно добавил: – Это включая огромный моральный ущерб. Я не сделал своей девушке предложения и теперь бог весть когда соберусь его сделать. У мамы будет депрессия.
– Пойдемте. – Таня решительно стала подниматься наверх.
Мужик встал, зачем-то отряхнул свой плащ и, перешагивая ступеньки, пошел за ней.
Зайдя в квартиру, Таня, не торопясь, поставила в воду букет, потом подошла к серванту, достала из заветной шкатулки деньги и вынесла их мужику.
– Держите, – протянула она ему доллары. – Тут две с половиной. Пятьсот вы мне простите за то, что вам не пришлось возиться с судом.
– Нехило зашибают уборщицы, – присвистнул мужик и спрятал деньги за пазуху.
– Учительницы! Но это заработал мой муж. Он довольно известный в Москве журналист и сегодня утром его... похитили. Это его кровь я оттирала на лестнице.
Зачем она сказала все это поганцу-красавчику, который не побрезговал взять с женщины деньги за испорченный плащ?..
– Боже мой, как романтично! – возвел глаза к небу красавчик. – Простите за некоторую навязчивость, а что вы преподаете?
– Русский язык и литературу, – зачем-то опять выложила подробности Таня.
– Черт, знал бы, взял бы с вас четыре тысячи долларов! Сколько крови из меня высосали эти предметы!
Таня захлопнула дверь перед его носом.
– Скажите, – заорал он из-за двери, – а вашего мужа надолго похитили? Слушайте, а может, вы уже и вовсе вдова, раз на ступеньках осталась кровь?! А вы не сами случаем организовали это кровавое похищение? А? Нет?!
– Пошел вон, – сказала в замочную скважину Таня.
– Пошел, пошел, – весело подтвердил мужик. – Из-за вас я не женился! Из-за вас я окончательно потерял веру в человечество! Из-за вас я еще больше возненавидел пунктуацию и орфографию!..
Его шаги удалялись, и голос звучал все тише и тише, как в плохом спектакле с дешевыми шумовыми эффектами.
Таня прошла на кухню, взяла букет и утопила в белых бутонах лицо. В грязи, забрызгавшей лепестки, была маленькая частица крови Глеба.
Несмотря ни на что она его любит. Все его недостатки – такая малость по сравнению с этим ничтожеством в белом плаще, которому она неизвестно зачем отдала все деньги, которые были в доме.
Нужно хорошенько подумать, кто мог причинить Глебу вред.
Нужно подумать.
Таня поставила вазу на стол. Жаль, что она не выбросила цветы в мусоропровод. Но ведь они не виноваты в том, что их купил какой-то подонок. И потом – она сполна заплатила за этот букет.
Таня прошла в комнату и стала методично выворачивать наружу содержимое тумбочек, ящиков серванта, стола. Потом она скинула с полок все книги и начала перебирать каждую, трясти, пролистывать, веером распуская страницы.
Где-то в доме должна быть подсказка к исчезновению Глеба. Она была в этом уверена.
Из какого-то старого детектива на пол вдруг посыпался ворох квитанций. Она подняла одну, вторую, третью ...
Сердце упало.
И от того, что она в них увидела, и от того, что лежало в дальнем углу полки.
Сычева к главному зашла без стука.
Демократичность в редакции возводилась в ранг доблестей. Главный редактор хоть и пропесочивал всех на планерках, но поощрял, когда его называли Борей и входили в кабинет без церемоний.