Изумрудный маг
Шрифт:
В одну минуту можно стать нужным или ненужным человеком, граница между этими состояниями весьма призрачная. Клава оказалась между небом и землей в своей семье. Она сбросала свои вещи в пакет и побежала к Климу. Клим одобрил действие Клавы. Они вместе зашли в магазин, купили немного продуктов и явились в дом Клима.
Марья Владимировна посмотрела на сына Клима, на его жену и поставила чайник. Она положила в розетки тертую смородину, положила в тарелку пряники и сушки. Пьет Марья Владимировна чай и с Клавой разговаривает, прощупывает почву: надолго нет, явилась к ней эта странная внешне женщина. Клава выпила чай, и с последним глотком чая сказала,
Клава зашла в комнату и услышала крики Клима и матери, они ругались из-за вешалок, освобождали вешалки в шкафу для Клавы. Марья Владимировна взяла подушки с дивана, раскладушку и пошла, спать на кухню. Клим закрыл комнату на замок.
Обнял мужчину свою женщину без страха. После того, как они объединились, их любовь только усилилась. Клава любила Клима, словно в последний раз, она боялась остаться без него, поэтому побежала за ним следом, а теперь их объединяла любовь до полного изнеможения. Они заснули.
Утром Марья Владимировна напекла блинов, но первой фразой до слез обидела Клаву. Клава села в комнате и заплакала. Марья Владимировна заглянула в комнату и поняла, что была излишне строгой и заговорила более спокойно. Чего боялась Марья Владимировна? Что у них Клава приживется, и женщины ей в доме были вовсе не нужны.
Только Клава ляжет на разложенную тахту, книжку в руки возьмет, как в дверь начинает стучать Марья Владимировна. Клим сидел у компьютера и давил клавиши на игре. Марья Владимировна десять раз постучала, десять раз зашла, на одиннадцатый Клава села в кресло и поняла, что ей пора уходить из этого дома, вот и загс! Кому он нужен, если после него супругам вместе жить негде! Клим холодно посмотрел на сборы Клавы, он выманил у нее наличные деньги, и она была больше не нужна. Клава насколько могла, улучшила жизнь Клима за сутки, заклеила окна, с ее помощью Клим купил вешалки и в ванну и в шкаф. Клим безразлично посмотрел на Клаву, но проводил ее до двери.
Дома Клаву встретили спокойно, и она принялась за наведения порядка в квартире.
Что, если раскрутить снежный ком любви назад? В этом снежном коме будут встречаться и трава зеленая, и листья опавшие, и песок то морской, то речной. Во времена юности Клавы не было никакой рекламы секса. Телевизор слегка увеличивал свой черно — белый экран и не переливался всеми цветами радуги. Не было калькуляторов, считали на логарифмических линейках, счетах и на металлических арифмометрах.
К чему такое предисловие? Ничто в юности Клаву не отвлекало от учебы и тренировок. Влюбленности были, но они скорее определяли симпатии, чем любовь. Она была интересной девушкой с длинной русой косой, более умная, более начитанная, чем окружающие ее парни. Она была физически крепкой от бесконечных тренировок на лыжах, на ялах. Так и кому такая особа под силу?
Все ее положительные качества отклоняли от нее всевозможных поклонников. Парни даже спорили на нее, такой скалой она была. Кто подходил ей по силовым качествам, тот не подходил по уму. Кто был относительно умен, тот был для нее слабым физически. К тому же она была почти красивая.
Были такие парни, которые табуном ее пытались догнать, но не смогли. Она выделяла из толпы одного, другого, но любви у нее было. Организм, устававший на тренировках, особых тревог от избыточных флюидов не испытывал. Но есть, ее Величество — судьба. И Клаве нашелся молодой человек, который был выше, сильнее, умнее, настойчивее и опытнее в любви. Он год ее завоевывал, и он победил. На этом судьба поставила крупную точку.
За окном царила зима. Снег большими хлопьями кружил над землей. В век больших скоростей и информационных устройств, лучше всего почувствовать скорость, скатываясь с горы на санях. А сотовые телефоны для быстрой связи легко умещались в карманах спортивных штанов, к которым снег не прилипает.
Землю подморозило, как чувства Клавы, а потом покрыло снегом. Она о своем муже Климу всегда помнила в день его рождения. В этот день между нами возникал невидимый мост ожидания и воспоминаний. Она была твердо уверена, что он ее ждет, только неизвестно где. Она была твердо уверена и в том, что она к нему больше не придет, и не поздравит его с днем рождения. Пройдет еще несколько лет, и она забудет его окончательно.
В любой день рождения можно вернуть любимого, словно небо протягивает в этот день свою руку вселенского прощения. Но Клава не готова принять помощь неба. Ей нужны его импульсы, его проявления личности. А если личность дремлет, то зачем ее будить? Вот и небо сбросило цементную серость, появилась лазурь, но остались облака, как отголоски надорванных чувств.
Под плечом послышался щелчок, шуршание, и тело Клавы стало медленно сползать в сторону падения лежбища. Более странного дивана придумать трудно, — пронеслось в ее голове. У дивана массивная спинка, и чахлое раскладное место для сна. Такие диваны можно считать диваном для гостей. Сам диван в собранном виде вещал о своей могучести, напыщенности, вальяжности, а в разобранном для сна виде выглядел тощим и заносчивым. Вот и занес плечо Клавы до уровня плинтуса.
На второй стороне дивана засуетился худощавый хозяин Клим, под его тщедушным телом диван никогда не рассыпался. Он огорченно посмотрел на дело плеч почти любимой и полной женщины, и закопошился, пытаясь поднять опущенную часть дивана.
Клава села в кресло, которое являлось прямым родственником дивана, и при необходимости могло превратиться в односпальное логово с огромной спинкой, и хилым спальным местом. Само собой разумеется, что для ее веса подобную мебель лучше не раскладывать. Она сидела и наслаждалась видом тощего субъекта, который нервно восстанавливал лежбище.
Зачем Клим ей был нужен? Позвал — она пришла, и уже немного об этом жалела. Она понимала, что позвал он ее из-за жадности, которую понять трудно. Он мог говорить только о деньгах, показывая пальцем в компьютере деньги, которые он получал, и которые копил до последнего рубля. В голове у него витала мысль о финансовом благополучии, поэтому он не мог потратить деньги на модельную стрижку.
До Клавы дошло, что Клим ее позвал, чтобы она его подстригла, а взаимные симпатии на лежбище — это оплата за ее труд. Его роскошные темные, вьющиеся волосы росли на голове, покрытой если не струпьями, то белыми хлопьями. Более шикарных волос на паршивой голове трудно представить. Она знала о его проблемах с кожей и страшной жадности, поэтому принесла крем для лечения его кожи, хотя бы в волосистой части головы.
Она обстригла его волосы и смазала кожу головы кремом. Он вздохнул облегченно. Она передернулась от неприятной процедуры. Она никогда его не могла понять, а ведь они были женаты, но в те времена у него не было в голове столько перхоти. Жуть и ужас охватили женщину от вида одинокого мужчины, плавно перешедшего в разряд холостяка.