Изумрудный маг
Шрифт:
— Уборщицей будешь работать в административном здании?
Взгляд Клавы покрылся мглой, и она побрела к насесту.
— Елена, она не в себе, что ты от нее хочешь? — спросил охранник.
— Вернуть к жизни.
— Напрасны твои усилия. Ты лучше скажи, почему самолет разбился?
— Черный ящик нашли, такие люди разбились! — воскликнула Елена и всхлипнула.
Клава побрела вдоль рва, зарастающего травой и кустарником к своей землянке. Рядом с землянкой стояли люди, она спряталась за большой
— Здесь нашли погон, погибшего майора.
— А, что если он жив?
— Это невозможно, его останки обнаружены на месте аварии.
— Да, но кто-то в кучку сложил останки именно майора, их узнали его друзья.
— Странно, есть вероятность, что в старой землянке живет человек, надо ее сравнять с землей, и поставить плиту.
— Будет выполнено, товарищ…
Клаве дальнейшее было не интересно, ее летнюю дачу собирались засыпать, заасфальтировать. Она пошла в сторону от людей, от траншеи, куда глаза глядят.
Споткнулась, упала, очнулась в палате.
— Мусин, Клава в себя пришла, — сказала Елена.
— Клава, ты меня узнаешь? — задал свой обычный вопрос Мусин, он ей задавал его уже не первый раз, его глодала совесть, но признаваться в своей вине он не собирался.
— Мусин, это ты? — прошептала Клава.
— Я! Узнала, она меня узнала! — закричал радостно Мусин. — Только я не понял, зачем ты подожгла машину?
— Клава, у меня для тебя есть духи, цветочные, — сказала Елена, перебивая вопрос Мусина.
— Спасибо, проведи ими рядом с носом, я так соскучилась по этим приторным запахам прошлого! — громче произнесла Клава, не отвечая Мусину.
— Клава, твоя сестра приехала. Позвать ее? — спросил Мусин.
— Кто она? Я ей не нужна.
— Ты мне нужна.
— Мусин, зачем я тебе такая нужна?
— Ты красивая, ты сама не знаешь, какая ты красивая! Ты вылечишься, и все будет хорошо!
— А я болею? Чем?
— Тебе было плохо, очень плохо. Твой Клим погиб.
— Не помню Клима. Тебя помню. Елену помню. Сестру не помню.
— Ты нас видела последнее время, а ее давно не видела.
— Клава, ты можешь работать дворником с метлой? — спросила Елена.
— Хочу, но я не помню, что значит работать.
В палату вошел врач, интересный блондин.
— Больная пришла в себя? Ей надо отдохнуть.
— Доктор, она тут помнит, тут не помнит, — сказала Елена.
— Она вспомнит! Через неделю приходите, раньше не надо.
Через неделю в палату пришел Мусин, принес цветы, фрукты и платье.
— Клава, здравствуй!
— Привет, Мусин!
— Я к тебе с подарками.
— Вот спасибо, платье в цветочек! Здорово, как! По сезону. Размер мой.
— Одевай. Пойдем гулять в парке, тебе разрешили прогулки.
— Сейчас одену.
Мусин вышел.
Клава взяла платье, уткнулась в него носом и разрыдалась, она впервые заплакала, после гибели Клима. Со слезами утекало ее состояние «помню — не помню», она все вспомнила. Посмотрела Клава на платье, в нем появилась мокрое пятно. Она его встряхнула, одела, умыла лицо водой из-под крана. Покрутилась Клава перед зеркалом.
Женщины в палате затаили дыхание, Клава из жалкого создания, на их глазах превратилась в цветущую даму в платье с цветочками. Клава вскочила, посмотрела на ноги, на тапочки неизвестного размера, и села на кровать. Одна из женщин сообразила и дала ей свои босоножки. Клава взлетела от радости, надела их, они ей были как раз, и выскочила из палаты.
Мусин смотрел на дело своих рук и светился от счастья, что Клава, прекрасная Клава, вернулась к жизни. Она гордо сошла с крыльца и пошла с ним в парк, спрятанный от посторонних глаз забором. По парку ходили люди, встречались известные актеры, Клава их узнавала, улыбалась и шла дальше.
— Хочешь, скажу, за что я твою машину подожгла? Мусин, не приставай к Елене это очень опасно!
Детектив Мусин прибыл на место преступления. В хорошо отремонтированной квартире лежал труп хозяйки без всяких следов насильственной смерти. Три его помощника осматривали квартиру, следов грабежа не было. Все в квартире было аккуратно расставлено, пыли и той нигде не было. Полированные поверхности мебели сияли первозданной чистотой. Хрустальная ваза стояла монументом чистоты, на связанной крючком салфетке. Стулья, как солдаты на параде, ровно стояли по обе стороны стола. Редко группе Мусина приходилось видеть такую чистоту на месте преступления. Все предметы стояли на своих местах. И даже мертвая хозяйка лежала на раскрытой постели, в которую она легла в опрятной ночной рубашке с кружевами, и уснула красиво вечным сном.
У входа в квартиру стояли два человека, вызванных из соседних квартир в качестве понятых при осмотре места преступления. Соседи осмотрели квартиру и сели на два стула в комнате, где лежала хозяйка. Даже эти два стула всегда стояли при входе в комнату. Мусин и его люди пожимали плечами, они не понимали, зачем их вообще вызвали? Зачем одна из понятых их вызвала, а сама сидела и молчала, с ужасом разглядывая лежащую хозяйку квартиры? Недоволен был вызовом Мусин, не видел он, куда можно приложить свой ум великого сыщика, все здесь было так славно, даже умершая женщина лежала красиво. Он с сотрудниками покинул помещение, в него пришли другие люди с другими задачами. Звонок из морга нового к делу ничего не добавил, там поставили диагноз: сердечная недостаточность.
Раздался телефонный звонок.
— Мусин, — заговорил человек, в чью обязанность входило давать последнее заключение в жизни человека, — понимаешь, эта женщина, из квартиры с идеальной чистотой, умерла так же странно, как еще два человека до нее. У нас в городе я один даю медицинский отбой населению, других людей нет. Могу сказать, что в ее смерти есть нечто странное. Я поставил дежурный, сердечный диагноз, но моя совесть и мозг прибывают в неспокойном состоянии.
— Тебя, что в этом вопросе тревожит?