Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)
Шрифт:
Я спустилась в библиотеку. Может быть, он ожидал увидеть меня, ибо должен был уже знать о прибытии коробки с платьем. Как будто ему было какое-нибудь дело до того, когда оно прибудет! Граф просто решил, что мне необходимо новое платье в качестве компенсации за испорченное, а потом и думать об этом забыл.
Он оказался в библиотеке.
— Я должна поговорить с вами, — сказала я и, как всегда, когда находилась в смущении, вела себя несколько воинственно.
— Садитесь, пожалуйста, мадемуазель Лоусон. Вы чем-то взволнованы.
Я сразу была сбита с
— Совсем нет, — возразила я. — Я просто пришла поблагодарить вас за то, что вы приказали прислать мне новое платье взамен старого, и сказать вам, что не могу принять его.
— Так, значит, оно прибыло? Оно вам не годится, не подходит?
— Я… я не примеряла. Но не было никакой необходимости посылать за новым платьем.
— Простите, что возражаю вам, но считаю, что была.
— Вы ошибаетесь. Это было уже очень старое платье. А новое… э-э-э…
— Вижу, оно вам не понравилось.
— Не в этом дело. — И опять в моем голосе прозвучала некоторая жесткость, вызвавшая у него улыбку.
— Да? А в чем же тогда?
— В том, что я даже не допускаю мысли оставить его у себя.
— А почему?
— Потому что в этом нет необходимости.
— Мадемуазель Лоусон, будьте откровенны и лучше скажите, что не считаете возможным принять от меня… предмет одежды… Вы это имеете в виду?
— Нет, совсем нет, это меня как раз не волнует.
Он снова сделал рукой этот сугубо французский жест, который мог означать все, что угодно: «Не знаю. Я просто не могу себе представить, как можно угадать то, о чем вы можете думать. Я всего лишь хотел найти причину: почему бы вам не принять замену тому, что было испорчено».
— Но это же платье!
— А чем платье отличается от каких-либо других предметов?
— Это же сугубо личная вещь.
— Ах вот что! Сугубо личная! Если бы я испортил один из ваших растворов, вы бы разрешили мне восполнить потерю? Или это просто потому, что платье… нечто, что вы будете надевать… нечто очень интимное, скажем так?
Я не могла даже смотреть на него. В его глазах светилось тепло, которое вызывало во мне большое беспокойство. Избегая встречаться с ним взглядом, я отвернулась и сказала:
— Не было необходимости вообще беспокоиться о возмещении уничтоженного платья. В любом случае зеленое бархатное стоит значительно дороже, чем то, которое оно было предназначено заменить.
— Ценность вещи — понятие относительное. Черное платье, похоже, было для вас куда более дорогим, чем зеленое. И поэтому вы были так опечалены его потерей и не хотите принять новое.
— Мне кажется, что вы поняли все совершенно неправильно.
Он быстро подошел ко мне и положил руку на плечо.
— Мадемуазель Лоусон, — мягко проговорил он, — вы очень меня огорчите, если откажетесь принять его. Ваше платье было испорчено членом моей семьи, и я желал бы возместить эту потерю. Не откажите мне в любезности…
— Ну, раз вы ставите вопрос таким образом…
Он убрал руку с моего плеча, но все еще продолжал стоять совсем близко ко мне. Я чувствовала себя очень неловко, но в то же время испытывала невообразимое счастье.
— Так вы согласны? Вы очень великодушны, мадемуазель Лоусон.
— Это вы очень великодушны. Не было необходимости…
— А я повторяю, что необходимость была.
— …возместить испорченное платье таким необычным способом, — закончила я начатую фразу.
Граф неожиданно рассмеялся, и я поняла, что никогда раньше не слышала, чтобы он так смеялся. В его смехе не было ни горечи, ни издевки.
— Надеюсь, что придет день, когда мне будет позволено взглянуть на вас в этом платье.
— Но у меня вряд ли будет повод надеть его.
— Но поскольку платье есть, то придется придумать повод, чтобы вам пришлось его надеть.
— Не представляю, что для этого можно придумать, — ответила я, чувствуя, что, по мере того как я пыталась бороться и скрывать нарастающее волнение, мой голос становился все жестче и холоднее. — Я только хотела сказать, что в этом не было необходимости, но вы тем не менее были очень любезны. Я принимаю платье и благодарю вас за щедрость.
Я направилась к двери. Но он, оказавшись там раньше меня, уже распахнул ее передо мной и слегка опустил голову, чтобы не было видно выражения его глаз.
Когда я поднялась к себе в комнату, чувства переполняли меня сверх всякого предела. Следовало проявить благоразумие и попытаться немедленно разобраться в них. Благоразумие, которого сейчас у меня не было и в помине.
5
Мой интерес к графу и его делам придал моей жизни некую целенаправленность. Каждое утро я теперь просыпалась с чувством какого-то ожидания, говоря себе, что не исключено, что именно сегодня я узнаю что-нибудь новое, начну его лучше понимать, а может быть, и найду нить, которая поможет мне найти ответ на вопрос, является ли он убийцей.
А граф вдруг без всякого предупреждения уехал в Париж и, как я слышала, собирался вернуться только к Рождеству, когда в замок соберется много гостей. Вот тогда я буду в курсе всех событий, решила я, но буду наблюдать их как бы со стороны.
Я с энтузиазмом приступила к исполнению своих новых обязанностей и к большому своему удовольствию обнаружила, что Женевьева не дичится и не отвергает меня, а наоборот — стремится улучшить свой английский. Перспектива быть отправленной в школу выглядела ужасной, но столь отдаленной по времени, что пока не стоило рассматривать ее как реальную опасность. Она расспрашивала меня об Англии во время наших прогулок верхом, и мы даже находили некоторое удовольствие в этих разговорах по-английски. Она брала уроки у кюре, и, хотя занималась с ним одна, ей часто приходилось встречаться с детьми из семьи Бастидов, когда они направлялись на занятия в дом кюре. И мне казалось, что ей было очень полезно бывать в компании сверстников.