Известные горы и великие реки. Избранные произведения пейзажной прозы
Шрифт:
“China Green Times”, 24 декабря 2010 года
Размышления о море
Если вы никогда не видели море, то вы и представить себе не можете, какое оно.
То, что перед нашими глазами, – разве это море? Это просто сплошь вода: сверху, снизу, везде – вода разных оттенков и форм. Настоящее же море подобно укрытой синевою неба юрте. Ее заполонили волны, поднимающиеся и опадающие, поблескивающие искрами. Бесчисленные звезды капель и влажный плотный туман окружают ее. Волны смеются, вскрикивают, лижут облака, хватаются за песчаный берег, с шумом набегают, кувыркаются, резвятся. Вглядываюсь вдаль, в спускающиеся с высоты ряды валов – мощное войско, идущее в атаку. Пена клокочет и вырывается из глубин, одна белая полоска тянется за другой, подобно цветам хлопка на осенних полях. Волны теснятся, преследуют друг друга, приближаются, растут. У подножия они вздымаются стенами. Кажется, что стадо диких скакунов с развевающимися гривами с шумом наскакивает на берег. Они ударяются о круглые рифовые камни и тут же разлетаются брызгами и пеной. Не дождавшись, когда эти брызги покинут риф, приходит новая стена воды. Снова раскатистый рев, удар за ударом, взрыв за взрывом, без устали, без остановки. Чайки беззаботно рисуют круги в водяной дымке, буравят верхушки волн. Я стою на рифе. Ветер треплет одежду
Каждый день я прогуливаюсь по берегу моря. Оно вплетает меня в свой огромный синий невод. Я знаю, что вода и воздух прозрачны и бесцветны. В вышине неба и глубине моря так много этой «бесцветности», что она превращается в синеву – иллюзорную, видимую, но не осязаемую. Она вроде бы есть, но в то же время ее нет. Неуловимое ощущение, полет воображения. Чжу Цзыцин говорил, что швейцарские озера похожи на глаза европейских девушек. Мне безбрежная морская синева напоминает мистический сон.
Постепенно я осознаю поразительную глубину и необъятность моря. Откуда приходят и уходят эти волны? В каких глубинах находят свой приют огромные киты? Как выглядит противоположный берег вдали? Когда-то я читал о Бермудском треугольнике, где исчезают корабли и пропадают самолеты. Я знаю, что на дне Атлантического океана есть горы выше Гималайских и извилистые ущелья глубже североамериканского Большого каньона. На морском дне есть древние города: стены домов, в которых некогда жили люди, заросли зеленой тиной. Невозможно представить, сколько тайн скрывается в этой глубокой синеве. Крупные реки и мелкие речушки азиатского высокогорья и европейского материка соединяются здесь. Сюда стекаются воды источников, в которых купалась наложница императора Ян-гуйфэй [78] , и воды, которые использовались для охлаждения какой-нибудь атомной электростанции. Время и пространство тесно переплетаются в море. Лучи солнца испаряют влагу и запускают ее круговорот в природе. Ветер поднимает, перетасовывает, перемешивает ее. Многолетняя история и цивилизации пяти континентов встречаются, объединяются, сливаются в бездонной синеве. Ученые говорят, что материя вечна. Зачерпните пригоршню морской воды. В ней будет водород времен Великого Юя [79] и кислород, которым дышал Колумб. Целый поток таких мыслей нахлынул на меня.
78
Ян-гуйфэй (Ян Юйхуань; 719–756) – одна из «Четырех великих красавиц Китая», высшая наложница и возлюбленная танского императора Сюань-цзуна (685–762), который правил в 712–756 гг. – Примеч. ред.
79
Великий Юй – мифический правитель, усмиривший потоп, основатель легендарной первой китайской династии Ся (конец III – середина II тыс. до н. э.).
Я плыл на катере, покидая залив. Ветер стих, волны успокоились, в небе светила луна. Катер легко скользил по поверхности, сотканной из лунного света и волн. Я лежал на койке и слушал, как шепчутся ветер с морем. Мягкое покачивание катера невольно напомнило мне материнское баюканье и мелодию колыбельной песни. Когда-то на нашей планете не было жизни. Океан, великая мать, миллионы лет тихонько напевал и без устали качал колыбель. Он вырастил планктон, из которого появились рыбы, а следом за ними – земноводные, позвоночные, обезьяны, человекоподобные обезьяны и, наконец, люди. Вот так, шаг за шагом, мы вышли из морских пучин. Неудивительно, что человек так сильно привязан к морю. Он приезжает сюда, чтобы развеяться, отдохнуть, сделать снимки или даже написать картину. Он думает, что ищет здесь вдохновение, а на самом деле – свое родство, тень, след. Каким бы усталым или опечаленным он ни был, прибрежный ветер и бурление волн сразу ставят все на свои места. Он снова обретает чистоту и смелость. Только в этом темно-синем зеркале человек может разглядеть себя настоящего.
Спускаясь с катера по трапу, я бросил на волны прощальный взгляд и вдохнул полной грудью соленый воздух. Море, ты в моем сердце.
Октябрь 1983 года
Море в Чандао
Хотите узнать море? Отправляйтесь на какой-нибудь остров, разыщите лодку и выходите в плавание. Масса впечатлений гарантирована!
В августе я был на конференции в уезде Чандао, напротив города Яньтай. Управляющим гостиницы оказался очень радушный человек, которого звали Ликсон (похоже на фамилию американского президента Никсона). Как-то он сказал:
– Если я найду лодку, то как насчет того, чтобы выйти в море?
На другой день после завтрака мы на машине отправились к морю. На берегу лодочники заявили, что в такой ветер они в море не пойдут. После некоторых уговоров Ликсон махнул рукой, приглашая садиться в лодку.
– Раз уж ты приехал, то не будем отступать, а то так и не узнаешь, каково это – ходить на лодке в море, – сказал он.
И я решился рискнуть.
Моторная лодка, высоко задрав нос, разрезала белоснежные шапки волн. Перед нами раскинулся безбрежный морской простор. Тяжелые изумрудные волны разбивались о борт. В какой-то момент я почувствовал себя оторванным от дерева листочком, который потерялся в бесконечной водной дали. Ветер поутих, и волны сгладились. Под оживленные беседы и шутки мы добрались до Мяодао – острова с храмом. У него удобное расположение – это гавань, укрытая от волн и ветров. Всю свою историю остров процветает. На нем стоит древний храм морского божества; здесь ее зовут Морской нимфой, а в Фуцзяни – Мацзу. Мацзу – это девушка по фамилии Линь. Когда-то она действительно жила на острове Мэйчжоу провинции Фуцзянь. У нее было доброе сердце, и она всегда помогала мореходам. После смерти Линь ее стали почитать как морское божество. В эпоху Сун [80] ее нарекли Госпожой Шуньци («Благоприятные [путешествия]»), в эпоху Юань [81] – Тянь Фэй («Богиня моря»), а в эпоху Цин – Тай Хоу («Императрица»). И простые люди, и высокопоставленные чиновники обращались к ней с просьбами о спокойствии и безопасности.
80
Сун – китайская империя в 960-1279 гг.
81
Юань – империя, существовавшая в Китае с 1271 по 1368 г.
В правом крыле задней части храма есть выставка, на которой показаны модели самых разных кораблей всех эпох. В основном экспонаты подарены людьми, живущими на джонках и торгующими с них разными товарами. За павильоном находится специальная площадка, где можно делать
Морское побережье Китая тянется до Юго-Восточной Азии, соединяет страну даже с Европой и Америкой, и в любом приморском местечке, где живут китайцы, обязательно найдется храм Мацзу. На острове Мяодао его построили возле горы, а над входом расположили красивую надпись: «Храм Сяньин». Говорят, что этот храм – чудотворный. По бокам от входа стоят два «охранника» – генералы Хэн и Ха. В центре двора находится большой якорь крейсера «Чжиюань» времен Ялуцзянского сражения [82] . И этот якорь, и сам корабль напоминают о слабости государства в то время, о горькой и печальной истории, которая тогда произошла. Проявление воли стоило кораблю и его команде жизни: в попытке протаранить вражеское судно крейсер ушел на дно вместе со своим противником. Спустя более полувека в память об этом событии здесь установили якорь. Его вес достигает одной тонны, высота – двух с половиной метров. Огромная скоба венчает мощное веретено. Морской ветер со свистом прорывается сквозь ворота. Пятна ржавчины и свисающая тяжелая цепь делают якорь похожим на тысячелетнее дерево. Я коснулся его рукой и всмотрелся вдаль за ворота: небо и вода были одного цвета, дымка тумана стлалась по бескрайней водной глади. Я представил, как выглядела эта акватория во время сражения. Пушечные орудия ведут шквальный огонь. Вода окрашена в красный. Корабли уносят с собой на дно невыразимую ненависть к врагу. Герои испускают последний вздох. Я перевел взгляд вглубь двора по другую сторону ворот. Генералы Хэн и Ха хранили невозмутимость; за ними сидело морское божество. В храме царила полная тишина. Генералы Хэн и Ха обычно охраняют ворота буддийских храмов – за могучую силу их поставили здесь на страже святого места. Якорь крейсера – наследие морского сражения. Это знак мужества и стойкости, его поместили сюда в угоду божеству. Люди обожествляют свои идеалы, связанные с морем, и приносят их в священное место. Храм – это книга, пронесенная с древности до наших дней, а море – ее чернила.
82
Ялуцзянское сражение, или битва на реке Ялу – главное морское сражение Японо-китайской войны 1894–1895 гг., произошло 17 сентября 1894 г. В результате сражения японский флот отступил, однако Бэйянская эскадра Китая понесла большие потери.
Чандао
От острова Мяодао наша лодка направилась в открытое море. Оно становилось беспокойнее. Сначала вода была гладкой, как зеркало, и бескрайней, как поле, но потом мы словно выехали из равнины и попали на холмистую местность. «Почва» под ногами ожила. Море стало похоже на широкий отрез зеленого шелка. Казалось, где-то в небе за один край его держал великан и встряхивал. По шелковой ткани одна за другой непрерывно бежали волны-складки. Нос лодки задрался еще выше, она с бешеной скоростью скользила по водяному шелку. Ликсон сказал, что если есть пена, то это просто волны, если нет – то это прилив. Мне стало страшно. Однажды в Бэйдайхэ я застал прилив: тогда даже военные корабли не решались выходить в море. Сейчас мы были в открытом море на маленькой моторной лодке. Остров Мяодао все отдалялся, прилив нарастал. Оживленные разговоры и шутки сменились тревожным молчанием. Руки крепко вцепились в борта. Лодка взбиралась на волны, как машина – на крутые холмы. Гребни волн еще выше подталкивали ее и без того высоко задранный нос. Мы уже не видели, куда она направляется. Нам было не по себе. Казалось, незримый великан сначала подбрасывал нашу лодку к самому небу, заставляя нас обмирать от ужаса, а потом без усилий ловил ее. Если он промахивался, судно падало на воду, и взрывались пена и пузыри. Корпус угрожающе дрожал, будто вот-вот развалится на части. Прилив набирал скорость, толкал нас вперед и тут же тянул обратно. Лодка двигалась неловко, как малыш, который только недавно научился ходить и постоянно спотыкается и падает. Так мелкий жучок ползет по изгибам смятого покрывала, которое встряхивает хозяйка, заправляя кровать. От тревоги и испуга мы совершенно растерялись. Я не знал, насколько здесь глубоко, что за шум раздается под лодкой, как далеко до берега и что заставляет воду подниматься. Больше всего я боялся, что невидимая ручища раздавит нашу лодку, как арахисовую скорлупку. Нигде больше нельзя так прочувствовать величие природы, как в море. Когда взбираешься на гору, то какой бы высокой и крутой она ни была, под ногами всегда есть опора. В любой момент можно остановиться и перевести дух. На вершине чувствуешь гордость за то, что сумел одолеть подъем. В море ты всегда игрушка в руках стихии. Только тут осознаешь всю ничтожность человека перед природой. Здесь вдруг понимаешь, что люди создают божеств для того, чтобы компенсировать свое бессилие.
Вот так море подкидывало нас, трясло, жарило и парило на своей сковороде примерно полчаса. Затем мы увидели небольшую гору – это была Лунчжуашань («Лапа дракона»). Ее утесы походили на архитектурный ансамбль. Из воды выступали многоярусные слои бурой породы – один в один чешуя на когтистых лапах дракона. На беспрестанно омываемых волнами и обдуваемых ветрами склонах не росло ни деревца, ни травинки. Огромные волны с грохотом разбивались о скалы. Внизу горы лежал камень, который рассекла пополам глубокая трещина. С приходом каждой волны она доверху заполнялась водой. Пена и водяная дымка окутывали гору, мешая хорошенько ее рассмотреть.
По словам Ликсона, в нижней части горы была пещера Инь-сянь, некогда служившая домом для восьми небожителей. В хорошую погоду на лодке можно зайти внутрь, но сегодня точно не получилось бы. Меня осенило: легенда о том, как восемь небожителей переплыли море, берет свое начало отсюда. В древности Мяодао назывался Шамэньдао, тогда на него ссылали преступников. Беглецы неизменно находили свою смерть на дне. Только однажды восемь заключенных смогли переплыть море и вернуться на материк. Люди сочли их небожителями, а из истории их бегства сложили легенду.
Сейчас мы плыли, покачиваясь на волнах. Гора небожителей то появлялась, то скрывалась в тумане, словно стояла на самом краю света. На море чувства обостряются. Когда море спокойно, чувствуешь себя небожителем. «Как велик этот водный простор! / Эта – в тысячи цинов вокруг – необъятная ширь!» Когда стихия бушует, крушит корабли и топит лодки, чувствуешь себя маленькой песчинкой. Небожитель ты или песчинка – зависит от настоящего момента. Когда ты сильнее природы – ты небожитель. Когда природа подчиняет тебя себе – ты песчинка. Сотни и тысячи лет люди ищут поддержки. Посмотрите, как много на побережье и рифах храмов морского божества и ванфуши [83] .
83
Ванфуши – камни, имеющие форму стоящего человека; по преданию – окаменевшие от долгого ожидания жены моряков.