Известные горы и великие реки. Избранные произведения пейзажной прозы
Шрифт:
Как только я вошел в главные ворота комплекса Уданшань, моя душа затрепетала. В глаза бросилась покинутая площадь. Землю покрывали каменные плиты размером в столешницу с блестящей ровной поверхностью. Наверное, когда-то здесь бурлил людской поток из желающих поклониться. Ныне дикие травы, пробивающиеся сквозь трещины в камнях, говорят о том, что храм пережил много лет одиночества.
Золотой павильон горы Уданшань
Образ величественного дворца и бурые руины подчеркивает непрерывная цепь далеких гор. Она напоминает Великую Китайскую стену или египетские пирамиды. Это другой Запретный город. В нем под ногами такая же площадь, как за воротами Умэнь в Гугуне, но этот дворец давно заброшен. В отличие от пекинского Запретного города, здесь во дворе много защитных навесов над стелами. Навесы большие, я никогда таких не встречал. В других храмах перед усыпальницами стоят обычные мемориальные камни, плоские и вертикальные, и с ними четырехугольные колонны с крышей от дождя. Теперь я увидел целый павильон, войти в который можно только по лестнице в несколько десятков ступеней.
Стоя в павильоне и глядя на север, я вижу площадь, Мосты золотой воды, яшмовую балюстраду и величественный главный зал. По своей роскоши они ничем не уступают Гугуну в Пекине. Здесь легко можно представить, как императора провожает в поездку почетный караул во дворце Нефритового тигра; так и слышишь, как произносят пожелания на долгие годы и восхваляют божественную власть императора и его величие. Вот только роскошная походная резиденция не дождалась своего хозяина: Чжу Ди скончался в дороге в 1424 году. После его смерти союз человека и божества в лице императора продолжали почитать в эпохи Мин и Цин вплоть до провозглашения Китайской Народной Республики. Список титулов Чжэнь-у удлинялся, количество паломников, посещающих храм, росло. Тем не менее этому культу личности было не под силу спасти владыку.
Культурный слой расширялся, появлялись шедевры архитектуры, литературы, живописи, скульптуры, музыки, ушу. Среди живописных видов этого императорского склона расположился дворец Уюньлоу – пятиэтажное строение высотой 15,8 метра. Центральная колонна внутри него пересекается с двенадцатью перекладинами (соединяющими колоннами). Площадь сооружения – 544 квадратных метра. На юге раскинулся скалистый пейзаж. На середине скалы видно «висящий» дворец примерно три метра длиной. Постройку украшают вырезанная голова дракона весом в тонну, орнамент в виде облаков, которые предвещают счастье, и солнечных лучей, напоминающих факелы. Разгадка ее тайны недосягаема, я не говорю уже о тонкости этой работы.
Однажды я отправился в заброшенный старый храм, по дороге разговорился с проводником, и тот поведал, что неподалеку есть овраг с пещерой. Расчищая путь и раздвигая траву, я спустился туда и неожиданно обнаружил вырезанный портрет Ван Вэя и строки из его стихотворения. Трудно вообразить, сколько еще сокровищ и шедевров искусства таят эти места среди холмов и оврагов под медленно плывущими облаками.
Строительство храмов с эпохи Мин расширялось, но феодальные династии Китая все заметнее приходили в упадок. Императрица Цыси к своему юбилею затеяла перестройку парка Ихэюань [57] , который в итоге достался потомкам. Чжу Ди тоже построил фамильный храм для себя, тем самым подарив и нам несравненную культуру Уданшань. Так происходило не только в Китае. Многие мировые архитектурные шедевры – египетские пирамиды, Тадж-Махал, Акрополь – были дворцами и храмами императоров, королей, богов. В конце концов все они перешли от своих законных владельцев в лоно культуры. История повторяется. Рассчитывая на покровительство духов, монархи сооружали храмы, утверждая свою власть как волю неба. Когда же о них забывали, храмы становились частью искусства и культуры, божества – объектами культуры, а когда-то порабощенные мастера – субъектами художественного творчества. История пишется не по воле человека. Порой она «не разбирает ценности вещей» и отбрасывает забытое, сохраняя то, что осталось.
57
Ихэюань («Парк Безмятежного спокойствия») – Летний дворец, резиденция цинских императоров, расположена на северо-западе Пекина. – Примеч. ред.
В 1994 году горы Уданшань были внесены в список Всемирного наследия Юнеско.
«Жэньминь Жибао», 1 ноября 2011 года
Записки о горе Луяшань
В провинции Шаньси множество гор. С юга на север тянутся горные цепи Тайхан и Люйлян, первая на юго-востоке, вторая – на северо-западе. Во всей провинции почти не встречаются равнины. Среди самых знаменитых гор стоит отметить Хэншань, где императоры совершали жертвоприношения Небу и Земле. На горе Шоуяншань умерли Бо И и Шу Ци, оставшись верными свергнутой династии Инь [58] . На Мяньшань погиб от огня Цзе Цзытуй, не принявший должность от Вэнь-гуна [59] . Из-за широкой известности памятников старины туристы часто забывают о прелести местного пейзажа. Мы решили не посещать самые популярные достопримечательности, а отправиться на главный пик горы Луяшань в природном заповеднике на севере от гор Люйлян и Ляншан.
58
Бо И и Шу Ци – сыновья правителя государства Гучжу, по преданиям, жившие в конце эпохи Инь. Каждый из братьев отказался от престола в пользу другого, а затем они вместе отправились служить в царство Чжоу, к Вэнь-вану. Вскоре Вэнь-ван умер, а его наследник У-ван окончательно разгромил царство Инь. Братья в знак протеста ушли в горы, где и погибли, отказавшись принимать любую пищу из Чжоу. В китайской культуре Бо И и Шу Ци почитают за человеколюбие, добродетель и преданность. – Примеч. ред.
59
Цзе Цзытуй (Цзе Чжитуй, VII в. до н. э.) был сторонником Цзи Чунъэра – Вэнь-гуна, будущего правителя удельного
На рассвете было пасмурно. Мы взяли сухой паек и воду. Путь на машине от юго-восточной части уезда Учжай до въезда в большое ущелье занял не больше десяти минут. Ущелье было усыпано камнями размером с ковш, горные пики с обеих сторон заслонили небо и солнце. Машину подкидывало то вверх, то вниз, словно лодку на волнах. Она плотно прижималась к подножью гор и ползла, будто черепаха. До деревни было всего десяток ли, а казалось, что мы попали в другой век. Я во все глаза смотрел из окна на камни: они походили на горные пики, которые поднимаются друг за другом, подобно побегам молодого бамбука. Вот один лежит как тигр, пестря узором. Рядом глыба побольше, словно каменный дом, стоящий на одной ножке. На пике горы навалена груда камней; кажется, что они вот-вот рассыплются и скатятся, если их подтолкнуть. Деревьев здесь мало, вокруг одни иссиня-черные камни в водяных разводах. Так и видишь, как в доисторические времена эти глыбы возвышались над стремительными горными потоками, изрезавшими долину, словно тофу [60] . Вода внезапно отступила, и остались безмолвные камни, высокие горы, глубокие впадины и тишина.
60
Тофу – соевый творог.
Горы Луяшань в Синьчжоу
Мы направились дальше. Трава, словно ароматный ковер, устилала горные склоны. Между ними тут и там мелькали сосны. Деревьев становилось все больше. Прямые стволы сосен и елей, похожие на палочки для еды, очень плотно примкнули друг к другу, и невозможно было разглядеть, что там в глубине. Гора соответствовала своему названию [61] : неприступные скалистые гребни, покрытые деревьями, нагромождались друг на друга, словно соцветия камыша. Поднимаешь глаза – повсюду лес. Все, что поблизости, было темно-зеленого цвета, чуть дальше – насыщенно-зеленого, еще дальше – светло-зеленого. Так продолжалось ярус за ярусом. В итоге остался лишь тусклый слой, сливающийся с небосводом. Автомобиль, как маленький кораблик, пробирался через гребни этих зеленых волн.
61
Название «Луяшань» переводится как «Тростниковая гора».
Примерно к половине десятого мы были у главного пика. Облака потемнели, потяжелели, словно вот-вот обрушатся ливнем. Лесники у подножья горы сказали, что пойдет дождь, поэтому на гору взбираться запрещено. Мы прибыли издалека и, конечно, не согласились вернуться назад. Вместо этого каждый отломил себе по ветке сухого дерева и вошел в темный лес. Над головой плыли облака, в лесу мерцало. Слой опавшей листвы высотой в один чи покрывал землю, и на месте наших шагов оставались вмятины. Эти места посещают редко, а сегодня из-за дождя здесь и вовсе никого не было. В пугающей тишине слышалось, как капли падают на сосновые ветки и ветер шумит, забавляясь с листвой. Под ногами шуршали листья, самодельные посохи продавливали в них дыры. Со всех сторон встречались огромные деревья, пораженные молнией: некоторые ударило в самый центр, другие срубило под корень. Вид у них был удручающий. Увядающий черный ствол одного дерева покрылся толстым слоем зеленого мха. Оно стояло посреди леса, словно чудовище. Поднимаешь голову, чтобы посмотреть на него, – и бросает в холодный пот. Ведущий нас на вершину Лао Ян сказал, что поднимается здесь уже в одиннадцатый раз. Девять раз он ошибался дорогой. Сегодня ему не хотелось повторять свою ошибку.
Мы взбирались уже примерно час, когда внезапно в глаза нам ударил яркий свет. Между двумя пиками оказалась открытая местность. Легкие облака и туман соединяли поверхности двух гор, нежно обволакивая деревья на склонах. Чуть в отдалении расположилась ровная круглая полянка. На ней не было ни дерева – только зеленая трава, на которой ярким пятном возвышался желтый цветок, сиявший на фоне дождя, как созвездие. Казалось, будто это красивая девушка только что вышла из воды. Зеленые деревья и белые облака составляли ей компанию. У нас поднялось настроение, мы распевали песни. Восточная тропинка на вершину была размыта. Гора становилась круче, пики казались все недоступнее, а пейзажи – удивительнее. Мы карабкались по каменным ступеням, туман пробирался в рукава. Ногами мы будто смахивали облака, а под нами скрывались реки и горы. Небо и земля слились воедино, в одно сплошное белое облако, которое бурлило, словно волны океана. Ветер колыхал верхушки деревьев, и они шумели подобно могучему войску.
Иногда мощенная камнем дорога проходила через узкое ущелье между двух гор. Внезапно возникло густое клокочущее изнутри облако. Казалось, будто у подножья горы сражалась многочисленная армия и клубы пороха поднялись в небо. Резко похолодало. Мы решили не медлить. Чтобы взобраться на вершину, надо было пройти сквозь тесную расщелину, где помещался только один человек. Затем нас ждала лестница, которая соединяла две вершины и называлась «девять качающихся ступеней». Отсюда не было видно земли. Лестница оказалась самым опасным местом здесь; местные говорят, что только безгрешные осмеливаются преодолеть ее. Сейчас там есть ограждения с двух сторон, но вид сверху по-прежнему ошеломляет. Деревянные ступени вели на пик Луяшань. Сам он представлял собой большой валун, похожий на огромный гриб, который вытянулся вверх. На нем стоял Малый храм – Храм наследника престола. В прошлом это был конечный пункт для тех, кто приходил молиться о дожде. К этому моменту облака и туман настолько все окутали, что не видно было, где небо, где земля. Появлялись и исчезали углы карниза величественного дворца и несколько древних сосен в облаках. Наверное, я никогда еще не поднимался от земли так высоко.