Извини, парень
Шрифт:
Ирина не дала ему закончить мысль.
– Во-вторых, или во-первых, Володечка, никто меня ни в какую авантюру не смог бы завлечь, если бы я того не хотела. Так что не надо считать себя этаким дьяволом-искусителем. Я могла прогнать вас в тот же миг, как только поняла, что затеивается, но я этого не сделала. Я очень скоро поняла, что к чему. Да, у меня засосало под ложечкой, да, я подумала: ах, как это нехорошо! И все! И все, Володечка! И продолжала играть в кошки-мышки, в игру "три китайские обезьянки": ничего не слышу, ничего не вижу, ничего никому не скажу...
Вот за это я и наказана. Вы с Линой хотя бы были
И считаю, что мы должны получить сполна - так мы, возможно, очистимся.
– Но ведь это тюрьма.
– Сказал очень четко В.Н.
– И я не хочу...
– Что вы хотите - мне на это сейчас наплевать. В больнице умирает моя единственная подруга, которую я любила, как родную, больше, чем родную. Поэтому не будем играть в благородство. Нам надо думать, как найти того, кто ЭТО сделал. Наказать, а там решать, как жить дальше, если вылезем. Так давайте, Володечка, без лишних слов, без игр в благородство и широту души говорить только о деле.
На этом, на едином вздохе сказанном, Ирина замолчала, а В.Н. поразился, до чего же он не разбирается в людях... Боже, какой же он болван! И этот болван решил создать, ради своих скабрезных мечтаний, дурно пахнущий Клуб "БАМБИНО". Застило ему глаза!..
– Простите, Володечка, вдруг сказал Ирина, - вы, наверное, в шоке от моих воплей! Такая серая мышка, и вдруг... Но это моя особенность: я могу жить как во сне, но стоит наступить экстремальной ситуации, как я меняюсь, вернее, проступает, видимо, истинное мое нутро, я становлюсь диктатором. Вы что-то хотели сказать?
– Ирина, а вам не кажется, мы должны мальчиков отпустить, и закрыться?..
– спросил осторожно В.Н.
– Нет, мне так не кажется. Нам нужно быть такими, как всегда.
– Теперь, Ира, о самом печальном - о Лине... сказал В.Н., и получилось, как о покойной. Он страстно захотел что-то добавить, дернулся было, но Ирина поняла и сказала: не казнитесь, Володечка, действительно - это самое печальное.
– Как вы думаете, кто это?
– спросила она его, может быть, желая загладить свое превосходство в последние часы.
В.Н. покачал головой: - Не представляю себе, кто... И что это за мужчина, который её привез, не сам же убийца?
– Кто знает, Володечка, люди - странные существа, - ответила Ирина, - Лина перестала посвящать меня в свои личные дела. Я видела, что она мечется, но приставать с расспросами считала бестактным, а может, и надо было. Иной раз человека на откровенность надо подтолкнуть. Возможно она и ждала от меня чего-то подобного а я, видите ли обиделась и опять же играла "благородную даму".
В.Н. раскололся и рассказал о "наезде" на Стаса.
– Кстати, позвоните-ка ему, вдруг он появился.
– предложила Ирина,
Мать Стаса была в панике. Она всхлипывала и кричала, что с сыном её что-то случилось, а она не может встать, а то бы побежала его разыскивать! В.Н. еле пробился сквозь её истерику и сказал, что теперь уж точно надо сообщить в милицию.
Она пришла в неистовство и закричала, что не станет позорить мальчика и что это он, шеф Стасика, довел её до исступления своими звонками.
– Тогда я подъеду к вам...
– сказал резонно В.Н. и мамаша после минутного замешательства,
В.Н. устал от её бессмыслицы и сказал, что позвонит позже.
И тут же позвонил в больницу.
Ему там ответили, что состояние без изменений. Он спросил. какие хотя бы перспективы и ему ответили просто: или помрет, или выживет, в таком состоянии долго не задерживаются.
* * *
Что же делал Юрий Федорович? Он уехал от своего друга и шефа Серого, Сергея Ивановича Макеева, в полном раздрае.
Пьяный в дым Серега сообщил ему, что фирма на грани катастрофы, кто-то планомерно грабит ее( не будем вдаваться в финансово-экономические подробности - это скучно, и для сюжета не даст ничего), и все это безобразие происходит в Юркином подразделении.
Серый кричал: кто? Юрка, ну кто из наших ребят может так насрать себе же в карман, а? Придурки! Ведь узнается все, - почти узналось! Пару звонков ещё дождаться от наших клиентов из Китая!
Серый схватил его за лацканы пиджака и, дыша страшенным перегаром, прошептал.
– Это ты, Юрка? Сходится все на тебе, блин! Но я-то не верю! Юрка, скажи, если это ты... Отдай, Юрка, верни! Я тебе долю увеличу, а? Понимаешь, если мы не расплатимся с клиентурой - нам не быть и не жить! Я знаю, ты сам бы никогда... Тебя эта, твоя блядь, подзуживает, Александра, хрен, Константиновна! И я тебя на неё навел тогда в метро! За это и наказан.
Юрий Федорович сделал обиженное лицо, но и не только сделал, он обиделся за Сашеньку! Как Серый смеет её так обзывать, не зная о ней ни полграмма! (А Серый знал. Даже переспал одиножды с ней под пьянь и потом мучился, и стыдился Юрки...)
Обиделся и решил тут же уйти, - все дрожало в нем от ужаса. Но Серый упросил его остаться ещё хоть на немного, одному невмоготу.
Юрий Федорович остался, выпил с ним, и они вдвоем решили искать подлеца. Он скоро сам найдется, - сказал Серый, - вот сегодня или - самый край - завтра из Китая позвонят и скажут, что к чему, а вычислить - пара пустяков.
Юрий Федорович убежал, когда Серый, перегруженный водкой, тяжко заснул.
Он вышел на улицу и понял, что должен пройтись пешком. Чтобы все окончательно обдумать. Ему не давало покоя заявление Серого, что очень скоро все узнается... ... Надо срочно отваливать. Взять билеты на самолет и рвануть в дальние края, где он уже сговорился за хорошие денежки поиметь все, что понадобится.
И начать новую жизнь, никогда больше не совершая позорных поступков.
Проходя через скверик, он присел на скамейку, покурить и ещё все хорошенько обдумать, потому что дома, как только он скажет Кике о немедленном отъезде, разразится грандиозный скандал и, может статься, его женулька откажется немедленно ехать невесть куда...
Юрий Федорович медленно курил, солнышко вышло из облачков и тихо пригревало, никого не было, кроме какого-то бомжа, спавшего на соседней скамейке, прикрывшись газетами.
И мысли Юрия Федоровича, пройдя не раз и не два по привычному кругу, вдруг свернули в сторону, куда-то нетуда и явились в ином виде.
Он увидел себя, Кику, свои поступки последнего времени такими, какими они были на самом деле, в реальности, и поразился: будто какой-то наркотик перестал на него действовать, и он очнулся нормальным человеком.