Извини, парень

Васильева Ксения

Касьян сказал, что это его устраивает и, первое - что он хотел бы знать, был ли у Лины "милый друг", как он изысканно выразился.

Ирина замялась, - не из нежелания ответить, а потому что и впрямь не знала, что сказать.

Касьян усмехнулся.
– Вот я уже поставил вас в тупик. Вы не знаете, что отвечать. Рассказывайте все.

Ирина вздохнула и сказала, что в последнее время Лина удивляла её тем, что вдруг замкнулась, ничем не делилась, а сама, видно, чем-то была удручена.
– Кто этот мужчина, что привез её в больницу, вы можете хотя бы предположить?
– спросил Касьян.

Ирина покачала головой. Абсолютно нет. У неё есть близкий давний приятель, но это не он по описанию. Тайна... Человек, который приыез её, не

назвался. Мужчина, не старый. Все.

Касьян пробормотал.
– Вполне возможно, что он и попытался её устранить. А потом, испугавшись чего-то, решил спасти. Или она ещё ему нужна?.. Или, возможно... Впрочем, не буду морочить вам голову своими предположениями, это уже моя кухня.

Ирина собралась с силами и сказала.
– Касьян, сейчас я расскажу вам о своих только лишь предположениях по поводу тайников души моей подруги, о том, что она сказала мне, когда ещё мы так не отдалились друг от друга.

Касьян посмотрел на Олика, но та и сама поняла, что ей здесь места нет.

Она, конечно, немножко обиделась, но все было настолько серьезно, что обиду в себе подавила.
– Я пойду, Касьян, - сказала она небрежно, но Касьян удивил её тем, что попросил посидеть немного в комнате и посмотреть от скуки книжки..

Олик мотнула головой в знак согласия и вышла.

Путаясь, замолкая, подбирая точные слова и превозмогая смущение, Ирина рассказала Касьяну немного о принципах работы "БАМБИНО" (тут она покривила душой: ничего не сказала о Главной роли мальчиков, не могла она предать Володечку, она считала, что это никак не касается истории с Линой...), о том, что Лина была неравнодушна к некоему Стасу, приятному парню, который им очень помог в ремонте и реконструкции дома, и они так сблизились все, что невольно увлекающаяся и романтическая Лина немного в него влюбилась...

Тут её прервал Касьян.
– А что это за Стас? Откуда он? И как реагировал на влюбленность Лины? Были ли между ними какие-то отношения, и кто из "мальчиков" (тут Касьян не смог сдержать полуусмешки, а Ирину обдало холодным потом - он понял! Боже, что же она делает! Она предает всех!) с ним дружил или же состоял в приятельских отношениях...

Ирина внутренне заметалась: вот и пришел момент истины - надо говорить правду... Но что же? Рассказывать историю Володечкиного знакомства со Стасом?.. А надо ли это?.. В конце концов, при чем тут история с Линой? Господи, какая же она дура! Зачем ей надо было идти сюда!.. Когда она начала разыскивать Олика, ей казалось, что вот она придет к Оликову сыщику, и он, как великий маг и кудесник, выслушает её лепет про Лину и тут же угадает, кто совершил покушение и так далее...

А она будет сидеть и поражаться. Начиталась любимой Агаты Кристи! ... Но надо отвечать! И она ответила, что Стас - знакомый Вальдемара Петровича, что с мальчиками он ни с кем особо не дружил, так как был значительно взрослее, что ли... Что с Линой у них ничего не было, Стас относился к ней как к товарищу.
– И это её расстраивало?
– быстро спросил Касьян.
– Мне казалось, да, - ответила Ирина, - я думаю, что именно это её романтическое увлечение отдалило нас с ней. Ей, наверное, не хотелось в нем признаваться даже самой себе...
– А что Стас? Как он отреагировал на её исчезновение, и дальнейшее?
– поинтересовался Касьян.
– Разве я вам не сказала?
– удивилась Ирина, ей казалось, что она уже рассказала и об исчезновении Стаса.
– Он в тот же вечер ( и накануне тоже), ночевал дома, у него заболела мама... сердце. А сегодня, когда мы с Вальдемаром Петровичем звонили, его там не было.
– И где он? Что сказала его мать?
– Касьян стал очень резким и быстрым, и Ирина даже побаивалась его вопросов, на которые надо отвечать, не раздумывая, безо всяких вводных слов и предположений.
– Он куда-то вышел, кто-то его вызвал и...
– Ирина замолчала, потому что глубина ответов подсказывалась ситуацией, а она пищит что-то невнятное.
– Ну и что же? Куда он вышел?

Кто его вызвал?
– подгонял её Касьян.
– Матушка не знает? Не хочет знать? Или морочит вам голову? Как вы-то думаете? Неужели у вас совсем нет никаких предположений?

Ирина готова была расплакаться.

Этот следователь подвел её к черте, за которую она переступать не намерена. Неужели рассказывать о Володечке? Тогда выплывет... И кто знает, куда все это приведет.

Она промямлила.
– Мало ли какие дела могут быть у молодого человека? Времени прошло немного... Вот если он не появится... Вы, наверное, сами знаете, что рассказывают своим мамам молодые люди? Ничего. Кто их позвал, куда - неведомо никому, кроме них самих.
– Это правда, - как бы расслабился, наконец-то, Касьян, и Ирина тихонько вздохнула.

Он заметил и откликнулся.
– Тяжко говорить правду, а ещё тяжелее неправду.

Ирина сжалась и лихорадочно искала хоть какого-то отклика на его сентенцию, нельзя же вот так тупо молчать. Ничего не находилось, но в эту минуту из комнаты вышла Олик, остановилась на полдороге и, обернувшись назад в комнату, спросила сдавленным голосом.
– Это у тебя фотография убитой?... Помнишь, ты говорил?

Касьян разозлился: кикин фотографический портрет он повернул лицом вниз, но со стола не сообразил убрать, а Олик, конечно, полюбопытничала! Ах, этот Олик! Вечно она сует нос, куда не надо.
– Да, - коротко бросил он, - но мы сейчас о другом.

Олик вдруг исчезла в комнате и тут же вернулась, неся впереди себя кикин портрет, поясной, в шляпке с ленточкой: улыбающаяся Кика кокетливо придерживает шляпку, и глаза её сверкают голубыми молниями - цвет на портрете был классный.

Она встала перед Ириной и спросила.
– Узнаете?

Ирина была близорука и потому только сейчас узнала Кику, она охнула. Кика?! Убита? Не может быть!

Касьян аж подпрыгнул - вот так Олик! Вот так он, дурачина!
– Вы знаете эту женщину?
– обратился он к Ирине.

Та не могла ничего сказать, только с ужасом смотрела на портрет и шептала: Боже мой, Кика, Лина...

Но Касьян не собирался ждать, пока Ирина наохается и наужасается, он, фактически, приказал.
– Ирина Андреевна, все, что вы знаете об этой женщине, о её связях, муже, друзьях, когда вы её видели в последний раз? Все!
– Минуточку подождите, Касьян, у меня в голове все перемешалось, я сейчас вообще, мне кажется, ничего не помню...
– умоляла Ирина.
– Вы придете в себя в процессе рассказа, - был неумолим Касьян.
– Начинайте. Когда и где вы познакомились с ней?
– 0-она пришла в Клуб... В тот же день...
– прошептала Ирина, не отрывая глаз от портрета.
– Отлично! заметил весело Касьян, - только я не понял, в какой день?..
– В-в тот же, что и вы с Олечкой...
– шелестела Ирина.
– Вот как?
– удивился Касьян и с досадой бросил: - Жаль, мы рано ушли. Все сейчас было бы проще. Ну и?..
– И она... стала к нам ходить, - ответила Ирина уже потверже. ... Прав опять-таки был Касьян, что в процессе разговора она успокоится. Она не успокоилась совершенно, однако почувствовала себя лучше.
– А совсем недавно, когда пропала, нет, ушла Лина, Кика была последний раз. Она сказала, что муж перестал её пускать одну по вечерам. Мы удивились, зная, что она своего мужа нисколько не боится и... у них, видимо, какие-то странные отношения, - уже тихо добавила Ирина.

Насколько легче ей было говорить о Кике, которую она невзлюбила сразу, а сейчас, правда, жалела и укоряла себя за высокомерное отношение к ней. Она вам очень не нравилась?
– спросил неожиданно Касьян.

Ирина мялась: заповедь - о мертвых либо хорошо, либо ничего зажимала ей рот.

Касьян понял это и отпустил ей грехи, сказав.
– Ну, ну, Ирина Андреевна, вы у следователя, простите уж, так что давайте без изысков от морали!
– Она мне не нравилась, вы правы, - отрешенно подтвердила Ирина. А почему?
– въедался в этот вопрос Касьян.