Изящно, дорого, смертельно
Шрифт:
Которая отозвалась мгновенно и традиционно для нынешнего утра забыла поздороваться. Выдохнула в трубку:
– Ну наконец-то! Слава богу!
– Уже все знаешь, – безрадостно определилась Евдокия и, не откладывая в долгий ящик, задала вопрос: – Какие-то мысли по твоему профилю есть?
– По моему профилю, по моему профилю… – сбившись, забормотала Люся. – Да! Есть! Первую «фотосессию», для Зимина, я обрабатывала, три остальные – кто-то другой!
– Уверена?
– Я что, свою работу не узнаю? – слегка
– Понятно, – перебила начальница. – Вспомни, пожалуйста, подробности этого дела. Зятя Зимина мы взяли в разработку в конце мая, так? Отработали его недели за две, и я в отпуск укатила. Попросила Нифасю встретиться с клиентом после того, как ты снимки подготовишь. Не помнишь, когда Зимин за результатом приходил? Он мне деньги на карточку перевел, и я с ним больше не встречалась.
– Да-да. Я Зимину тогда, помнится, фотки просто на адрес скинула. Он первую половину лета в Испании провел, кажется, у него там вилла…
– Не отвлекайся, – перебила Евдокия. – Когда он забрал у нас карту памяти фотоаппарата?
– Когда?.. В середине июля. За пару дней до того, как ты из отпуска вернулась.
– И где та карта памяти хранилась?
– Сначала, пока я над фотками работала, у меня дома. Ты же не торопила, а заказчик не потребовал отдать все срочно, ему хватило отправленной на адрес информации. Потом… я отдала карту Нифасе, и он запер ее в сейфе, в офисе. Кажется.
– Надеюсь, все так и было. Спасибо, Люся. К тебе журналисты уже наведывались?
– Нет. Но возле дома Сашки кто-то трется, – вздохнула.
– Не удивлена. Будь на созвоне. – Окончив разговор, Евдокия хмуро поглядела на Семинариста. – Немного легче. Я, признаться, переживала, что наезд на «Сфинкса» начали готовить еще полгода назад, в мае.
Митрохин кивнул и потянулся к своему телефону:
– Давай-ка я Дмитрию Сергеевичу позвоню. Поинтересуюсь, где он сам держит карту памяти. Вдруг у него стащили? Позже.
«Звони, звони, – печально согласилась сыщица. – На тебя-то Зимин точно орать не будет и в гроб не пообещает положить».
Константин пристроил телефон на столике между ними, поставил его на громкую связь. Дозвонившись, немного времени потратил на взаимные реверансы и танцы с веерами и лишь потом задал вопрос:
– Дим, ты последние новости от «Сплетника» знаешь?
– Ну, – добродушно хмыкнул Зимин. – Весь в нетерпении, жду звонка от дочери.
– Чего-то больно ты спокоен.
– А что мне нервничать? Мои мотивы – чище некуда! О том, за кого дочь замуж отдаю, я должен был узнать. Узнал – помалкивал, в жизнь молодых не лез. Надеялся, Катька сама разберется.
– Похвальное хладнокровие.
– Трезвомыслие! – довольно вынес клиент сфинксов, чей зять оказался заядлым картежником и любителем легкой «дури». – Я знал, что Катькин идиот сам рано или поздно попадется, придерживал фотки.
– И где держал?
– А в сейфе на работе. Подожди-подожди… ты думаешь, эти фотки у меня стащили?! – Бестолковых друзей у Семинариста не было.
– Да есть такая мысль. У тебя сейф хороший?
– Ну сейф-то у меня отличный… но вот что вспомнилось после твоего вопроса: первое время я карту памяти в портмоне таскал. Все думал – показать Катьке или нет?
– «Сфинксу» предъявлять будешь?
– За что? – непритворно изумился Дмитрий Сергеевич. – Они с меня такой головняк сняли! Дочка теперь знает, что папа – молоток. Фотки придержал, ей доверял – сама большая, разберется. Увидишь Евдокию, спасибо ей скажи: наш придурок засветился, а я вроде бы и ни при чем.
– Тебе спасибо, Дима. До встречи.
Семинарист выключил телефон, исподлобья поглядел на Евдокию.
– Молодец, что догадалась даты уточнить.
Евдокия повела плечом:
– Ничего сложного. «Фотосессия» для Зимина выбивалась из общего ряда по многим показателям: давность, качество и незначительность. Фото, вероятно, слили для общего количества и раздобыли их просто – снимки, пока Зимин в Испании загорал, почти полтора месяца пылились непонятно где, а обычно мы информацию сразу же уничтожаем. В то время, кстати, у Василины как раз появился любовник, который, почти наверняка, обладает нужными навыками. Так что теперь, Костя, все прочно сходится на мужике, который использовал Василину, а после ее грохнул. Надо искать этого урода.
– Н-да, – подумав, крякнул портовик. – Прав был Иван Иваныч Воропаев, когда Антоху за тебя сватал: рожать детей нужно от умных женщин. Бросишь Крученого, рассмотри мою кандидатуру. – Поглядел на растерявшуюся сыщицу и фыркнул: – Забудь! Крученый мне чего-нибудь из жизненно важного открутит.
– Костя, да вы достали меня все! – вспыхнула Евдокия. – Нет между нами ничего! – Собралась вскочить с кресла, но, заметив, что Семинарист смотрит на нее с пытливым прищуром, опомнилась и сиплым шепотом поинтересовалась: – Не поняла… ты хочешь сказать, Антон мне в этом городе кислород перекрыл? Так, что ли?!
– А к тебе здесь кто-нибудь подкатывает? – Митрохин откинулся на спинку и изобразил удивление.
Дуся честно задумалась. Заядлой затворницей она здесь не была, похаживала в рестораны-клубы, где ее пытались клеить вполне приличные ребята.
Но они быстро испарялись. Буквально через пару дней.
– Намекаешь… валить мне отсюда надо, Костя?
– Упаси бог, Евдокия, тебе где-нибудь сказать, Семинарист советовал свалить из Н-ска! Антон мне друг, конечно, но ты так больше не шути. Не дразни судьбу. Давай-ка лучше вернемся к нашим баранам.