Изыди, Гоголь!
Шрифт:
– - Я УЖЕ ИДУ, ДОЧЕНЬКА-А-А!
И вместе с ударом Трескунца на запечатанные двери хранилища обрушивается снежная буря.
Вот только, когда стихают магические вихри и опадает снег, на кованных дверях хранилища остается лишь тонкая царапина. Прочность охранного барьера же проседает едва ли на треть. В то время, как Буран потратил на атаку почти половину от своих сил.
Но какое это имеет значение? Как отец, он не имеет права сдаться.
– - Ты только дождись… -- шепчет Буран и поднимает Трескунец для нового удара.
***
Заявиться
Заявиться без приглашения и стать сопутствующей жертвой во время попытки похищения? Хреновая идея!
Очень хреновая идея!
Вокруг кромешная тьма, все грохочет и звенит, а над головой свистят пули. Анна сидит где-то на полу, мать грудью прижимает ее голову книзу, прикрывая от пуль собсвенным телом.
Глупо, учитывая, что из них двоих только Анна достаточна сильна, чтобы использовать магический покров. Но адреналин вперемешку со страхом напрочь выбивает всю подготовку и лишает контроля над маной.
Да и остановит ли покров мага Третьего уровня пулю из штурмовой винтовки?
Тишина. Она наступает так же внезапно, как и отступает тьма. Вернее, на место старой, холодной, липкой, ужасающей тьмы приходит другая.
Она накрывает Анну с матерью теплым бархатным одеялом и шепчет на ухо что-то успокаивающее.
Когда раздается голос Гриши, властный, зловещий, совсем ему чуждый, Анна с матерью поднимают головы. Но узнать, что происходит, мешает все та же темнота.
– - Договорились,– - отвечает захватчикам Гриша.
И недолгую тишину снова разрывают радостный нечеловеческий визг, кровожадное рычание и новый грохот автоматных очередей.
Маргарита вновь прикрывает дочь своим телом. А та лишь крепче обнимает дрожащую от страха мать.
Если Анна выживет, она совершенно точно убьет своего сводного брата-недоумка! Если, конечно, выживет он сам…
Когда автоматы замолкают, почти сразу тьма начинает стекать жидкими чернилами с потолка, стен и самого пространства, постепенно оголяя свет.
От этой жидкой тьмы отрывается один лоскут. Достаточно большой, чтобы спрятать под собой целый отряд бойцов с похищенной дворянкой.
Вытянув шею, Анна провожает взглядом этот лоскут тьмы. Он тараном разбивает одно из окон, уносится на десяток метров от поместья Зиминых и растворяется в ночи.
К окну тут же подлетает мужчина, похоже, тот самый глава родовой гвардии Зиминых. Он будто собирается выскочить наружу и преследовать похитителей. Но в последний момент, оглянувшись, Ледовикин вспоминает свои прямые обязанности и связывается с кем-то по гарнитуре.
Маргарита с остервенелым видом разворачивает лицо дочери к себе, осматривает и ощупывает ее всю. Кажется, еще и что-то спрашивает, но из-за звона в голове Анна не слышит. Но догадывается, потому отвечает, что с ней все хорошо и она не ранена.
Остальные дворяне оказываются примерно в таком же состоянии. Сидят, вцепившись друг в друга, и растерянно оглядываются, будто не верят, что все уже закончилось.
Тут и там, на паркете или у стен, стонут раненые гвардейцы Зиминых.
– - …перекрыть выезд с шоссе, группы П-2 и П-3 прочесать северо-восточный квадрат, -- Ледовикин заканчивает раздавать команды подчиненным и, дождавшись конца обратной связи, разворачивается мрачной миной к залу.
– - Похоже, нападающие достигли своей цели. Больше угроз не предвидится. Медики прибудут через минуту. Дамы и господа, прошу, дождитесь их.
Откуда-то из глубины зала раздается тревожный голос Агаты Зимины:
– - Оля? Где… где Оля?! ГДЕ МОЯ ДОЧЬ?!
Ледовикин тут же бросается к госпоже.
Какая-то взлохмаченная барышня, поддерживая руками сорванный кем-то корсет, вскакивает и визжит:
– - Дождаться?! Мы все уже чуть не дождались собственной смерти!
– - Так и есть!
– - поддерживает, судя по всему, ее муж.
– - Как Зимины, как вы могли допустить это… безумие! Позволить каким-то гопникам ворваться в ваш дом и напасть на ваших гостей!
Некоторые дворяне поддерживают претензии. Ледовикин игнорирует их.
Он помогает подняться на ноги своей госпоже, только после чего позволяет себе отвлечься.
Его квадратное лицо выглядит ровнее кирпича, но по серым волчьим глазам видно, что гвардеец едва сдерживается, чтобы не порвать дамочку с корсетом и ее мужа на маленькие куски.
– - Эти, как вы выразились, "гопники", -- сквозь зубы произносит Ледовикин, -- составили профессиональную провокацию, привлекли высокоуровневого мага и провели операцию изъятия уровня военных ветеранов. Которыми, без исключений, и являются мои люди. Десятки из которых были сегодня ранены, а некоторые и погибли ради вашей безопасности.
Аристократы, как один, отводят глаза от трупов гвардейцев. Барышня с корсетом закусывает губы и кидает взгляд на мужа, но тот и сам не знает, что ответить.
Агата же, услышав термин "изъятие", прикрывает глаза и делает глубокий вдох. Один из гвардейцев на всякий случай подает ей руку, но женщина резко отмахивается. Кажется, ей стоит больших усилий, чтобы прямо сейчас не впасть в истерику.
– - Хотя вы, господин Щеглов, конечно, правы, -- продолжает начальник гвардии уже более спокойно и в чем-то даже обреченно.
– - Я не справился со своими обязанностями и буду должен понести наказание. Но попрошу вас проявить терпимость хотя бы к Зиминым. Любой из родов, -- Ледовикин окидывает дворян взглядом, выдерживают который лишь единицы, -- мог сегодня оказаться на их месте.
Госпожа Щеглова, не найдя, что ответить, только фыркает. Муж обнимает ее за голые плечи и поспешно уводит к выходу.
Через другие двери в зал врывается патриарх Зиминых.
– - Ледовикин! Что с Олей?!
– - рычит Буран, а в его руке грозно потрескивает легендарный родовой артефакт Зиминых, Трескунец.
Полуторный меч с широкой гардой. Его клинок спрятан в грубые кожанные ножны, отделанные мехом и стальными кольцами, на которых поблескивает рунная вязь.
При появлении патриарха Зиминых с родовым артефактом температура в бальном зале падает на пару градусов.