Johnny I hardly knew ye...
Шрифт:
– Ну как тебе дедуся?
– спросила Шинн, когда мы заказали по второй кружке.
– Если бы все ирландцы были такими, то змеи бы ушли с острова без участия святого Патрика, - честно ответил я. В ответ она рассмеялась, тихим переливчатым смехом.
– А сколько у тебя было собак?
– немного смутившись спросила Шинейд.
– Шестеро. Кун был вожаком, - после недолгой паузы ответил я, пёс у моих ног тихо заворчал, - и предвосхищая твой вопрос, отвечу честно: я боюсь снова наносить печати.
Спустя три четверти часа и пару пинт, Шинн засобиралась, и я вызвался
Идти было недалеко, и мы шли едва-едва, пытаясь отыграть у уходящего воскресенья хотя бы пять минут перед расставаньем. Нам уже не надо было говорить, достаточно просто идти и молчать. Но все заканчивается, и как бы мы не тщились украсть эти минуты, все равно оказались перед обшарпанной дверью, за которой и жила со своей семьёй Шинн.
Перед самой дверью она повернулась ко мне, и хрипловатым голосом спросила:
– Ты ничего не хочешь мне сказать, солдат Вдовы?
Я смутился, и не нашёл ничего умнее, как ответить вопросом:
– Может встретимся завтра?
– Какой же ты у меня джентльмен, Эдди, - она наклонила голову, скрывая улыбку. Затем быстро обняла меня, и скрылась за дверью.
Постояв немного, я двинулся в обратный путь, но не успев отойти и на пару десятков шагов остановился, дорогу мне заступили два смутно различимых силуэта.
– Смотри ка ты, это та шавка, что гавкала сегодня на преподобного, - произнёс один.
– Надо бы научить пса хорошим манерам, - отозвался второй, и они двинулись ко мне.
Оценив ситуацию, я понял, что честно мне не выиграть. У них трости, а я даже свой ремень не надел, постаравшись принарядится на свидание.
Резко бросившись вперёд, я попытался толкнуть плечом одного, чтобы проскочить, но нарвался на удар в скулу, отбросивший меня. Второй размахнулся тростью, целясь в голову, но я успел поднять руки, и удар пришёлся по ним. Следующий удар свалил меня на землю. На моё счастье они подошли близко, и не могли использовать трости, а мне под руку попался камень. Ударив одного камнем в колено, я ещё раз попробовал, оттолкнув второго, прорваться и сбежать. Мой противник упал, и скрючился, обнимая повреждённое колено. Все это время Кун рычал, лаял, но в драку не вмешивался, помня о запрете.
Вскочив на ноги, я ощутил обжигающую боль в боку, а в руках второго блеснул клинок. Ещё один удар, теперь уже ногой опять бросил меня на землю. Превозмогая боль, я поднялся на ноги.
– Тебе мало?
– с брезгливым удивлением заметил стоящий на ногах. Подловив момент, я бросил камень ему в лицо, и он не смог уклониться. Схватившись за голову, он присел, а я из последних сил побежал. Следом за мной бежал корги, истошно лая, но как назло вокруг не было ни души. Что-то ударило меня в спину, и в следующий миг я ударился лицом о грязную брусчатку.
– Дьявольский приспешник, - словно издалека раздался голос старика. Я перевернулся на спину, и увидел, что преподобный идёт ко мне, а в его руке зажат револьвер. Получивший камнем в лицо уже пришёл в себя и стал подниматься на ноги.
Корги истошно завыл, и я освободил печать.
Вой стал басовитей, страшнее и оборвался утробным рыком. Кун бросился на врагов на ходу теряя сходство с милой коротконогой собачкой. Лапы его удлинялись, тело и голова трансформировались, и на проповедника уже прыгнул баргест - ночной ужас пустошей Уэльса. Как только лапы пса коснулись старика, Кун утратил материальность, и прошёл сквозь тело преподобного. Я не видел, но знал, что сейчас призрачный пёс держит в зубах тот комочек непознаваемого, который мы называем душой. Оглушительно лязгнули зубы баргеста, и тело безжизненно рухнуло. А я, теряя сознание увидел, что призрачный пёс вновь взвился в прыжке.
Первый раз я пришёл в себя от мягкого, но нарочито раздражённого говорка, и ощущения рук, обшаривающих моё тело.
– И что, вы, так трагично рыдаете, как будто ему нужен мой брат, Шимон-гробовщик? Мама, успокойте вашу дочь, а то от такой влажности у больного пойдёт воспаление и туберкулёз. Как практикующий врач, имею вам сообщить, что здоровье у него крепкое как мой голем. Вот из этого флакона по пять капель с водой, и судя по тому, что я прочту в завтрашних газетах, и о чём уже шепчется половина Уайтчапела и немножко Сити, то я ему буду нужен меньше, чем старый адвокат Шмуль. Диббук, подай мой саквояж, и если эти милые люди наконец отдадут мне полновесный фунт, то мы пойдём домой.
Голос успокоил меня, и я снова потерял сознание. Были и ещё пробуждения, они пахли лауданумом и прелым телом. Каждый раз проглатывая лекарство, я уходил обратно в мир темноты и пустоты.
Валяясь в беспамятстве, в доме моей будущей жены, я пропустил многое. Полицейских на дежурстве у моей постели. Куна на скамье подсудимых, и адвоката, вызывающего десятерых уважаемых ирландцев наперебой сообщивших, что поводырь данного пса не виноват, а драку затеяли те, кого уже успели отпеть. Выплату штрафа в десять гиней за призыв духа в общественном месте. Убитых на складе поводырей, застреленных полицейскими во время операции по захвату крупной партии опиума.
Но дальнейшее я запомнил ясно, как будто это было вчера. Старика Бреслина хмуро сообщившего, что после того, что насмотрелась его ненаглядная дочка, лично ухаживая за мной, я теперь обязан на ней жениться, а десять гиней суду и фунт доктору, уплаченных за мою шкуру, послужат отличным приданным. Два билета в Новый Свет сойдут за прекрасный свадебный подарок. Свадьба, на которой упившиеся братья О"Лири четыре раза заказывали музыкантам риль, чтобы показать мастерство, но в конце концов подрались. Шумные проводы и не менее шумная встреча, и конечно зелёные глаза Шинн.
Открыв глаза, я сразу зажмурился, в прозрачном осеннем воздухе солнце светило безбожно ярко. С кухоньки доносился голос Шинн напевающей незатейливую мелодию. Натянув брюки и рубашку, я босиком пошлёпал на кухню.
Ещё немного пополневшая Шинн колдовала над плитой, за столом важно восседали Шон и Ронни, наши с ней двойняшки, а на полу разыгрывалось Порт-Артурское сражение. Дэвин с героизмом русского пехотинца отражал атаки пятерых щенков, стараясь не подпустить их к мискам со сливками, но настырные собаки раз за разом сминали сопротивление кота.