К 4
Шрифт:
Кроу с Лори переглянулись. Описываемый старейшиной целый букет достоинств Белоснежья Борисола говорил о том, что в мощах было заключено огромное количество божественной благодати – божественной энергии. Иначе почивший святой старец не сумел бы помочь такому количеству страждущих.
Благодаря храму деревня процветала. Правда рядом с самим храмом успело появиться несколько домишек и их число стремительно росло. Храм обрастал жилищами и вскоре мог оказаться внутри поселения – а там может и целого городка. Но на прибыли деревни это никак не влияло – паломников было так много, что едва хватало еды и мест для сна. К тому же все паломники совершали один обязательный ритуал – сидя на одной из трех
Все закончилось в один день.
Что поделать?
Никто не властен над стихией – порой даже боги.
Что-то случилось с приютившей на своем плече храм горой. Вниз медленно, но неостановимо поползли языки грязи. Поползли до смешного медленно – не больше полушага в часа. А ведь ползли с изрядного расстояния. И чтобы добраться до стены храма им потребовалась неделя. Семь дней. И все это время паломники и жрецы делали все возможное и невозможное, чтобы остановить натиск природы. Они пытались остановить грязевую лавину. Но не преуспели. Не могло возведение дамб – грязь поднималась и перехлестывала. Не помогла доставка огромных скальных глыб, опущенных на склон и призванных отклонить поток от храма – грязь попросту сдвинула глыбы, отправила их с ужасающим грохотом катиться вниз, снося по пути деревья и дробя древние тропы.
Объединив все силы, призвав в подмогу могучих магов, может и удалось бы совладать с осерчавшей горой, удалось бы отклонить убийственный поток в сторону от храма. Так поступить и собирались. И подмогу вызвали. Помочь согласились все – ведь храм приносил столько добра. Какой светлый останется глух к его зову?
Но они не успели. Как назло, горы накрыла непогода. Страшная непогода. Снежный воющий ураган какого еще не бывало. С завыванием злобного зверя ураган кружился над горами два дня. Завязла в снегу подмога, невозможной стала телепортационная магия, никто не сумел пробиться до погибающего храма.
Никто кроме горстки отважных храбрецов в белых с зеленым балахонах. Со знаками плакучей ивы на груди. Эти храбрецы совершили невозможное – противостояли урагану и грязевой неотвратимой лавине так долго, чтобы суметь подготовить к телепортации всех, кто прятался в храме и, само собой, главную его драгоценность – Белоснежье Борисола. Они едва успели. Стоило им исчезнуть в спасительной вспышке телепортации как на уже затопленную грязью территорию храма ворвался огромный вал, что снес несколько построек и погреб под собой храм.
Так святыня оказалась уничтожена.
Так храм перестал существовать.
Опустели горные тропы ведущие к храму.
Опустели улочки деревни.
Запустение пришло в сей край…
Но и по сей день жители деревни с большим одобрением отзываются о безумной храбрости и самоотверженности жрецов и воинов богини Ивавы, пробившихся сквозь ураган, поднявшихся по обледенелым склонам на гору, сдерживавших натиск грязевой лавины и снежной пурги до тех пор, пока не спасли всех до единого…
Не забыл старейшина упомянуть, что вот уж который месяц собирается сюда прибыть знаменитый мастер-гном с помощниками – собираются они высечь памятный барельеф в этих местах. Барельеф что будет скорбеть по храму и славить героев посланцев доброй богини Ивавы.
Будь Миф и Аму внимательней, они бы мгновенно заметили как резко помрачнели их друзья гном Кроу и рыжая эльфийка Лори при одном лишь упоминании о богине Иваве и ее славных жрецах. Хотя «помрачнели» – это не то слово. Кроу с огромным трудом сумел сохранить хотя бы подобие спокойного выражения лица, эльфийке же пришлось спрятать голову за его спиной. И подержать ее там некоторое время.
Закончив рассказ, старейшина Бойсо удовлетворенно выпрямился, плеснул себе чаю, блеснув глазами, предложил выпить немного вина. У старейшины было прекрасное настроение. Впервые за долгое время деревня оживилась, по ее улицам пробежало дуновение живительно ветерка. Воистину некое величайшее божество послало в их мир бессмертных чужеземцев…
Справившись с эмоциями, Кроу успокаивающе положил руку на плечо Крохи и подался вперед, вперил взор в лицо старейшины. Мало, слишком мало информации они получили за свои усилия. Для того чтобы узнать о случившемся любому из них было бы достаточно выполнить пару квестов одного из здешних жителей. И тот бы поведал о трагедии в красках – ведь это не секрет, не тайна. Это случилось у всех на глазах и не по их вине. Гибель храма видели и другие.
К тому же многомудрый и проницательный гном заметил как старейшина привставал пару раз, порывался что-то сказать, но затем снова смыкал уста и, после краткой паузы, вел беседу дальше, явно чего-то недоговорив.
Подавшись вперед, Кроу подлил старейшине Бойсо чаю в подставленную чашку, заглянул ему в глаза и проникновенным голосом спросил:
– Что еще вы хотели сказать, добрый старейшина Бойсо? Вы что-то слышали…
Помедлив, гном добавил:
– Что-то видели?
И старейшина едва заметно вздрогнул. Кроу удовлетворенно кивнул. Угодил в точку. Подавшись еще ближе, он попросил:
– Расскажите. По-дружески.
– Да мелочь это… – едва не расплескав чай, отмахнулся глава деревни.
– И все же…
– Что ж… рассказывать особо и нечего, если честно. В тот вечер, когда первые языки грязи начали внезапно ползти вниз по склону…
Рассказ старейшины оказался коротким.
И все его слова сводились к двум ярким летающим огонькам.
А если точнее – вечером, когда над храмом и над деревенскими террасами взлетели и устремились к звездному небу сотни золотистых огоньков, сидящий среди гостей старейшина, подсчитывая дневную выручку, случайно взглянул вверх. Как всегда увидел растянувшиеся огни уже подхваченные никогда не стихающими на высоте холодными ветрами и готовящимися войти в дождевые облака. Хотел уж опустить взор к деньгам – а на них смотреть никогда не надоедает – но вдруг заметил, что один из огоньков почему-то не летит по ветру вместе с остальным. Наоборот – он двигается против ветре, быстро приближаясь к храму. Оказавшись над храмом, огонек завис и, вроде бы, стал ярче и крупнее, да и цветом оказался ближе к красному, а не золотому. Повисев немало времени – старейшина неотступно наблюдал, позабыв про деньги – огонек пошел по все расширяющемуся кругу, пока не затерялся среди звезд.
Может то птица была. А еще создание какое диковинное было приманено музыкой и золотыми огнями. Случается. Старейшина, убрал мешок с деньгами и вместе со сторожами по своей давней традиции обойдя всю деревню, улегся уж спать на глиняном дворовом возвышении под старым деревом что почти засохло, но пока еще неплохо защищало от дождя. Улегся, прикрылся меховым одеялом, сложил руки на груди и, почитав короткую молитву, задул огонек масляного светильника.
Смешно получилось. В плошке тусклый огонек потух. А в небе яркий огонек зажегся. И стремительно пролетев над храмом, остановился недалеко от горной вершины, скрылся там где-то и откуда пару раз показалась яркая синеватая вспышка, после чего вновь показавшийся огонек крутой дугой умчался прочь. Вскоре потерявший сон старейшина услышал далеко раздавшееся громыхание. Странное такое – гулкое, но с трескучими нотками. А на следующее утро они увидели медленно ползущие к храму грязевые волны…