К черту! Но если ты сделала все эти глупости…
Шрифт:
— Вкусно? — суетился Чупарислиодиусс, покосился на Марбаса. — И ты, что ли, будешь?
— Спасибо за приглашение, — усмехнулся демон.
Дон сделал еще глоток, третий, принюхался к черной жидкости, выдохнул и допил залпом.
— Добавки? — с надеждой спросил Чупарислиодиусс.
— Нет, — прокряхтел Дон.
— Вот так вот, ждешь его, ждешь, — Чупарислиодиусс выхватил кружку, вымыл и тер полотенцем чуть не до дыр, — а он даже притвориться не может, что рад, что ценит. Для кого я обыскивал город в поисках кофе? Для кого вытряхивал эти гнилые ковры? Для кого?… А, не ценишь меня
Кто-кто, а Марбас с ним ссориться не хотел. Впрочем, кофе он хотел еще меньше. Когда Чупарислиодиусс, обиженно посопев, важно вышел из комнаты, он поинтересовался, что это было.
— Он привык заботиться о Вилле.
— Но ее нет.
— Он думает, что она вернется и не хочет растерять кулинарных навыков. — Дон повел рукой. — А посмотри, во что он превратил дом.
Треснутые рамы на картинах сменились новыми, ковер изрядно похудел после чистки, паутина, угнездившаяся по углам, лишилась местожительства. А на самом видном месте, по центру, прикрывая дыру, висело зеркало!
— Он думает, она вернется?!
— Кладовая скоро треснет от запасов. Но я не хочу, чтобы ты говорил с ним на эту тему. Не позволю его расстраивать.
— С чего бы это?
— Он слишком разговорчив, когда не в духе.
Отмазка Дона звучала именно как отмазка.
— Ну, да, пусть лучше треснет кладовка или ты от кофе.
— Как Летха?
Перевел разговор на другую тему.
— Она не виделась с братом.
— Значит, он до сих пор думает, что она мертва?
— И что в этот город ее сбросил Ризгор. Так говорят.
— Что еще говорят?
Последняя новость как раз таки и привела Марбаса.
— Говорят, через несколько дней Вилла пройдет обряд превращения в легал.
— Когда точно?
— Через три дня.
Дон поднялся, бросил быстрый взгляд в зеркало, на секунду мелькнула иллюзия: темные, чуть волнистые, влажные волосы, волевое лицо с упрямым подбородком, наметившейся двухдневной щетиной, ровный нос с тремя маленькими веснушками. Эта деталь особенно поражала Марбаса. Дон как-то обмолвился, что так и было когда-то, но демон считал это прихотью Виллы и ее желанием дать Дону что-то свое. Точнее, что-то, что напоминало бы ему о ней, когда ее нет рядом.
Ее веснушки. На его носу.
— Пойду отдохну, — приняв настоящий облик, соврал Дон, потому что никогда не нуждался в отдыхе. — Но ты не говори Чупарислиодиуссу о Вилле.
— Почему?
— Потому что тогда он точно поймет, что она не вернется.
Дон дематериализовался. Вот так, посреди беседы, не дожидаясь, пока гости соизволят откланяться. Куда он спешил? Очередной бег по городу? Да нет, тихо.
Марбас вернулся к себе.
Переступив порог комнаты, выбросил иллюзию о девушке, которая могла бы его полюбить. На огромном ложе, обернувшись шелковой красной простыней, ждала Летха. Секс — необременительно и приятно, а любовь — это кофе без сахара. Горчит, обжигает и пока распробуешь вкус, остывает.
— Ты долго, — ноги Летхи обхватили сильное тело, — я успела соскучиться.
Марбас напрягся. Серьезные отношения с ней не входили в его планы,
— Я кое-кого пригласила, не против?
Дверь ванной открылась. Оставляя влажные следы на полу, Аббадон присоединился к паре. Жар сплетенных тел вытеснил мысли о кофе, забрал время на размышления. Разве что самовольно строились планы, как вернуть Виллу для Дона, и где-то далеко в подсознании тлело мимолетное огорчение, что «я соскучилась» произнесла не та и не так.
— Ты не привел девушку, — бросил вместо приветствия Ризгор.
И не было вопроса, как ему самому удалось выбраться из города, который захватил Дон, не поинтересовался, кого удалось встретить и как они сейчас выглядят. Бестелесные, и те не были безразличны, хотя и предали в свое время, а воины, его лучшие, верные воины, отдавшие свои жизни в обмен на три — память их не освобождала. Или удерживали невидимые нити дружбы?
За несколько дней до вторжения монстра, Тэмпл просил разрешения на союз. Говорил, что нашел девушку в Городе Разбитых Зеркал, очи которой его не отпускают. Уриах и Хамиш готовились стать свидетелями. Прошло десять лет, девушка, наверняка, стала женщиной в объятьях другого, состарилась, подурнела внешне от родов, а воины застыли во времени согнутыми столбами.
Адэр, смеясь, дал согласие, но имени избранной не спросил. Может, и к лучшему — не было соблазна проверить, проследить, как она и вмешаться. Не ее вина, что суженый не приехал в срок, девичья красота гаснет.
Айк — одиночка, и даже сейчас от других поодаль. Гордый, вспыльчивый, твердо стоящий на своем до последнего. По нему сохла не одна девушка в городе, но для него, как и для Адэра, интерес к красоткам пропадал в постели.
За десять лет черт не раз сменил блондинку на рыжую, рыжую на шатенку, иногда внимания на цвет волос и не обращал, все казались похожими. А потом появилась Вилла — симпатичная, но не в его вкусе, и он помнил не только цвет, но и запах ее волос, хотя в постели не кувыркались.
Или именно поэтому?
Ризгор знал, во что превратились воины, не мог не знать, но уверил Адэра, что город мертв, никого не осталось и лучшее, что можно сделать — подписать мирный договор с Доном. На последнем пункте он не уговаривал, поставил перед фактом. Так было лучше для Наб, интересы Адэра не рассматривались.
И вот сейчас он увидел свой город. Своими глазами. И убедился, что не стоил тех жертв. Он должен был в нем застыть, потому что был целью Дона.
А он застыл под пятой Ризгора, потеряв Летху и мать.
— Ты не справился даже с этим, — процедил Ризгор, беззлобно, не расходуя силы, все эмоции были вложены в его взгляд.
Даже с этим… Больно задели слова, но черт принял расслабленную позу в кресле демона, вплел чуть наглости, пофигизма и заставил не дрогнуть голос презрением.
Не так строился разговор, как задумывалось. Демон метал молнии, но был сдержан. Адэр сдавливал его шею, не прикасаясь. И пропасть из недосказанного росла. Так просто, казалось бы, спросить:
— Зачем ты закрыл тоннель и набросил на город сеть?