К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер
Шрифт:
— Ясно. — Тетушка повернулась к Гарри: — А в этой школе розгами-то хоть лупят?
— Ну-у… — Дядя Вернон коротко кивнул ему из-за широкой спины тетушки Мардж. — Ага, — кивнул Гарри. Потом решил, что говорить надо подоходчивей, и добавил: — Лупят, все время лупят.
— И правильно делают. — Тетушка Мардж хлопнула по столу. — Все это чепуха, что, мол, детей, пусть и хулиганов, нельзя пороть. Да из сотни придурков девяносто девять заслуживают порку! Не сомневаюсь, тебе там достается часто!
— Да-да, —
Тетушка Мардж прищурилась.
— Не нравится мне, как ты разговариваешь, — процедила она. — Что-то ты слишком спокойно рассказываешь про наказания. Сдается мне, слабовато тебя там лупят. На твоем месте, Петунья, написала бы я в школу письмо с просьбой драть этого паршивца посильнее.
— Мардж, ты смотрела утренние новости? — поспешил он разрядить обстановку. — Что думаешь о сбежавшем преступнике?
***
Так вот и поселилась тетушка Мардж на Тисовой улице. И Гарри вдруг понял, что до нее все шло не так уж и плохо. Был один плюс, Гермиона настолько понравилась Мардж, что благодаря Гермионе, Гарри удавалось ускользать от язвительных оскорблений тётки. Вернону и тете Петунье он старался не попадаться на глаза, и это всех устраивало. С тетушкой Мардж такое не пройдет — постоянно требует находиться при ней, чтобы досаждать нравоучениями. И хлебом не корми, дай сравнить его с Дадли. Особенно нравилось ей заваливать толстяка дорогими игрушками. Подарит и смотрит на Гарри — ждет, что он попросит: «Тетушка Мардж, а мне что?» И все время нудит, какое Гарри бесполезное, пропащее существо. Он еле сдерживается, чтобы не достать палочку, как это хотела сделать Гермиона, но подруга его останавливает.
Со дня приезда тетушки Мардж прошло три дня. Все обитатели дома № 4 по Тисовой улице сидели за обеденным столом.
— Ты не виноват, Вернон, что мальчишка неисправим, — утешала тетушка Мардж брата. — Что поделать, коль он уже родился с гнильцой.
От негодования у Гарри задрожали руки, к лицу прилила кровь. Сидящая рядом Гермиона, взяла его под столом за руку. «Помни об уговоре и молчи, думай о Хогсмиде. Не обращай на нее внимания», — внушал он себе, уставившись в тарелку.
— Гермиона, дорогая, налей, пожалуйста, мне вина, — Гермиона криво улыбнулась и налила в бокал вина, затем Мардж провозгласила: — С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки!
Едва она произнесла эти слова, как бокал в ее руке взорвался. Гермиона сразу же посмотрела на Гарри, который сжал кулаки и уже кипел от злости. По всей кухне разлетелись осколки. Тетушка заморгала, что-то бормоча, по багровому лицу потекло вино.
— Мардж! — закричала тетя Петунья. — Мардж, ты жива?!
— Да не волнуйся, Петунья, — тетушка вытерла лицо салфеткой, — я просто очень сильно
Но тетя с дядей не сводили с Гарри подозрительных взглядов. От греха подальше Гарри выскочил в коридор, не дождавшись пудинга.
Тяжело дыша, он прислонился к стене.
— Простите, мы уже поели, и пойдем в комнату, — сказала Гермиона, — позовите нас, когда нужно было убрать со стола.
— Хорошо, — улыбнулась Мардж.
Гермиона быстро вышла в коридор, и подошла к Гарри, положив ему руку на плечо. Он трясся, трясся или от злости, или от горя, потому что Мардж вновь напомнила ему, что он сирота. Гермиона попыталась его успокоить. И вдруг, взмахнув палочкой, перед лицом Гарри вспархнул сокол из бумаги. Увидев его, Гарри улыбнулся.
— Ты всегда знаешь, как меня утешить, Гермиона, или Герми, как тебя называют все, — улыбнулся Гарри. Вдруг до их ушей донёсся дальнейший разговор взрослых:
— А я ведь совсем ничего не знаю про старшего Поттера. Кем хоть он был? Работал ли? — поинтересовалась Мардж.
Лица у дяди с тетей так сильно напряглись, что Дадли оторвался от пирога и с удивлением глянул на родителей.
— Он не работал. — Тяжело вздохнув, дядя покосился на Гарри. — Он был безработный.
Тетушка опустошила полрюмки. Гарри уже начинал вскипать, как чайник.
— Неудивительно. Бездельник! — Она вытерла подбородок рукавом пиджака. — Нищий дурак, который…
— Ложь, — вдруг отчеканил Гарри, забежавший на кухню.
В комнате воцарилась тишина. Гарри сжал кулаки. Никогда еще он не был так зол.
— Еще бренди! — взревел бледный как мел дядя Вернон. — Марш спать! — шикнул он на Гарри, Гермиона уходите в комнату!
— Нет, Вернон! — Тетушка Мардж икнула, выбросив вперед руку. Крошечные, налитые кровью глазки впились в Гарри. — Продолжай, мальчишка. Ты, я вижу, гордишься своими родителями? Бедные! Погибли в автокатастрофе! Наверняка были оба пьяные!
Неожиданно для себя самого Гарри подошёл ближе к столу, чтобы лучше смотреть на Мардж. Гермиона держала его за руку, но друг резко вырывает её.
— Они погибли не в автомобильной катастрофе! — закричал он.
— Гарри, успокойся, — прошептала Гермиона, — будет только хуже.
— Нет, в автокатастрофе, маленький гаденыш!!! — От ярости она надулась как индюк. — И взвалили тебя на этих добрых людей! А ты, неблагодарный…
Она замолчала, будто поперхнулась. Ее продолжало раздувать. Полное красное лицо опухло, крошечные глазки полезли из орбит, а рот растянулся до ушей. Твидовый пиджак лопнул, и пуговицы со свистом разлетелись в стороны. Скоро тетушка превратилась в громадный воздушный шар. Юбка лопнула, живот вывалился наружу, а пальцы растопырились, как огромные сосиски.