К дальним берегам
Шрифт:
Элизабет торопливо отвернулась, ослепительно улыбаясь своему партнеру.
– Эдвард, вы замечательный танцор! – сказала она.
– Сп… спасибо, мисс Трент. Я чувствую себя так, как будто у меня две левые ноги, – признался он, вспыхивая еще больше.
В ответ зазвенел ее смех.
– Ерунда! Вы все делаете замечательно! – Она чувствовала, что у нее начинает кружиться голова и перехватывает дыхание. Теперь ей хотелось, чтобы это кружение длилось бесконечно.
Для Элизабет вечер тянулся томительно долго и нудно. Она танцевала, пила вино, флиртовала с каждым мужчиной, который попадался на пути, на лице постоянно сияла чарующая улыбка. Но внутренне вся сжималась от отчаяния – сердце ее болело и замирало. Несколько насмешливых слов, произнесенных Алексом в начале вечера, совершенно разрушили все надежды. Барьер, воздвигнутый им, был непреодолим, и чем скорее она примет это к сведению, тем будет лучше для нее же самой. Однако это подействовало на нее странным образом: сделало ее беспокойной, неугомонной, она чувствовала потребность постоянно двигаться и не давала себе ни минуты покоя, чтобы не думать. Порхая по большой зале, раскрасневшаяся от выпитого вина, Элизабет как будто с цепи сорвалась. Она не могла остановиться, не могла пропустить ни одного танца. Партнеры менялись – череда сильных рук и алчных, влюбленных глаз, – но Элизабет их как будто не замечала. Ее руки обнимали их в танце, но при этом они все казались ей на одно лицо, как две капли воды похожими один на другого – какие-то расплывчатые, ничего не значащие пятна.
Она отклонила предложение выйти замуж за Эдварда Ленгстона и начала почти истерично смеяться, когда оказалась в руках Гренгера. Он внимательно изучал ее и предположил, что Элизабет выпила слишком много вина. «Нет-нет, совершенно немного…» – смеялась она, и на глазах у нее появились слезы.
На этом балу, богато разодетый в голубой бархат, только чуть-чуть более темного оттенка, чем его прозрачные голубые глаза, Гренгер показался ей более близким, чем всегда. Когда она сказала ему об этом, он откинул назад голову и засмеялся:
– Теперь я точно знаю, что вы выпили слишком много!
К ней подошел Бен Тукер, пригласил потанцевать и сказал, что Кэрри сейчас говорит с его матерью и отцом.
– А, так твои родители здесь? – удивилась Элизабет. – Мне бы страшно хотелось с ними увидеться!
– Прекрасно, Элизабет! Но, может быть, для начала будет лучше спуститься обратно на землю.
Она засмеялась, услышав суровый тон его голоса.
– Ай-ай-ай, сэр!
– Ну же, Лиззи, возьми себя в руки, – Бен дышал ей в ухо. – Я никогда раньше не видел тебя в таком состоянии!
– Я никогда не чувствовала себя так раньше! – говорила она, но в глазах светилась безнадежность. – О Бен…
– Все в порядке. Я понимаю. – Он помолчал минуту. Веселье и смех вокруг них продолжались, однако их охватило странное спокойствие, хотя они двигались в танце. – Я должен поблагодарить тебя, Лиззи, за то, что ты уладила дело между мистером Бурком и мной.
– Так он с тобой поговорил?
– Да. И кстати, убедил меня вернуться на работу за весьма внушительную прибавку к жалованью.
– Я очень рада, Бен. – Теперь ее улыбка была вполне искренней.
– А Кэрри сказала мне, что ты подарила ей чудесное платье, которое сейчас на ней. Так вот, Лиззи, я хочу, чтобы ты знала: я сделаю все – все! – чтобы тебе помочь. После того, что ты для меня сделала…
– Бен, это очень мило с твоей стороны, но никто и ничто на свете мне уже не сможет помочь.
– Неужели дела так плохи? – Его обычно веселые глаза теперь были серьезны.
Она глубоко вздохнула.
– Мне очень неприятно, но это так. Но, ради Бога, не беспокойся обо мне. Я ведь на балу первая красавица! Разве ты ничего не замечаешь? – На ее лице снова появилась маска веселья.
– Разумеется. Но замечаю также, что ты весьма старательно делаешь вид, чтобы казаться счастливой. Но я же прекрасно тебя знаю.
Музыка прекратилась.
– Надо полагать, что так, – сказала она тихо. Элизабет взглянула в его глаза и увидела в них беспокойство. – Со мной будет все в порядке, – заверила она его весело, но в голосе ее слышалась тоска.
В этот момент их беседу прервал Джон Херберт, приблизившийся к ним с высокомерным и заговорщическим видом.
– Мисс Трент, разрешите пригласить вас на следующий танец? – спросил он, склоняясь в глубоком поклоне над ее рукой.
– Конечно! – Элизабет последний раз улыбнулась Бену через плечо и последовала за Джоном в центр залы. Но они танцевали там совсем недолго, вскоре она поняла, что он ведет ее куда-то в дальний конец залы, к занавешенной шторами двойной двери, за которой находилась небольшая терраса.
– Куда мы идем?
– На террасу. Я уже отчаялся улучить момент остаться с вами наедине!
– Ах, что вы, Джон! – Элизабет все еще продолжала улыбаться ему сквозь опущенные ресницы, безвольно разрешая вести ее куда он хочет. На террасе было прохладно и тихо, она чувствовала блаженное облегчение после шума и суеты бальной залы. Ночь была спокойной и безмятежной, более похожей на апрель, чем на март, легкий нежный ветерок теребил ветви все еще голых деревьев. В нескольких шагах от дорожки Элизабет заметила кролика по его дрожащим дергающимся ушкам. Внезапно он со всех ног бросился в кусты.
– Ну теперь наконец вы получили то, что хотели? – с улыбкой промурлыкала она своему спутнику.
– Я хочу вас, – ответил Джон хриплым голосом, со странным демоническим блеском в глазах. Элизабет подумала при этом, до чего же он похож на свою сестру: такой же лукавый и самоуверенный. В шикарной голубой форме, рыжие волосы заплетены в напудренную косичку – даже сейчас он выглядел всего лишь напыщенным юным интриганом, готовым на все ради достижения своей цели.
– Вы мне льстите, – заметила Элизабет.
Джон сделал к ней шаг и дерзко положил руки на талию.
– Выходите за меня замуж, Элизабет, – зашептал он страстно.
Она отвернулась, чтобы избежать его поцелуя.
– Я очень благодарна вам за ваше предложение, Джон, – начала она автоматически, – но…
– Не желаю слышать никаких но! – Он стиснул ее еще крепче и быстро поцеловал.
– Джон! – крикнула она раздраженно, пытаясь вырваться из его объятий. – Дайте же мне уйти наконец!
– Ясно! Мягкое обращение бесполезно в этой ситуации! – Его приглушенный смех прозвучал чрезвычайно самодовольно. – В таком случае я выбираю другую тактику. Вы очень красивая женщина, Элизабет, но вам нужна твердая рука. – Он притянул ее ближе и начал целовать в ухо, как ему казалось, на романтический манер. Однако Джон Херберт недооценил Элизабет.
– Дайте мне уйти, вы, невоспитанная обезьяна! – Она стряхнула с себя его руки, собрав для этого все свои силы, и посмотрела на него злобно.
Херберт потерял равновесие, чуть не упал и смотрел на нее с удивлением. Он-то ожидал встретить небольшое, мягкое и томное сопротивление, но вовсе не это. По всей видимости, она была гораздо сильнее, чем казалась, и уж, во всяком случае, гораздо более решительной. Он начал медленно наливаться гневом.
– Я сделал вам вполне респектабельное предложение! – запальчиво прокричал Джон.