Шрифт:
Детский рассказ
Все вещи, близкие и далёкие, незримо связаны бессмертной силой. Нельзя сорвать цветок, не потревожив звезду.
– Фрэнсис Томпсон.
***
Сколько на свете прекрасных планет,
Может быть, есть, а быть может, и нет?
Но ни чего неизвестно,
Как это всё интересно.
Где-то планета покрытая льдом,
Где-то вода льёт обильным дождём.
Верю должна быть планета,
Тайна, и вечное лето.
Сколько на свете далёких планет,
Может быть, есть, а быть может, их нет?
Подлинно нам неизвестно,
И от того интересно…
(Четвёртая Книга откровений стих 7564)
Более
Часть первая
В путь
Глава 1
Музейные экспонаты
– И… стоп! Так, дети, внимание! Начали, и… стоп, стоп! Ещё раз, точно, и все вместе, и… Стас, почему крутишься, встань нормально и не дёргай девочек за косы.
– А он принёс в класс белого мышана! – кто-то предательски кричит визгливым голосом с задней парты
– Что? Что, не слышу? – переспрашивает учитель. – Не отвлекайтесь, соберитесь! Мы разучиваем новую песню. Со второго куплета, нет, с первого – фа бемоль мажор, пожалуйста, вступите разом, синхронно. Это вам не алгебра, не геометрия – это пение! Поймите, здесь точность нужна! Все должны вступить одновременно! Говорит уже с серьёзным выражением лица:
– Всё, собрались, собрались, прошу тишины и… Стоп! На задней парте, не крутитесь, я всё вижу! Вторые голоса, не завышаем, прошу до бемоль мажор.
Дородный учитель музыки Себастьян Доремидонтович в свободном сером костюме, с пышной седой причёской больше походит на земного учёного Эйнштейна, начальственно стучит дирижёрской палочкой по пюпитру.
– Эту песню я разучивал давным-давно в детском саду, когда жил на планете Земля. Приготовились, allegrо ma nоn tantо, вступаем, – учитель, активно размахивая дирижёрской палочкой, звонко подпевает вместе с нами:
У синего моря,
Где бушуют бураны,
Жила там девчонка,
С именем странным…
– Молодцы, молодцы, очень хорошо, на сегодня урок закончен, все свободны.
Себастьян Доремидонтович – учитель пения, дирижёр первой ступени, настойчиво утверждает, что ноты летают в пространстве и своей вибрацией создают весь окружающий мир, просто мы их не видим. Позитивные музыкальные звуки необычным образом меняют ДНК человека, животных и даже растений в лучшую сторону, вот так.
– Подождите, не шумите, дайте сказать, что я ещё хотел сказать, забыл… а, вспомнил: я совсем ничего не хотел сказать. Идите домой и не делайте уроки, отдыхайте. До, ре, ми, фа, соль, ля, си…
Ученики дружным хором отвечают, словно выстреливают, заученную кричалку:
– Кошка села на такси.
– Не забывайте, в каникулы будет работать школьный лагерь, хоровая студия «Аккорд».
***
Наша дружная семья давно живёт на планете БИ-085, уже лет 10, как мы с женой Натали перелетели сюда с Земли. Дети часто называют супругу Тата, почему именно так, неизвестно, одним словом, таинство. А меня, несмотря на множественные звания и регалии в научном мире, сотрудники и друзья чаще всего зовут укротителем пресмыкающихся или профессором. Хотя на самом деле я – доктор, да, доктор наук в области внеземной археологии. Сейчас я с удовольствием работаю в исследовательском институте «Поиск» при местном краеведческом музее. Если честно, мы планировали задержаться
Доченька Анечка – красавица с длинными светлыми волосами, младше почти на год. Весёлая, озорная, ходит на танцы, прекрасно рисует, обожает трёх наших кошек и не забывает укладывать кукол на ночь спать. Оба хорошо учатся, посещают музыкальную школу по классу фортепиано, гитары. Планета другая, а музыкальные инструменты такие же, как на Земле.
Завтра начинаются каникулы, и я через четыре дня выхожу в отпуск. Сижу в своём кабинете перед монитором в удобном светло-коричневом кресле из новейшего кожзаменителя, рисую в разлинованной электронной тетради пластиковым карандашом зубастого динозавра, удачные варианты переношу на большой трёхмерный экран, добавляю цвет, звук оживляю. Скоро уроки в школе закончатся и мои дети – озорные третьеклассники – зайдут за мной на работу, мы вместе полетим домой.
Мой просторный офис находится на 56-м этаже почти напротив школы, здесь при зоологическом музее родной кабинет, центральная лаборатория. Кругом стоят массивные чучела редких животных в натуральную величину. На полу разбросаны крупные белые кости, выкройки лохматых и гладких шкур, тюбики с клеем, проволока, нитки. В незаконченных экземплярах частично виден металлический каркас, зелёные пластинки интегральных микросхем, резиновые мышцы, тонкие цветные провода, электромоторы. Чуткие искусственные глаза моргают, сжимают зрачки, движутся, реагируя на малейшее движение. Из глубокого бассейна с голубой водой периодически выглядывает голова гигантского ската. На полукруглом рабочем столе компьютеры, мониторы, пробирки, стекляшки, альбомы для рисования, кисти, простые и лазерные карандаши, на стенах рисунки древних животных, искусственные и настоящие кости. Редко бывает такое хорошее настроение и всё получается. По радио играет красивая ободряющая музыка. Длинная мощная челюсть древнего животного уже обретает свои хищные очертания. Как замечательно самому себе назначать работу и с интересом её делать!
За окном начинается дождь, впереди, насколько хватает глаз, сияет своими огнями огромный мегаполис. В основном это ультрасовременные небоскрёбы земного типа, построены не из стекла и бетона, а монтируются по новой технологии из высокопрочного пластика. Такая сборка напоминает конструктор «Лего». Биолюминисцентные деревья с помощью вживлённого фермента, встречающегося у некоторых медуз, светлячков, оживлённо качаются на ветру, отбрасывают зыбкие тени и ещё ярче освещают улицы, помогая прохожим лучше ориентироваться в темноте. Дождь усиливается и, кажется, здания, как живые растения, радуются воде, качаются, смывая городскую пыль. Но, несмотря на плохую погоду, я торжествую: замечательное настроение ещё больше усиливается от одной мысли – через четыре дня в отпуск. Тёмные рваные тучи, летящие низко над мегаполисом, цепляются за вершины небоскрёбов, облака, плывущие следом, смешиваются, образуют сильные завихрения, смерчи. Крыши, улицы, дороги блестят чистотой, лужи растекаются, находя переполненные водостоки. Вскоре дождь стихает, кто-то там, в небесной канцелярии, перекрывает бодрящий душ.
«Это утро, днём погода разгуляется», —подбадриваю я сам себя, добавляя новые детали к рисунку. Творческий процесс идёт уверенно, очертания хищного животного уже чётко определились. Вчера привезли новые артефакты, окаменелости, неплохо сохранившийся скелет. Вот пытаюсь воссоздать образ древнего зверя по останкам, определить, что за вид. Наливаю титанировый сок, его отжимают из местных плодов титаниры, кладу карандаш на смартфон, оценивая ситуацию, смотрю в окно. Извилистые струи дождя стекают по стеклу вниз, искажают наш шумный мегаполис. Моё небритое почти два месяца тридцатитрёхлетнее отражение с блестящими многофункциональными очками не очень гармонично вписывается в современный городской пейзаж. Зато среди древних музейных экспонатов грубое заросшее лицо смотрится отлично. Раньше я всегда был тщательно выбрит, а тут к отпуску решил отпустить усы и бороду, так, от нечего делать. Чёрные длинные волосы закрывают уши, свободная причёска и тёмно-зелёная рубашка в разводах тоже слегка отражаются в запотевшем стекле.