К тебе я руки протяну…
Шрифт:
— Не может быть… — Он боялся поверить.
Я видел себя самого. Страх терзал его, такой знакомый страх — быть отвергнутым, оставленным на волю Эйхри.
— Она… Она лучшее, что могло случиться со мной, Хени. Я доверяю ей. И она… она добрая.
Хени уставился на меня, открыв рот. Слово из детских сказок о хозяевах прозвучало так… беззащитно.
— Приятно слышать.
Мы разом вздрогнули, и я обернулся к Вен. Она потянулась и села на постели, подобрав под себя ноги.
Что она успела услышать?
— Ральт, ты можешь подождать?
Она спрашивала меня о…? Да я мог подождать. Буря была еще далеко. Я кивнул.
— Хенрик, подойди ко мне.
Хени неловко слез с постели, я помог ему натянуть сапоги и надеть рубаху. Вен терпеливо ждала. Он медленно подошел и опустился рядом с ней на колени.
— Ральт, — она порылась в забытом на поясе кошеле и протянула мне витой шнурок, — свяжи ему руки.
На миг я перестал дышать. Она знает?!
Высшая степень доверия — позволить другой бабочке связать тебе руки перед ритуалом. Высшая степень доверия — согласиться сделать это, ведь ты разделишь все, что случится с этим человеком. Я бы попросил его об этом, если бы Хени не был так мал в мой первый раз. Он быстро глянул на меня и опустил голову.
Руки почти не дрожали, но от волнения я затянул узел туже, чем следовало. Меня трясло, пока трудились ее пальцы. Я верил ей, мое сердце верило ей, но вот тело давно забыло о доверии. И только когда она отложила шнурок в строну, напряжение отпустило меня, и я неловко сел на пол рядом с Хени.
— Дайте мне руки, мальчики.
Хени промахнулся мимо ее ладони, и она сама поймала ее левой рукой.
Не знаю, сколько мы просидели так. Правой рукой я обнял Хени. Левая легко сжимала пальцы Вен.
— Ну, только простуды вам не хватало. — Вен освободила ладони и потрепала нас обоих по волосам. — Белый и черный, может быть мне начать собирать коллекцию? Где двое там и третий. Рыжий, например.
Она серьезно смотрела на нас, будто бы действительно размышляя об этом. Но я просто улыбнулся ей, потерся щекой о ее ладонь и пошел готовить завтрак.
Хени за моей спиной залезал на постель, понукаемый Вен. Ее ворчание согревало меня не хуже очажного огня.
****
Я смирилась. Я смотрела на сидящего рядом мальчишку, понимая, что не смогу оттолкнуть его. А значит, еще одна жизнь зависела от меня. Как бы я не желала иного.
Чистый хайрец. Белые волосы, голубые глаза. И как они упустили одного из своих? Те, кому всегда не хватает людей, не должны бросаться ими. Я покачала головой, и Хенрик, уловив мое движение, почти приник к постели.
— Каким я должен быть, моя госпожа?
Прекрасно! И что ему ответить на это?
— Послушай, Хенрик. Видит Рьмат, я не хотела привязывать тебя к себе.
— Я только благодарен вам.
— За то, что ты вновь зависим от другого человека?
— За то, что мой
— Твоя спина… это он?
Хенрик неловко кивнул.
— Посмотри на меня, не бойся. Ты принадлежал первому хозяину Ральта?
— Да. — Хенрик обхватил себя руками. — Он пытался заставить меня приводить ему… игрушки. Я отказался, и тогда он начал играть со мной. А потом, — Хенрик закрыл глаза, — потом он стал использовать Эйхри. И я сдался. Я слаб.
— Я тоже сдался, Хени. Немного позже, но кто будет мериться сроками, когда результат одинаково низок.
Ральт стоял у очага, помешивая ложкой в котелке.
— Подойди к нам.
Ложка аккуратно легла на стол.
— Хенрик, мы направлялись к вашему прежнему хозяину с тем, чтобы он передал мне право на Ральта.
Хайрец обернулся к другу.
— Думаю, теперь я должна добавить тебя в наш небольшой список.
— Госпожа? — Его взгляд вернулся ко мне.
— Ральт думает, что мастера-плетельщики могут вернуть все на свои места, если ваш первый потребует этого. Я буду против, но тут учитывается мнение того, кто заплатил.
— Значит, я вернусь к нему, — мальчик стремительно побледнел.
— Значит, мы навестим его, и я заберу его право.
Он выпрямился и схватил меня за руку:
— Вы, правда, сделаете это? — Осознав, что сделал, он отшатнулся прочь, почти свалившись с постели. — Простите, простите меня.
Ох ты, Рьмат Милосердный!
Я ухватила его за плечи.
— Хенрик, Хенрик! Нет ничего плохого в том, чтобы самому дотронуться до меня или попросить о моем прикосновении, если приближается буря.
На миг хайрец замер, но не стал вырываться, а просто повернулся к Ральту и выпалил:
— Ты прав.
Тут я учуяла запах подгорелой каши и заорала:
— Горит!
Вскоре мы уже скребли ложками дно котелка.
В сторожке мы провели еще три дня. Кошмары усилились, и я боялась спать. Надеясь устать до изнеможения, чтобы провалиться вечером в бездну беспамятства, я с утра уходила на охоту, изматывая себя. У ребят было свежее мясо, у меня — несколько часов спокойного сна. Мы почти не разговаривали, только безмолвно сидели, держась друг за друга. Будто бы и мне необходимы их прикосновения. Что ж, может быть, так оно и было.
Благодаря златосадским травам спина Хенрика достаточно зажила, чтобы он не испытывал боли при движении, а Ральт уже мог поднимать руку. Утром четвертого дня Ральт повел нас короткой дорогой к дому Эльбата.
Через несколько часов мы подъехали к воротам. Над ними висела вывеска с изображением разломленной монеты. Значит, наш друг — ростовщик, что ж, тем лучше. Ральт спрыгнул с лошади и постучал в дверь, врезанную в створке, молотком.
— Кто вы и по какому делу? — В двери открылось небольшое окошечко, и оттуда выглянул привратник.