К югу от мыса Ява
Шрифт:
— Джонни, Джонни! — Девушка подняла голову и посмотрела на Николсона сияющими голубыми глазами, затуманенными от слез. Отойдя от первого потрясения она начала мелко дрожать в промокшей под дождем одежде, даже не сознавая этого. Такие полные счастья глаза Николсону еще не доводилось видеть. — Ох, Джонни, а я думала, все кончено. Я думала, что Питер и я… — Она резко замолчала и улыбнулась ему. — Да как же вы здесь оказались? Я… я не понимаю. Как вы узнали…
— Частный самолет. — Николсон небрежно взмахнул рукой. — Это было несложно. Потом, Гудрун.
— Сэр? — Маккиннон силился скрыть улыбку.
— Свяжите наших дорогих друзей за столом. Но только запястья. Заведенные за спины.
— Нас связать! — Кисеки подался вперед, сжав кулаки, по-прежнему лежащие на столе. — Я не вижу необходимости…
— Стреляйте в них в случае чего, — приказал Николсон. — Они для нас теперь бесполезны. — Он решил умолчать о той главной неоценимой услуге, что еще предстояло оказать им Кисеки, убоявшись, что знание намерений противника спровоцирует его на какой-нибудь отчаянный шаг.
— Считайте, что приказ выполнен, сэр. — Маккиннон решительно двинулся к троице, срывая по ходу с окон москитные сетки, из которых могли получиться отличные путы. Предварительно усадив Гудрун на стул, Николсон нагнулся к капитану и потряс его за плечи. Постепенно Файндхорн очнулся и с трудом открыл глаза. С помощью Николсона он тяжело поднялся на ноги и медленно оглядел комнату, окончательно приходя в себя.
— Уж не знаю, как вам это удалось, мой мальчик, но удалось на славу. — Он изучающе оглядел Николсона и поморщился, заметив порезы и сильные ожоги на его ногах и руках. — Ну и досталось вам! Надеюсь, ваше самочувствие лучше вашего вида.
— Самочувствие превосходное, сэр, — широко улыбнулся Николсон.
— Вы оптимистично лжете, мистер Николсон. Вам, как и мне, прямая дорога на больничную койку. И куда же мы направимся отсюда?
— Далеко. И очень скоро. Через несколько минут, сэр. Нам еще надо решить здесь пару вопросов.
— Тогда отправляйтесь сами, — проговорил Файндхорн. — Полагаю, мне лучше будет в роли военнопленного. Честное слово, Джонни, я не пройду и шага.
— А вам и не придется, сэр, гарантирую. — Николсон с любопытством ткнул носком ранец одного из солдат, наклонился и заглянул внутрь. — Надо же, и планы, и алмазы- все здесь. Надеюсь, полковник Кисеки, вам они не слишком нужны?
Кисеки равнодушно воззрился на него. У Гудрун Драхман от неожиданности вырвался быстрый вздох.
— Так это и есть полковник Кисеки! — Она несколько мгновений неотрывно смотрела на него, затем поежилась. — Теперь я вижу, что капитан Ямата был совершенно прав. Слава Богу, что вы оказались здесь первыми, Джонни.
— Капитан Ямата! — Глаза Кисеки и так едва заметные, практически исчезли в складках кожи. — Что случилось с капитаном Яматой?
— Капитан Ямата отправился к праотцам, — коротко сообщил Николсон. — Ван Эффен превратил его в месиво.
— Вы врете! Ван Эффен наш друг, и очень хороший друг.
— Был другом, — сказал Николсон. — Но вы расспросите об этом своих людей — как-нибудь потом. — Он кивнул на сжавшуюся под винтовкой Телака группу. — Пока же пошлите одного из них за носилками, одеялами и фонарями. Думаю, нет надобности предупреждать о последствиях любого безрассудного действия.
Кисеки бесстрастно взглянул на него и быстро проговорил что-то одному из солдат.
— В этом доме должна быть рация. Где она? — Солдат вышел и Николсон снова обратился к Кисеки.
Кисеки впервые улыбнулся, демонстрируя коллекцию золотых коронок на передних зубах.
— Жаль вас разочаровывать, мистер… мм-м…
— Николсон. Не обращайте внимания на этикет. Рация, полковник Кисеки.
— Эта — единственная, что у нас есть. — Улыбаясь еще шире, Кисеки кивнул на сервант, Маккиннон уже связал ему руки за спиной.
Николсон едва взглянул на маленький приемник.
— Ваш передатчик, полковник Кисеки, будьте любезны, — спокойно сказал Николсон. — Вы ведь не почтовых голубей используете для связи?
— Английский юмор. Ха-ха! Очень, очень смешно. — Кисеки все еще улыбался. — Разумеется, у нас есть передатчик, мистер… м-м… Николсон. В солдатских казармах.
— Где это?
— На другом конце города. — У Кисеки был вид довольного собой человека. — В миле отсюда. По меньшей мере, в миле.
— Понимаю. — Николсон выглядел задумчивым. — Далековато. И я сомневаюсь, что смогу довести вас до казарм, уничтожить передатчик и выбраться оттуда, не будучи нашпигован пулями.
— Вы проявляете признаки мудрости, мистер Николсон, — вкрадчиво проговорил Кисеки.
— Я лишь не склонен к самоубийству. — Николсон потер давно не бритую щетину и опять посмотрел на Кисеки. — И это единственный передатчик в городе, так?
— Да. Придется вам уж поверить мне на слово.
— Я верю. — Заметно потеряв интерес к беседе, Николсон понаблюдал, как Маккиннон управляется с заместителем Кисеки, с энтузиазмом затягивая веревку, так что офицер вскрикнул от боли. Затем повернул голову к солдату, вернувшемуся с носилками, одеялами и двумя фонарями.
Николсон в раздумье посмотрел на человека в штатском, сидевшего рядом с Кисеки. Мэр пытался выглядеть разгневанным и возмущенным, что ему явно не удавалось при страхе, безошибочно читавшемся в темных глазах и подергивавшемся уголке рта. К тому же, он сильно потел, и его превосходный серый костюм, казалось, как-то пообмяк и смотрелся теперь мешковато… Николсон обратился к Кисеки.
— Мэр ваш хороший друг, насколько я понимаю, полковник? — Николсон заметил, что Маккиннону не терпится уйти, и он ждет не дождется окончания разговора. Заметил — и предпочел оставить это пока без внимания.
Кисеки с напыщенным видом прокашлялся.
— В положении начальника гарнизона и представителя интересов народа мы, естественно…
— Не утруждайте себя далее, — перебил Николсон. — Полагаю, обязанности мэра приводят его сюда довольно часто. — Он окинул мэра умышленно презрительным взглядом, и Кисеки на это клюнул.