К звездам (сборник)
Шрифт:
— Мы сделали все, что в наших силах… И больше сделать ничего нельзя, пока неизвестен механизм самой болезни… — Сэм смотрел на напряженное лицо и дрожавшие руки молодой женщины, еще не знакомой с холодным дыханием смерти. — Хотя подождите… Кое-что сделать можно… И вы с этим справитесь лучше, чем я… — Он вытащил из-под сиденья небольшую коробку и вскрыл ее. — Ведь вашему отделу непременно потребуются анализы крови, слюны и фурункулезного гноя, не так ли?
— Конечно! — Нита энергично выпрямилась. — И я займусь этим сейчас же! Не нужно будет
Ее проворные руки занялись делом, и Сэм, понимая, как необходима для нее именно такая работа, именно в такой момент, помогать не спешил. Откинувшись на спинку сиденья и раскачиваясь в такт движению бешено несущейся машины, он вслушивался в хриплое дыхание пациента, перекрывавшее шум воздухоочистителей.
Когда Нита взяла наконец все пробы, над каталкой был установлен кислородный тент с фильтрующим выходным отверстием.
— Это сведет на нет возможность заражения, — пояснил Сэм, — и слегка разгрузит сердце.
Гидропривод бесшумно распахнул задние дверцы перед платформой приемного отделения.
Моя помощь не нужна? — раздался голос Келлера.
— Спасибо, дружище, мы уж как-нибудь сами… Кстати, не вздумай выходить! Сейчас сюда придут дезинфекторы!
— Слушаюсь и повинуюсь… — смиренно ответил динамик.
Пока Сэм вез больного к лифту, а Нита, бежавшая рядом, тревожно поглядывала на пациента и на показания регистрирующего устройства, к их машине уже подошли люди в глухих пластиковых костюмах с большими резервуарами за спиной и длинными распылительными трубками в руках. Возглавлял группу сам Мак-Кей, шеф отдела тропической медицины.
«Внимание — дистанционное управление», — сообщил металлический голос, как только каталка въехала в кабину лифта. Двери закрылись…
Коридор шестидесятого этажа тоже был пуст, а все двери плотно закрыты, как и надлежало в таких случаях. Скоро вслед за ними сюда поднимутся дезинфекторы…
Бесшумно отъехала первая из массивных дверей карантинной палаты и так же бесшумно вернулась на свое место после того, как они шагнули внутрь. Открылась вторая дверь.
— Так… Сейчас уложим его на кровать, и вы сможете отправить пробы в лабораторию…
Сэм почувствовал облегчение. Конечно, он все еще отвечал за состояние своего пациента, но скоро, с минуты на минуту, часть ответственности ляжет на других врачей. И если бедняге суждено умереть, виноват в этом будет не только Сэм Бертолли… Ему стало стыдно за свои мысли. :
Пока Нита укладывала пробы в пневмопочтовые капсулы, Сэм подошел к столику с разложенными на нем регистрирующими приборами и взял в руки небольшую, похожую на картофельную кожуру, черную пластину, в которой были объединены тонометр и термометр. Прикрепив прибор с помощью хирургического клея к запястью больного, Сэм повернулся к монитору. Показания были более чем плохи… Оставалось включить электрокардиограф, энцефалограф, анализатор крови и — ждать, что там, наверху, решат…
Коротко пискнул
— Точного диагноза пока нет, Бертолли, — сказал он. — Мы имеем дело с совершенно неизвестной болезнью — вот единственное, в чем никто не сомневается. Да, еще… Пациент опознан Космической комиссией как второй пилот «Перикла» Ренд. Сейчас вам покажут его медицинскую карту.
— Хорошо… Будут ли какие-то указания по лечению?
— Нет. Ничего нового, во всяком случае. Продолжайте поддерживать его в прежнем состоянии…
Голос был заглушен резким сигналом тревоги. На экране монитора мигали красные буквы — «ЭКГ».
— Фибрилляция! — крикнул Гаспард, когда Сэм уже выхватил из распахнутого шкафа коронарный стимулятор.
Сердечная мышца Ренда не сокращалась, как ей положено, а конвульсивно дергалась, как раненый зверь.
Два довольно сильных электрических разряда уняли беспорядочные толчки. После короткой паузы сердце заработало, но теперь слишком вяло.
Сэм повернулся к шкафу и увидел, что Нита уже достает кардиостимулятор.
— Это? — спросила она.
Сэм кивнул.
Сделав широкий разрез грудной клетки, он осторожно ввел туда два проводочка и, когда фибрилляция возобновилась, включил мотор.
За спиной Сэма тихо загудело, и энергия, заменившая нервные импульсы, заставила сердце биться вновь — теперь уже в навязанном ему ритме — биться и гнать кровь по артериям лежащего без сознания Ренда.
Однако это было началом конца. Жизнь астронавта угасала, надежда на его спасение уже умерла, и в чудо никто не верил.
Сэм и ассистировавшая ему Нита делали все, что могли, — но тщетно. Антибиотики не действовали на таинственный микроорганизм, и болезнь развивалась с устрашающей быстротой. Едва ли не все органы были в большей или меньшей степени поражены ею. Почечная недостаточность и некроз подталкивали человека к уже совсем близкой роковой черте…
Сэм не смотрел на экран и пропустил этот момент. Усталый голос Гаспарда заставил его вздрогнуть.
— Энцефалограф чертит прямую, доктор… Я благодарю вас и коллегу Мендель, вы сделали все возможное… Ему ничем нельзя было помочь…
Экран потух. Сэм выключил один за другим приборы, теперь уже бесполезные, и тупо уставился на мертвого человека. Несколько секунд понадобилось ему для того, чтобы стряхнуть с себя оцепенение, несколько бесконечно долгих секунд… Пациент мертв — и это непоправимо. Надо жить дальше…
— Здесь мы больше не нужны, — сказал он Ните, беря ее под руку и уводя подальше от кровати.
Она не спускала глаз с лица умершего, пока Сэм не накрыл его простыней.
— А теперь — в дезинфекционную камеру, доктор! — энергично скомандовал он. — Со всем, что на вас, включая обувь и нижнее белье, придется распрощаться. Контейнер для сжигания вы обнаружите там же. Ну и — как следует помыться… На стене висит инструкция, если возникнут какие-то вопросы…