К звездам (сборник)
Шрифт:
Она обняла его и нежно поцеловала. Но когда и он ее обнял — высвободилась и села на край постели.
— Пересядь в кресло. Сначала нам надо поговорить.
— Ну ладно, раз сначала — я согласен. Расскажи, кто ты и каким образом Орла попала в дом к моей сестре.
— Это самое лучшее прикрытие, какое у нас есть, и я использую его как можно реже. Мы много чем помогли ирландскому правительству, и иногда оно идет нам навстречу. Абсолютно надежное удостоверение, метрики, школьные табели — все, что надо. С моими приметами и отпечатками пальцев… Мы стали просматривать на компьютере
— Это я знаю! Покажи Лиз новую девушку в городе — желательно с хорошей внешностью, но предпочтительно с приличными связями, — и капкан тут же сработает. Она тотчас потащит ее к себе, обедать с младшим братцем. Но не слишком ли это рискованно под носом у Тергуд-Смита?
— Я думаю, в собственном доме у этого носа обоняние притупляется. Это как раз наименее опасно.
— Ну, если ты уверена — пусть так. Но с чего ты взяла, что у меня в одежде «клопы»?
— Опыт подсказывает. У ирландцев отличная коллекция следящих устройств. Безопасность втыкает их в пряжки, авторучки, корешки записных книжек — повсюду. Они ничего не передают, только пишут. Цифровая запись на молекулярном уровне, прослушивается потом. Обнаружить их практически невозможно, если не разобрать на части все, что только у тебя есть. Лучше думать, что тебя слышат всегда. Но тело твое, я надеюсь, пока в порядке.
— Хочешь проверить?
— Я не об этом. Тебе никаких операций не делали, зубы не лечили после Шотландии?
— Нет.
— Тогда ты должен быть чист. Ведь они вставляют «клопов» в зубные мостики, даже в кости. Мастера!..
— Мой боевой дух от этого не страдает. — Он показал на бутылку малвернской воды, стоявшую на ночном столике. — Ты не хочешь глоток виски?
— Хочу. Ирландского, конечно. Пэдди.
— Мне оно тоже начинает нравиться.
Он налил два стакана и снова упал в глубокое кресло.
— Худо мне. Как я ни рад тебя видеть, но для Сопротивления ничего больше сделать не смогу.
— Сможешь. Это трудно, но преодолимо. Помнишь, я говорила, что ты должен стать самым важным из наших людей?
— Помню. Но ты не сказала почему.
— Ты работаешь с сателлитами. Значит, имеешь выход на орбитальные станции.
— В принципе имею. Все никак не соберусь слетать туда. Должен обследовать один старый спутник связи на орбите, в условиях невесомости. Когда мы его стащим на Землю, в лабораторию, — все поменяется. А почему это так важно?
— Потому что ты свяжешь нас с людьми из дальнего космоса. Через них мы наладили контакты с некоторыми планетами. Пока не очень надежные, но они развивались. И горняки на Альфа-Два в созвездии Возничего уже готовили восстание. У них есть шанс на успех, если мы сможем связаться с ними еще раз. Но правительство знает, что там что-то не так, и Безопасность заперла все заслонки. С Земли нашим людям на кораблях передать ничего нельзя, никак. Ты должен сделать это на станции. Мы разработали…
— Ты опять хмуришься, — мягко перебил Ян. — Когда ты вот так влезаешь в свои дела — ты всегда хмуришься. Нельзя, милая, морщины будут…
— Но я хочу объяснить…
— Неужели это не может подождать?
Он взял ее за руки и наклонился, чтобы поцеловать в лоб.
— Конечно, может, — прошептала она. — Ты прав, иди ко мне, разгладь мои морщины.
И обняла его.
Глава 17
Когда на следующий день Ян сказал Соне Амарильо, что пора, наверно, осмотреть сателлит в космосе, — та пришла в восторг.
— Замечательно! — Она всплеснула руками. — Он там болтается без толку, и ни у кого не хватает ума сунуть нос в его схемы и разобраться, что не в порядке. Я уж так разозлилась, что готова была лететь сама.
— И надо было! Полет в космос — это, наверно, интересно. Разве нет? Запомнилось бы…
— Я очень люблю интересные воспоминания, но эта старая машина начинает барахлить. — Она похлопала себя по могучей груди где-то в области сердца. — Доктора говорят, что ускорения моим часикам не полезны.
— Простите великодушно, не знал.
— Не извиняйтесь, Ян, не надо. По их словам, я буду жить вечно, если только не стану соваться в космос. Достаточно, что вы полетите. Вы управитесь гораздо лучше. Когда вы смогли бы отбыть?
— Надо закончить схему многочастотного ретранслятора, я примерно половину сделал. Еще неделя, максимум десять дней.
Соня порылась в бумагах на столе, нашла серую книжечку-расписание Космического агентства ООН и быстро пролистала.
— Ага, вот! Челнок на Орбитальную станцию отправляется двадцатого марта. Я сейчас же закажу место для вас.
— Прекрасно!
На самом деле прекрасно: как раз об этом челноке говорила Сара. Ян должен был попасть именно на него, чтобы все состыковалось.
Снова взявшись за работу, Ян стал насвистывать «Паситесь мирно, милые овечки». До чего же славная песенка!.. До него не сразу дошла ирония совпадения: название песенки и его нынешние обстоятельства. Мирно пастись он больше не собирался — и был счастлив. С самого начала слежки он вел себя слишком осторожно, словно по стеклу ходил. Больше этого не будет. Появление Сары положило конец периоду беспредметного страха. Он не откажется от своего дела лишь потому, что за ним следят. Он будет не только сотрудничать с Сопротивлением, но еще и собственное сопротивление организует. Ведь он специалист по микросхемам — интересно, чем могут похвастаться его коллеги из Безопасности.
До сих пор все его попытки были безуспешны. Он купил новую записную книжку взамен «расклеившейся», потом получил новое удостоверение личности взамен «испорченного по неосторожности»… Сегодня подошла очередь авторучки, которую Лиз подарила ему на Рождество. С этой золотой авторучкой он почти не расставался — прекрасное место для «клопа». Сейчас она была у него в рукаве; он засунул ее туда, когда был совершенно уверен, что ни одно оптическое устройство за ним не следит. Вот сейчас он попробует ее разобрать.