Кабак
Шрифт:
Утверждение получилось несколько обидным и достаточно двусмысленным и голословным. Впрочем, любое преувеличение – это, как известно, ложь честного человека. Так что я не стал поправляться. Да и Снежана явно не обратила внимания, что, как женщину, я ее так унизил. Она явно осталась довольна таким ответом. Я же рад, что есть теперь кому заниматься заказами продуктов, их поставкой и прочими премудростями складской работы, о которой я тоже ни малейшего понятия не имел. Можно подумать, что другие тонкости ресторанного дела мне уже стали ясны! – мелькнула у меня в тот момент довольнотаки обидная и горькая мысль. Но я не стал заниматься самобичеванием.
*
А вот директора мне удалось найти самому, чем я чрезвычайно горжусь. Один мой давний приятель долгие годы работал в различных советских представительствах и посольствах за рубежом. Его жена, учительница английского языка, моталась вместе с ним по заграницам лет десять, а то и больше. Когда вернулась в Москву, работу найти так и не смогла, безработных учителей в стране к тому моменту и без нее хватало, а те, что работали, месяцами зарплату не получали – такие тогда времена были.
Так что долго уговаривать Наталью мне не пришлось. Она только с тревогой заметила, что в ресторанном деле ничего не понимает и высказала опасение, что тем самым подведет меня.
– Да я и сам ничего еще не смыслю, так что будем осваивать премудрую ресторанную науку вместе, – с неоправданным оптимизмом «успокоил» я ее. – К тому же у нас там такой академик сейчас работает, что он тебя живо всем премудростям обучит.
Следующий день Юра Рыбаков, оторвавшись от своих хлопотных дел, целиком посвятил новой директрисе и Наталья Николаевна Седова, как принято изъясняться на бюрократическом наречии, приступила к своим обязанностям.
Первому от нее досталось Жоре. Еще не искушенная в делах, она, рачительная женщина, ведущая домашнее хозяйство и кормившая двух сыновей и мужа, усомнилась, что при весьма скромных оборотах нашей японской кухне требуется такое количество продуктов. Поделилась своими сомнениями с «академиком». Юра произвел коекакие расчеты, сделал неутешительный вывод: Жора ворует. На следующий день они с Натальей проводили тестирование нового сушиста.
– Вы, друзья, не слишком ли резко с Жорой обошлись? – спросил я их. – Както раз, два – и уволить.
– Игорь Аркадьевич, в ресторанах воровали и воровать будут. Пойманных воров выгоняли и выгонять будут, – наставительно и жестко произнес Рыбаков. – Других мер не существует. Перевоспитать вора не в состоянии даже тюрьма, а у нас – ресторан. И все, кто здесь работает, должны понимать – воровство безнаказанным не останется. Кстати, я видел, что Жора ходил сегодня в бухгалтерию. Не хватало еще, чтобы вы ему зарплату выплатили.
– Но он же работал…
– Он не работал, он воровал, – так же жестко перебил меня Юра. – Украденное надо возвращать. Еще неизвестно, хватит ли его зарплаты, чтобы покрыть его же недостачу.
Следующим вечером в ресторан ввалился пьяный Жора. Днем он побывал в бухгалтерии, потом у директора Натальи Николаевны, пытался чтото доказать, даже скандалил. Ничего не добившись, напился и, явившись в ресторан, устроил дебош. В пьяном угаре грозил мне какимито карами, кричал, что знает, кому и что сообщить. Какойто темпераментный гость уже, не выдержав этих пьяных Жориных воплей, выкрикнул со своего места: «Слюшай, дарагой, ты мине кушать мешаешь!» В общем, мы коекак избавились от разбушевавшегося Жоры, применив методы, ну скажем так – далекие от дипломатических.
Пока мы разбирались с разбушевавшимся растратчиком, из ресторана ушли, не расплатившись,
– Вообщето мы здешние, пост наш рядом, – снисходительно пояснил старший из них по званию – капитан. – Открылся новый ресторан, вот мы и пришли. Вы что же, с нами дружить не хотите? – в голосе капитана прозвучали явно угрожающие интонации.
– А чего мне с вами дружить? – бесстрашно парировал Юра. – У меня машины нет, я на метро езжу. – А если хотите питаться у нас постоянно, то можем предоставить вам скидку.
«Гайцы» дружно расхохотались, так же дружно поднялись и вышли из ресторана.
– И что это все значит? – спросил я у «академика».
– А то, что гаишников никто и нигде бесплатно не кормит, – ответил он. – А тут они видят, новый ресторан открылся. Вот и пришли на авось – вдруг халява прокатит. Не прокатила. Так что вы не беспокойтесь, они больше не придут. Им здесь не светит. Да не о чем говорить. У вас и без них нахлебников будет хоть отбавляй, – многозначительно закончил он и пошагал по своим нескончаемым делам.
*
Прошло полтора месяца с того дня, как Юра Рыбаков появился в «Ручейке у камина». Его новые работодатели наконец построили свой ресторан и нам пришла пора прощаться. Каждое утро «академик» проводил пятиминутки с персоналом. Отдельно с официантами, отдельно с поварами. В то утро он собрал их всех вместе. Прощание было коротким.
– Каждому из вас я хочу еще раз сказать то, что говорил ежедневно. Запомните: в ресторане нет ни клиентов, ни посетителей. Клиенты в парикмахерской и в бане, посетители в учреждениях. В ресторане – гости. Когда о каждом человеке вы будете думать, как о своем госте и обслуживать его так, как вы бы принимали своих гостей дома, тогда здесь будет не просто заведение, а ресторан, – и Юра церемонно поклонился.
Мы остались вдвоем. Мне жалко, а скорее боязно, было с ним расставаться. Хотелось услышать еще хоть какието советы, ведь в суматохе дел нам так мало удавалось разговаривать наедине. Мне казалось, что чегото самого главного я у него так и не узнал, а может, не услышал.
– Юра, давай сегодня поужинаем вместе, ты же теперь здесь больше не работаешь, так что можешь себе такую вольность позволить, – предложил я ему.
– Не могу, меня уже ждут на новом месте, – отказался он. – А вот еще чашечку кофе, чтобы вы не обижались, выпью. Третью, в порядке исключения, – он улыбнулся.
– Ну, и шоколадку на дорожку, – поддел я его.
– Ох, знаете вы мою слабость, – откликнулся Юра. – Ну что ж, присядем на дорожку…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ученые и изобретатели в большом долгу перед человечеством. Позорно расписавшись в собственном бессилии, изобретатели отказались от попыток выдумать вечный двигатель. Да и машину времени они тоже до сих пор создать не сумели, лишив род людской столь соблазнительных перспектив и осложнив нашу жизнь. А может, наоборот. Может, жизнь наша временами течет так размеренно и спокойно именно потому, что мы не в силах заглянуть в день завтрашний. Кто знает?