Кабаны города Каннута
Шрифт:
Мертвый лорд Найти действительно был красив. Спокойное, одухотворенное лицо не портили даже симметричные фиолетовые пятна, расползшиеся вокруг носа. Распахнутая рубашка обнажала гладкую мускулистую грудь. Ресницы опущены, – казалось, молодой лорд вполне доволен смертью, настигшей его так немыслимо далеко от дома.
– Я говорю красивый, потому что он очень похож на того, – Костяк показал на недалекую пристань, – которого Леоном звали. Странно даже.
Даша кивнула:
– Не наше дело.
Она шевельнула клинком ножа руку мертвого лорда – изящные перстни, – один, кажется золотой.
– О! – как твои, – восхитился Костяк. – Для времени? Эти исправные?
Даша кивнула. Стрелки сложного хронометра двигались сразу на трех циферблатах. Отчитывали секунды после смерти хозяина. Даша, стараясь не прикасаться к часам, швырнула их далеко за борт. Непроницаемые воды Оны чуть слышно булькнули, принимая странную жертву.
– Правильно, – буркнула Эле. – Одни хлопоты от таких сокровищ.
Даша окинула взглядом мертвеца. Просто красивый дохлый пират. Ничего лишнего нет. Пусть его душу примут добрые боги.
Теперь каюты. Собственно не каюты, а тесные надстройки на корме и носу. Даша решительно направилась к носовой. Костяк, задрав голову, разглядывал фок-мачту:
– Удивительный корабль. У нас таких никогда не строили.
– Ты лучше нам фонарь найди, – проворчала Эле.
Фонарь искать не пришлось – висел прямо за низенькой дверью. В его раскачивающемся слабом свете Даша разглядела лысого старика, лежащего, раскинув руки, посреди тесного помещения.
– Здесь, вроде, арсенал, – сказала Эле, заглядывая через плечо девушки.
Действительно, стеллажи были забиты оружием. В основном, кожаными промасленными мешочками с арбалетными болтами и связками дротиков. В специальном креплении покоились четыре фаларики с опасными боеголовками. Рядом стоял десяток обычных зазубренных карро. Висели арбалеты, оснащенные металлическими рычагами. Даше таких в Каннуте видеть не приходилось.
– Порядок у них здесь, – пробормотал Костяк, глядя на абордажный топор, слегка покачивающиеся на крюке. – Всё что угодно имеется.
– Им бы противогазы пригодились, – прошептала Даша и прибавила огня в удобном фонаре.
Ничего особенно выдающегося, кроме разрывных снарядов для эвфитона, обнаружить не удалось.
– Аша, на палубе фонарь закрой, – скомандовала Эле. – Трюм осматривать будем?
Даша кивнула. Пришлось стащить с люка двух мертвецов. Девушка опасалась заразы, но, похоже, магическая отрава совершенно развеялась. Костяк, правда, торопливо вытер руки о мокрые штаны.
В трюме было душно и влажно. Пахло чем-то соленым и острым. Очевидно, в бочонках хранились запасы провизии. Даша сошла с узкого трапа, подняла фонарь повыше, и тут же принялась ловить рукоять ножа на поясе. Здесь были живые. Девушка слышала затрудненное дыхание.
– Кто здесь? – рявкнул Костяк, прыгая вперед и ударяясь коленом о бочонок.
Лохматый зашипел от боли. Мимо него голоногой тенью проскочила Эле. Обнаженный меч тускло блестел в ее руке.
За бочонками они увидели труп. Вернее, пятки и икры, покрытые знакомыми фиолетовыми пятнами. Тощее тело лежало лицом вниз, накрытое скомканным плащом. Дальше, прижавшись к борту, сидела и натужно
– Док Дуллитл! – ахнула Даша.
Доктор промычал что-то приветственное. Он плотно прижимал к лицу влажную тряпку. Воспаленные глаза слезились.
– Вам на воздух нужно, – уверенно сказала Эле, пока девчонка и лохматый ошеломленно глазели на старого знакомого.
Доктор согласно закивал и потряс рукой, – идущая от запястья цепь зазвенела. Цепь оказалась продета в кольцо в борту и соединена с запястьем неудачливого сотоварища доктора.
– Костя, – строго сказала бывшая Перчатка, – нужно отпереть.
Костяк поспешно похромал вверх.
– Встать сил хватит? – спросила Эле, склоняясь к узнику. Доктор отпрянул, точно испугавшись женской близости. У Даши мелькнула мысль, что Дуллитл не узнал старую знакомую, – с полузакрытым лицом бывшую однорукую охранницу узнать действительно было трудновато. Но дело было не в этом. В качестве респиратора доктор использовал тряпку, смоченную собственной мочой, и близость черноволосой дамы ввергла джентльмена в великое смущение.
Эле тоже поняла причину смущения:
– Милорд, вас смущает мой наряд? – бывшая Перчатка улыбалась под повязкой. – Что за предрассудки? Мы с вами, доктор, видели и мужчин и женщин без всяких прикрас.
Доктор сделал уклончивое движение головой, то ли соглашаясь, то ли настаивая, что приличия должны быть соблюдены.
По трапу скатился Костяк. В качестве отмычки он нес абордажный топор.
Освобожденного Дуллитла выволокли на палубу. От Эле доктор старательно отворачивался, но идти сам почти не мог, – ноги заплетались. В углах рта виднелась фиолетовая сыпь. Костяк мигом отыскал ведро, и поднял забортной воды. Доктор, содрал с себя рубашку и принялся яростно умываться.
Когда он, фыркая и отплевываясь, вылил на себя второе ведро, к нему вернулся дар речи.
– Благодарю, – прохрипел Дуллитл, и с болезненной гримасой взялся за горло. – Прошу прощения за голос, но, боюсь, моя слизистая весьма пострадала. Ваше появление было сущим чудом, – доктор вроде бы обращался ко всем, но смотрел в основном на Эле. – Я уже смирился с мыслью, что окончу жизнь в качестве позабытого хозяевами цепного пса. Да, ослепнуть и медленно задохнуться в компании покойников – не лучшие обстоятельства для ухода из жизни, – Дуллитл обвел слезящимся взглядом палубу, заваленную мертвецами. Очевидно, это зрелище произвело на него значительно меньшее впечатление, чем внезапное появление бывшей пациентки. Доктор стыдливо покосился на женщину и пробормотал: – Всё случилось чрезвычайно быстро. Когда корабль атаковал, нас сунули в трюм, чтобы мы не путались под ногами. Потом мы все оказались в этой… газообразной субстанции. Мне ничего не оставалось, как поспешно припомнить рассказы моих старых полковых товарищей. Некоторые из них лично беседовали со злосчастными жертвами катастрофы у Ипра. К несчастью, мой юный коллега по оковам не успел прислушаться к моим советам. Корабль мгновенно обезлюдел и я, гм, оказался в весьма безвыходном положении. Большая удача, что этот… газ оседал в трюм медленно.