Кабинет фей
Шрифт:
Посол, только и мечтавший поскорее унести ноги, устремился прочь, едва получив дозволение уйти.
Но эфиопку слишком уязвил поступок принца Ратоборца, чтобы его простить. Она приказала заложить карету из слоновой кости, запряженную шестью страусами, пробегавшими в час по десяти лье, и поехала во дворец феи Источника: та была ее крестной и лучшей подругой. Ей она и поведала о своих обидах и горячо молила помочь отомстить. Фея, проникшаяся печалью крестницы, заглянула в волшебную книгу, где отражается все на свете, и тотчас узнала, что Черную принцессу Ратоборец оставил ради принцессы Желанной, потому что без памяти влюбился в последнюю и даже заболел лишь от одного нетерпения с нею встретиться. Все это вновь разожгло в ней почти потухшую было ярость — ведь с тех пор, как принцесса родилась, она больше ее и не видала и вроде о злобе своей позабыла, кабы не мстительная Чернушка.
— Как, —
Черная принцесса рассыпалась в благодарностях, одарив ее цветами и фруктами, которые та приняла с превеликим удовольствием.
Посол же Пересмешник спешно скакал к старой столице, где проживал тогда отец принцессы Желанной; доскакав, бросился в ноги королю с королевой, проливая слезы и говоря им в самых трогательных выражениях, что принц Ратоборец умрет, если и далее будут задерживать час его свидания с их принцессою, что коль скоро до ее пятнадцатилетия остается не больше трех месяцев, то за столь краткий срок не может случиться ничего прискорбного, и, кроме того, он осмеливается им напомнить, что столь безоглядное легковерие каким-то феечкам не пристало королевскому величию; он так долго разглагольствовал, что наконец сумел их убедить. Представив, в каком печальном положении оказался принц, все вместе поплакали, а потом постановили, что для принятия окончательного решения понадобится еще несколько дней. Он же возразил, что согласен лишь на несколько часов, ибо его повелитель дошел до крайности и уверен, что принцесса ненавидит его и сама тянет с отъездом. Тут его заверили, что нынче же вечером ему объявят решение.
Королева побежала во дворец к дорогой дочери и рассказала ей обо всем. Тогда Желанную охватила беспримерная печаль, ее сердце сжалось, она упала без чувств, и королева тут же догадалась, что дочь ее любит принца.
— Не огорчайтесь так, милое дитя, — сказала она, — его исцеление в ваших руках, и меня беспокоит лишь одно: то, чем еще при рождении вам угрожала фея Источника.
— Мне хочется верить, государыня, — отвечала ей принцесса, — что, приняв некоторые предосторожности, мы обманем злую фею: например, нельзя ли мне отправиться в путь в наглухо закрытой карете, где я вовсе не буду видеть дневного света? Отпирать ее будут только по ночам, чтобы дать нам поесть, — так я счастливо доберусь до принца Ратоборца.
Королеве весьма по душе пришелся такой выход, и она поделилась с королем, также одобрившим его. Тут же живо послали за Пересмешником, и он получил определенные заверения в том, что принцесса отправится в путь как можно быстрее; ему же надлежит теперь вернуться, чтобы привезти своему властелину добрую весть, а поскольку дело спешное, ему даже не станут готовить экипаж и дорогих облачений, приличествующих его положению. Посол, вне себя от восторга, снова бросился в ноги королю и благодарил его, затем сразу уехал, так и не повидав принцессы.
Ей же разлука с королем и королевою показалась бы невыносимой, когда б не влекло ее так к принцу, — ведь бывает же какое-нибудь чувство столь сильным, что заставляет позабыть обо всех прочих. Ей приготовили карету, снаружи обитую зеленым бархатом, украшенную золотыми вензелями, а изнутри — серебряной парчой с розовой вышивкой; карета эта, очень просторная и совсем без стекол, запиралась крепче любого ларца, и ключи доверили первому вельможе королевства, чтобы он открывал дверцы.
Толпой летели ей вослед С почтеньем, нежностью, отрадой Забавы, Смехи, Грации, Услады [263] , Изящней коих в мире нет! Но расступились, пропуская Амуров благонравных ряд: Вот свита пышная какая! И засиял принцессы взгляд. Юница, что прекрасна видом, Восторги все — тебе одной! Ты нам напомнила Аделаиду [264] , Что мир скрепила, принцу став женой.263
Забавы, Смехи, Грации, Услады —
264
Ты нам напомнила Аделаиду… — См. примеч. 5 к этой сказке.
Сопровождающих офицеров назначили ей немного, ибо большая свита стеснила бы ее; дали ей с собою самые прекрасные драгоценности на свете и немало пышных платьев. И вот наконец, после такого прощания, что и король, и королева, и весь двор едва не захлебнулись от слез, заперли ее в темной карете вместе с фрейлиной, Терновой Колючкой и Желтофиолью.
Не забудем, что Терновая Колючка принцессу Желанную вовсе не любила, зато лишь взглянула она на говорящий портрет принца Ратоборца, как тот пришелся ей весьма по сердцу. Так тяжко она была ранена любовной стрелою, что перед отъездом сказала матери, что если свадьба принцессы состоится, то ей самой тогда судьба умереть, а мать, коли хочет сохранить ей жизнь, пусть любое средство найдет, чтобы расстроить дело. Фрейлина же ободрила ее, наказав не беспокоиться ни о чем, — она, дескать, уж постарается горю помочь и счастье ее обеспечить.
Королева же, собирая в дорогу любимое дитя, дала этой злобной даме много наказов и напутствовала ее так.
— Каких только ценностей я не доверяла вам? — сказала она. — А уж дочь мне дороже жизни: позаботьтесь же о ее здоровье, но главное — проследите, чтобы она не видела света дневного, иначе все пропало: сами знаете, какими бедами ей грозили, а посему мы договорились с послом Ратоборца, чтобы до пятнадцатилетия держали ее в замке, освещенном одними лишь свечами.
Королева осыпала эту даму подарками, чтобы быть уж совсем уверенной в ее беспорочной службе, та же пообещала радеть о благополучии принцессы и по прибытии представить королеве полный отчет.
Так король с королевой, понемножку успокоившись, больше и не тревожились за свое дорогое дитя; их печаль от разлуки мало-помалу смягчилась. Но Терновая Колючка каждый вечер узнавала у офицеров, приносивших принцессе поесть и отпиравших карету, далеко ли еще до города, где их ждут, и торопила мать с исполнением замысла, боясь, как бы король с принцем не опередили ее, а уж тогда времени не останется; и вот потому-то однажды в полуденный час, когда лучи солнца особенно жестоки, она вдруг нарочно разрезала захваченным из дома длинным ножом верхнюю обшивку кареты. Так принцесса Желанная впервые узрела дневной свет. Она успела лишь взглянуть на него и глубоко вздохнуть, как тотчас же выпрыгнула из кареты, превратившись в белую лань, и стремглав унеслась в ближайший лес — в одиночестве оплакивать свое прелестное лицо, которое только что утратила.
Фея же Источника, устроившая это злоключение, как увидела, что вся свита принцессы осталась верна долгу — кто последовал за нею, а иные поехали в город, дабы известить принца Ратоборца о случившемся несчастье, — тотчас принялась заклинать стихии: засверкали молнии, прогремел страшный гром, и вот с помощью самого непревзойденного колдовства она отправила их всех куда подальше, чтоб не мешали ей.
Остались лишь фрейлина, Терновая Колючка и Желтофиоль. Последняя побежала следом за принцессой, оглашая лес и скалы стенаниями и взывая к ней. Первые же две были счастливы, что наконец предоставлены сами себе, и не преминули использовать это для воплощения своих замыслов. Терновая Колючка надела самые роскошные наряды принцессы. Пошитое к свадьбе королевское платье с шлейфом было пышности необычайной; в короне сверкали бриллианты, каждый с два, а то и три кулака величиною, скипетр выточен из цельного рубина, а держава, которую она взяла в другую руку, — из жемчужины крупней человеческой головы; все эти диковинки весьма трудно было нести, однако ей предстояло всех убедить в том, что она и есть принцесса, а потому ничем из королевских украшений пренебрегать не приходилось.
В таком вот облачении Терновая Колючка, шлейф за которой несла ее мать, направилась в город. Шла себе лжепринцесса вразвалочку и не сомневалась, что их примут с почетом; и вправду, стоило им лишь войти, как заметили они большой конный отряд, сопровождавший два паланкина, сверкавших золотом и жемчугами и запряженных мулами с длинными плюмажами из зеленых перьев (любимый цвет принцессы). В одном был король, в другом — все вздыхавший принц, и оба знать не знали, что за дамы к ним пожаловали. Самые ретивые всадники подскакали к ним и, по пышности одежд рассудив, что это, должно быть, особы знатные, спешились и почтительно приблизились.